– Александр Глебович, ваша реакция на происходящие в Украине события резко отличается от той, которую вы демонстрировали еще совсем недавно: во время чеченских военных кампаний вы безоговорочно поддерживали политику Кремля, теперь – ее осуждаете. Почему резко пересмотрели свои взгляды?
– Когда мне задают такие вопросы, я советую взять блокнот, который должен быть у каждого журналиста, и записать в него такие – возможно, не всем известные – термины, как «развитие» и «эволюция». Мы для того проходим войны и видим ужасы нашей жизни, чтобы иметь возможность анализировать и, в результате, менять негодные взгляды.
Имперский национализм – мощный идеологический наркотик, с которого трудно соскочить. Он очень сильно воздействует на человека, и требуется значительный опыт, серьезные впечатления и большая работа над собой, чтобы уйти с этой иглы. Эволюция взглядов происходит и тогда, когда ты видишь, как дорого обходится нам эта империя. А самое главное то, что, сколько бы за нее ни было заплачено, в результате мы видим тот же серый, унылый и бессмысленный результат, что и всегда.
Я не поменял взгляды – они стали другими под влиянием обстоятельств. Все в этом мире развивается: когда-то люди считали, что Земля плоская, потом, получив новые сведения, поняли, что это не так.
– В своем блоге, который вы ведете на одном из популярных сайтов, вы недавно очень нелицеприятно отозвались о членах террористических группировок, воюющих на востоке Украины. На ваш взгляд, там действительно нет людей, отстаивающих свои – пусть и чуждые вам – идеалы, например, русскую идею, проповедующую избранность и особое призвание русского народа?
– Так называемая русская идея, как бы она ни формулировалась изначально, всегда приводит только к одному – к необходимости намотать чужие кишки на гусеницы наших танков. И это притом, что она может быть очень красиво упакована в слова о духовности, доброте, несении идеалов справедливости и света.
Ситуация, сложившаяся в Донбассе, для меня особенно драматична, потому что там воюет много моих старых друзей, с которыми связаны важные моменты моей жизни – хороших и порядочных людей, находящихся под действием того самого имперского патриотического наркотика, от которого не свободны даже самые лучшие представители рода человеческого. Да, там далеко не все прохвосты, негодяи и нацисты, но сейчас, и мы должны это понимать, это уже не имеет никакого значения – свою страшную роль эти люди сыграли.

– Какие у вас прогнозы на развитие ситуации?
– По-моему, сработал спусковой механизм очень большой и страшной войны, хотя сейчас еще мало кто это понимает. И остановить процесс невозможно, поскольку произошло непоправимое – война начала управлять сама собой. И, боюсь, никакими усилиями нам уже не удастся вернуть существовавшее до этого статус-кво.
– Но ведь это плохо закончится и для самой России!
– Причем гораздо хуже, чем для Украины. Поэтому-то я так сильно и беспокоюсь. Поверьте, я очень нежно отношусь к вашей стране, и мне не безразлично, что с ней будет дальше, но еще больше меня волнует судьба России, потому что здесь живу я и мои близкие. А ее будущее – пострашнее украинского, особенно, если учесть, что кто-то внушил России дурацкую мысль о том, что у нее есть армия.
– А вы считаете, что ее нет?
– Российские вооруженные силы армией не являются, да и никогда не являлись – ни в советское время, ни позже. С тех пор ничего не изменилось, их только внешне немного закамуфлировали: слепым снайперам раздали красивую форму, глухим связистам покрасили каски, а спившимся подполковникам, которые любили проводить построения на минном после – я в Чечне лично такое видел и не раз! – добавили несколько перьев в какое-то место.
Что же до сложившейся ситуации, то она ужасная, и с каждым днем она будет становиться все хуже и хуже. Война очень редко случается в одночасье, как в кино, и никогда не продолжается из-за того, из-за чего она началась – день ото дня растет ком обид, ненависти, пропаганды – как писал Блок, «каждый день обиды множит». В результате забывают, какой, собственно, была исходная точка. Поскольку события развиваются по нарастающей, то понятно, что, к сожалению, через полгода мы будет воспринимать наш нынешний разговор как очень наивный и детский по сравнению с теми кошмарами, которые нам еще предстоит пережить. Мир – вещь очень хрупкая, и, к сожалению, непонимание того, что его нужно любой ценой сохранять, в очередной раз всех нас покинуло, а естественные человеческие качества – глупость, жадность, агрессивность – взяли верх. Я очень надеюсь, что у Украины хватит мужества и сил на то, чтобы преодолеть происходящее, хотя это будет и нелегко.

– Как вы думаете, кто проиграет в этой войне?
– Дело даже не в проигрыше или выигрыше в военных действиях, а в том, что любая война открывает дорогу революции, которая, с точки зрения прогресса, вещь, безусловно, замечательная, но у нее есть один существенный недостаток – она чрезвычайно некомфортна для своих современников. Спустя полвека, когда историки оценят ее последствия, станет понятно, как все это было хорошо и вовремя, но для тех, кто жил в ее реалиях, она доставляла массу неудобств. Увы, в нашем случае революция неизбежна – иного способа отрезвления для 84% граждан России, поддерживающих имперскую кишконаматывательную идеологию, я не вижу.
– То есть, считаете, что нет даже лучика надежды и оптимизма?
– Я, честно говоря, его не вижу. И не потому, что склонен воспринимать все в черных, мрачных тонах – просто хорошо знаю историю биологического вида homo. Закон, который гласит, что все самое плохое, что может произойти, обязательно произойдет, работает без сбоев.
– Люди плохо учат такую науку как история?
– Они ее совсем не учат, поэтому и наступают все время на одни и те же грабли. Что же, никто не обещал, что мы будем жить в какое-то особо комфортное время, без войн и революций. Жаль только, что придется похоронить все надежды на развитие страны, которые еще недавно у нас были. В этом смысле с Россией все понятно — она хочет оставаться в роли доисторического динозавра, упрямо отказывающегося эволюционировать. Украина же решила пойти по пути эволюции, чем и вызвала у нашего динозавра дикую ярость.