Итак, факты таковы. 4-я бригада ЛНР – это бригада, в состав которой входит ДШРГ «Русич», наполненная теми русскими националистами, которые повелись на рассказы Егора Просвирнина о «Русской Весне» и отправились жечь Донбасс во славу белой нации и русской национальной Новороссии.

В общем, «Русич» – это такой своеобразный новоросский «Азов», с поправкой на тамошнюю специфику (в лице Нордики и Мильчакова).

Также известно, что ЛНР до последнего времени была полноценной бандитской вольницей, в которой каждый бригадир крышевал свой феод, как-то там ставил местное население на счетчик или делал траффик контрабанды в РФ и с того жил.

Однако, закономерно, в какой-то момент пряников перестало хватать на всех, и отцы-командиры перегрызлись. В итоге мы имеем то, что имеем. А именно – обгорелый труп господина Бэтмена, сожженный, по сообщениям, из огнемета «Шмель». Исполнителем сего мероприятия указывают российский отряд СпН под руководством некоего Вагнера.

А пока в голове у читателей играет «Полет Валькирии», давайте попробуем поразмыслить вот о чем.

Как мы знаем, на территории Украины есть только одно место, где действует такое законодательство, согласно которому идеология национализма запрещена. Это место – Луганская Народная Республика, а это законодательство – временная конституция ЛНР.

Можно смеяться над ЛНР, можно смеяться над её конституцией, но факт остается фактом, конституция ЛНР исполняется, причем самым неприглядным и кровавым образом, с привлечением, при необходимости, даже боевиков из РФ.

Таким образом всё происходящее, кроме того, что безумный беспредел, так ещё и огромных размеров кровавая открытка старику Просвирнину. Даже не столько открытка, сколько кровавая визитка «тобі гаплик».

Напоминаю для читателей, пропустивших предыдущие серии, что, согласно позиции, доминирующей на сайте «Спутник и Погром», Новороссия является тем местом, где русская нация должна консолидироваться, обрести свою субъектность и отправиться в крестовый поход по уничтожению сначала Украины, как несуществующего государства-недоразумения, а затем, натурально, путинской РФ, как антирусского государства, возглавляемого ботоксным карликом.

Однако, какое-то время тому назад Егор Просвирнин известил читателей сайта о том, что его вызывали на допрос, и он имел разговор с господином следователем. После чего позиция господина Просвирнина по отношению к вопросу «что делать русскому националисту» кристаллизовалась окончательно, и заключается в том, что русскому националисту надлежит либо ехать в Новороссию бороть укропов, либо же, если он остается в РФ, сидеть на ягодицах ровно и не отсвечивать. А точнее, надлежит собираться в книжные клубы, пить чай и вести душеспасительные беседы в ожидании момента, когда режим в РФ неизбежно сменится с антирусского на русский.

Забудем на время о господине Просвирнине. Толстому конец, и речь не о нём. К его судьбе вернёмся позже.

Речь о самом принципе, который мы видим с обеих сторон несистемного политического спектра в РФ – и у русских националистов, и у нацболов. Существующая система предлагает им всего три сценария.

Первый: вы пытаетесь вести какую-либо деятельность в РФ и в итоге садитесь в тюрьму.

Второй: вы едете на Донбасс стрелять бандеровцев и правосеков.

Третий: вы сами себе отрываете тестикулы, и сидите ровно, не отсвечивая, как будто вас и нет в природе.

Так вот, как мы сейчас видим, первый путь ведёт в тюрьму. Второй путь ведёт в огненный ад, и нацболы – следующие в очереди на зачистку, по этому вопросу трудно иметь сомнения.

И, мне кажется, третий путь также в итоге ведёт в тюрьму или же ещё к какому-либо несчастному случаю на производстве. Просто не сразу, а чуть попозже.

Но интересно в этой ситуации не только это. Интересна также реакция известного сотрудника ФСБ Гиркина. «…я призываю последовать тому, что сделал сам» – говорит нам Игорь Всеволодович.

Другими словами, бежать-с. Кто-то хочет быть страны властителем, я хотел – неуловимым мстителем. Жизнь прожить бы как в кино блестящую, только кровь бы лить ненастоящую. Если кто не хочет просто так стареть, может лучше за Россию умереть. Я пока об этом, братцы, помолчу, потому что очень сильно жить хочу.

Однако, вот вопрос. Куда бежать-то? Бежать в Украину, споров погоны, дело неблагодарное. Рано или поздно найдется сосед-бендеровец, который сдаст тебя в СБУ. В какой-нибудь Полтаве это произойдет пораньше, в Киеве – попозже, где-нибудь в глухом селе Житомирской области – гораздо попозже. Но если ты идейный пассионарий, не готовый гнить годами заживо в глухом селе, конец твой на территории Украины в любом случае немного предсказуем.

Бежать за границу? А кто тебя пустит за границу? Как туда вообще проникнуть и за какие деньги жить?

Бежать в РФ? Ой-вей, православные, ой-вей. Ждут ли тебя в РФ? Не придут ли к тебе дяди-следователи и не потеряешься ли ты в итоге где-то в подвалах? В РФ ты не просто никому не нужен, в РФ ты опасен сложившемуся там государственному строю. Ты слишком много знаешь и умеешь разговаривать. Где гарантия, что через год тебя не найдут ЦРУшники и не раскрутят на откровенную беседу, которую подошьют к делу «Путин против человечества»? Нигде. Так что, вероятнее всего, ты и до дома своего не доедешь, падешь смертью храбрых по примеру Бэтмена, убитого Вагнером (какая всё же ирония – победа героики сумеречного немецкого классического искусства над героикой голливудского ширпотреба).

В общем, смотрите, какая беда. Нигде в мире больше не ждут русского националиста, который решил однажды станцевать с Путиным при лунном свете (кажется, это настолько редкая цитата, что я даже дам на неё ссылку). Никому не нужен путинский русский националист. Везде его ждёт срок или пуля. И максимум его карьеры при режиме – должность барана-провокатора, который зовет прочих овец на бойню, а сам погибает поэтому последним.

Кстати, признак барана-провокатора в данном случае очень простой и ясный. Помните Одессу? 2 мая? Одесская Катынь?

Баран-провокатор утверждает, что «Одесская Катынь» – это преступление за гранью здравого смысла, которое нельзя ни забыть, ни простить украинскому правительству, потому что сгорели живые люди. Но одновременно с этим баран-провокатор утверждает, что реагировать на смерть Бэтмена не следует, и никакой «Бэтменской Катыни» не произошло, даром, что российское правительство сожгло живых людей. Более того: не просто людей, а людей, которые ранее, по словам того же самого барана-провокатора, были достойнейшими из людей.

Запомните 1 января 2015 года. Это день, который заставил вскрыться многих баранов, и день, который показал, что русскому человеку никогда не может быть по пути с путинским режимом, даже ситуативно, даже ненадолго, даже частично.
И совсем забыл. Минутка злорадства.

У русских националистов, вставших в этой войне на сторону Украины, есть ряд претензий к правительству Украины, и ряд этот довольно длинный. Однако они не могут предъявить руководству своей стороны конфликта претензию «а зачем вы национализм запретили, а националистов, воюющих на вашей же стороне, из огнемета сожгли». А вот русские националисты, вставшие на сторону РФ… тоже не могут предъявить правительству РФ такую претензию. Но уже по совсем другой причине.

Осенью 1917 года большевики начали решительно захватывать территории бывшей Черноморской Губернии. Помимо ряда станиц были захвачены такие довольно крупные города, как Майкоп, Армавир, Темрюк и Туапсе. В начале марта 1918 был взят Екатеринодар. Кубанское казачество заняло выжидательную позицию, не выступая до определенного времени на чьей-либо стороне. Это проявилось в отсутствии поддержки акта Кубанской краевой войсковой Рады от 16 февраля 1918 года, провозгласившего независимость Кубани.

Момент истины произошел в марте! Вот она, истинная русская весна, абсолютно противоположная событиям весны 2014г. После занятия большевиками в начале марта Екатеринодара, правительство Кубани заключает так называемый «Ново-Дмитриевский договор» (по названию станицы, у которой он был подписан). Добровольческие части и отряд Кубанской Рады, подконтрольные правительству молодой республики, присоединились к войскам генерала Лавра Корнилова. Вот оно – настоящее русское национальное единство. Общий враг заставил объединяться разночинных русских людей, не желавших мириться с конфискацией земель, разжиганием сословной розни, мародерством и грабежами красноармейцев. С этого объединения началось восстание Кубанского края против Советской Власти.

В этот момент, кубанская администрация начинает одновременно вести переговоры об объединении с двумя правительствами – украинским и донским. В какой-то степени Кубань стала разменной монетой для этих государственных образований, но, тем не менее, заключенный договор с Украинской Державой о поставках вооружений помог в очистке Кубани от красных к лету 1918 года.

С этого же момента на Кубани начинают складываться элементы государственности. Высшими органами власти стали Кубанская краевая рада и Кубанская законодательная рада. Созданы все условия для парламентской республики. Сразу же появились две «партии»: фактически – два клана, претендующих на взятие всей полноты власти в Кубанском Крае в свои руки. Такими «партиями» стали представители черноморских и линейных казаков. «Черноморцы» являлись прямыми потомками запорожских казаков, а поэтому выступали за укрепление связей в первую очередь с такой же молодой, как и Народная Республика на Кубани, Украиной. Вторые же опирались в первую очередь на армии Деникина и Краснова. К слову, и здесь определяющую роль сыграло происхождение этой части кубанского казачества – «линейцы» имели родственные связи с казаками донских и волжских земель.

Однако, несмотря на разного рода политические игры и интриги в борьбе за власть, «черноморцы» и «линейцы» договаривались между собой на протяжении небольшой истории этого государства, предварительно поделив сферы влияния – первые получили доступ к экономическим ресурсам, вторые – поддержку офицеров царской армии.

Но концентрация экономических механизмов в руках одного из кланов даже сыграла в какой-то степени на руку правительству – экономика Народной Республики процветала, если так можно выразиться, рассматривая период Гражданской Войны. В регионе находилось множество околокредитных, потребительских и ссудно-сберегательных учреждений с общим оборотом в сотни миллионов рублей. Несмотря на сокращение посевных площадей по сравнению с 1914, наличие большого количества фермерских и кооперативных хозяйств (прозванных позже «кулаческими») компенсировала данную проблему. По сравнению с другими регионами России, охваченными Гражданской Войной, Кубань стала в какой-то степени страной Эльдорадо, хоть и ненадолго.

Однако, недальновидность Деникина, породившая раскол на «черноморцев» и «линейцев» в политической элите Республики, привела к массовым дезертирствам кубанцев из ВСЮР (В 1919 года их было более 60%, в начале 1920 – всего 10%) и предопределила исход войны в данном театре военных действий.

Отметим, что за 2 года существования Кубанской Народной Республики, ее независимость признали Украина, Германия, Турция, Грузия, а также меджлис так называемой Горской Республики. Более того, когда это интересное с исторической точки зрения государство доживало свои последние дни, на международном уровне всерьез обсуждался вопрос о принятии Кубани в Лигу Наций.

В России только совсем ленивый не высказался в последние 15 лет за демократию и свободу. Вот Путин о них даже сейчас частенько говорит (по-своему, по-чекистски их понимая). Но даже многие демократы и либералы с 40-летним стажем плохо себе представляют, что это такое. Например, для них часто большим откровением является то, что свобода – понятие комплексное, и его части тесно, неразрывно связаны друг с другом. Что есть некий набор базовых личных и гражданских свобод, которые следует оберегать в первую очередь и с особой тщательностью. Например, свободу слова как первейшую из свобод. Вроде бы она предусмотрена даже и российской Конституцией, но из этого положения столько исключений, что на практике, даже если исходить из текста самой Конституции, она сведена к минимуму. Нельзя призывать к тому, сему, пятому, десятому. Да что там призывать – просто констатировать какие-то нехитрые факты! А уж число законов, как основанных на этом конституционном двоемыслии еще ельцинских времен, так и прямо антиконституционных, растет при Путине как снежный ком (начиная с появления позорного «антиэкстремистского» закона от 2002 года, постоянно обрастающего ужесточающими поправками, сводящими гражданские свободы к нулю). И среди российской либеральной оппозиции лишь единицы этим возмущены. Остальные возмущены глубоко вторичными несправедливостями – коррупцией, отсутствием независимых судов, ресурсной экономикой, мерами Центробанка – да чем угодно, только не самым главным. А репрессии? Репрессии – это плохо, но когда они против нас, а не против наших оппонентов, имперцев, агрессивных националистов или коммунистов. Это, увы, практически общий момент. Потому почти никто и не заступается за Бориса Стомахина, например, и за некоторых других политзаключенных, вина которых состоит в том, что они говорят то, что действительно думают (верны их мысли или нет – этот вопрос к делу не относится), а не то, что дозволено говорить разного рода «борцами с экстремизмом» и новоявленными российскими политкорректорами.

В чем, однако, корни этой проблемы? Как мне представляется, не только и не столько в рудиментах советского мышления наших «либералов» и даже «правозащитников», сколько в крайне некритичном восприятии западного опыта послевоенного периода. Если вкратце: вся суть российского «западничества» и тем более всё более и более неумелых закосов под него властей этой страны заключается преимущественно в том, чтобы взять с Запада всё самое паскудное, что там есть. Например, у США заимствуют, в основном, педоистерию, религиозную и феминистскую пуританщину, а из Европы – законодательный зажим тех или иных аспектов свободы слова или самовыражения. (В обоих случаях – это еще и дебилизм «борьбы с пиратством» и «борьбы с курением», например.) А вовсе не демократические и правовые институты или гражданские свободы.

Например, если в США в течение практически всей их истории действует Первая поправка к американской Конституции, гласящая, что Конгресс Соединенных Штатов не вправе принимать законы, ограничивающие свободу слова (или устанавливать какую-либо религию в качестве государственной), то почти во всех прочих западных странах существует уголовное преследование за те или иные виды публичных высказываний, которые можно расценить как политические. И что, простите, в этом хорошего? Это означает только то, что почти весь Запад пилит сук свободы, на котором сам же сидит. Это означает, что диктаторские режимы, вроде путинского, получают бесконечные козыри в своем самооправдании, когда сажают людей только за слова и принимают соответствующие «законы». Это означает, что коль скоро свобода слова как базовая ценность в тех или иных ее аспектах отрицается, то со временем очередь дойдет и до всех остальных свобод. Да, собственно, почему со временем? Уже…

Аргументы противников полной свободы слова обычно сводятся к каким-то совсем уж крайним и не столь часто встречающимся в жизни примерам, допустим, к тому, что если некий «неуравновешенный тип» призывает, пусть даже и в неявной форме, кого-то «мочить» (геев, национальные меньшинства и т.п.), то зачем дожидаться того, что он и вправду станет это делать, да еще и в составе преступной группы, которую сколотит? На это есть два серьезных возражения. Во-первых, в огромном большинстве случаев, очевидно, что не станет. Такой «борец» никогда и ничего тяжелее компьютерной мышки и в руках не держал. Кроме того, такого рода высказывания, эмоциональные донельзя и явно лишенные признаков приготовлений к чему-либо – просто выпуск пара (подобно тому, как просмотры жесткого игрового рейп-порно, например, снижают число изнасилований в реале). Человеку, возможно, чисто психологически необходимо его выпустить именно для того, чтобы не «перейти к делу». Во-вторых, в реально «тяжелых случаях» именно эти высказывания могут дать основания для пристального полицейского наблюдения (разумеется, с санкции суда) за этим человеком, и именно оно и в состоянии предотвратить преступление реальное, насильственное, а не мыслепреступление. Тогда как «посадка» – скорее нет, чем да. Рано или поздно срок закончится, и тогда...

В Австрии и Германии есть на уровне уголовного права запрет на отрицание Холокоста и на некоторые иные виды «неонацистской пропаганды». Вроде бы это гарантирует от возврата нацистских времен. Но так ли это? Помешало ли это, например, партии Хайдера в Австрии нулевых, против которой ЕС даже вводил санкции, пусть ее и нельзя назвать неонацистской в строгом смысле? На практике такой запрет приводит к серьезным проблемам в исторической науке, когда практически невозможно даже искать факты, предположительно оспаривающие не Холокост как таковой (оспаривать сам факт которого – солипсистская глупость, которая банально означает «волчий билет» в серьезном ученом сообществе), но цифры погибших и пострадавших. Но если говорить по совести – какая разница, будет ли окончательно и бесповоротно доказано, что в Холокост погибло 6 миллионов или, например, «всего» 100 тысяч? Разве гипотетическая цифра даже в 100 тысяч погибших делает юдофобские преступления нацистов менее чудовищными? Ничуть, по-моему.

Другой пример. Недавняя неудачная попытка тогдашнего президента Франции Николя Саркози протащить через парламент страны законопроект об уголовной ответственности за отрицание геноцида армян в 1915 году в Турции. Был этот геноцид? На мой взгляд, безусловно, был. В самой прямой форме. Но что получилось бы в результате принятия этого закона? Во-первых, прямое сталкивание лбами турецкой и армянской общин в той же Франции, которые и так в не слишком хороших отношениях между собой, и всё это из-за событий пусть и ужасных, но столетней давности. Во-вторых, лиха беда начало. А где гарантия, что, войдя в раж, парламентарии не попытались бы потом запретить вообще сомневаться в каких-либо исторических фактах кому угодно под страхом тюрьмы или гигантских штрафов, что еще хуже? Это уже было бы полной дикостью. Нельзя создавать такие прецеденты. Я привел лишь мизерное число примеров, чтобы не писать слишком длинно.

Если же рассмотреть более сложные случаи, например, Латвии или Украины, то и здесь всё равно картина похожая. С одной стороны, Латвии сейчас может угрожать российское вторжение (эти усилившиеся еще летом вопли из Кремля о «притеснении русских» – понятное дело, не просто так). Это посерьезнее будет, чем если кого-то просто побьют на улице. И под эту марку латвийский Сейм принимает закон об уголовной ответственности за «отрицание советской оккупации». Нацистской, конечно, тоже, но нацистских режимов в Европе давно нет, а неосоветских – сколько угодно, взять, например, РФ. Но ведь это же всё равно глупость. Сажать будут «советских» бабулек у подъезда в рижском спальнике, которые «болтают лишнее», да еще и «внуков портят» (а внуки что-то не то «вконтакте» напишут), а российский Генштаб, тем временем, будет забрасывать диверсантов и создавать в Даугавпилсе «ДНР», ни разу не интересуясь мнением этих бабулек и даже не опираясь на него впоследствии. Не будет этих бабулек вовсе – он их что, не выдумает и даже по Первому каналу с этакой вальяжной ленцой не покажет?

То же самое сейчас начинает происходить в Украине. В Верховной раде нового созыва сейчас зарегистрированы несколько законов: в духе новейших российских веяний, предлагается ужесточение ответственности за «призывы к сепаратизму», «отрицание Гладомора» и т.п. Можно подумать, пророссийские террористические анклавы, «ДНР» и «ЛНР», правят бал в которых вовсе не сепаратисты, а инсургенты, сторонники российского аншлюса, появились там из-за таких призывов или отрицания Голодомора! Нет, конечно. У их появления есть только один прямой виновник – Путин. И все это прекрасно понимают. Таким образом, «европейский выбор» постепенно начинает сводиться к политкорректно-левацким по духу запретам на те или иные высказывания, что, к сожалению, и вправду является частью нынешней Европы. Но нам-то на постсоветском пространстве зачем наступать на эти советские грабли снова и снова? Мы это пережили в куда более острой форме, чем та же Европа даже во время Второй мировой.

И вообще, сколько можно уже уголовно преследовать все эти мифические «оскорбления чувств»? Этак можно вместе с ватниками договориться и до того, что Pussy Riot за дело сидели. Оскорбился так, что аж кушать не можешь и какаешь с трудом? Пожалуйста, вперед – гражданский иск, четко и личными причинами мотивированный, иначе проиграешь. В строго индивидуальном порядке («нет преступления в отсутствии конкретной жертвы»). И без цели заставить своего «обидчика» умереть с голоду от непосильных штрафов. Хотя, сказать по совести, я бы и эти нормы повсеместно пересмотрел в сторону максимального смягчения, если не полной их отмены...

Однако когда речь идет о том, что руководители так называемых телевизионных российских СМИ (точнее, кремлевских пропагандистских рупоров) должны нести ответственность за разжигание войны в Украине, я с этим полностью согласен. Дело в том, что это не СМИ вообще. Это часть военной машины государства. То, что они «сообщают» ежедневно десяткам миллионов зрителей вообще не подпадает под критерии информации. Это сознательная дезинформация и пропаганда. До которой даже вполне государственным РИА и ТАСС в данный момент расти и расти. В ней, опять же, не было бы ничего по-серьезному плохого (ну нравится стаду жрать телеотбросы – пусть жрет дальше, это его свобода слушать барское «слово»), если бы, по оценкам, не менее половины боевиков, оказавшихся сейчас в Донбассе, не оказались бы там напрямую из-за воздействия этой лживой российской телепропаганды. То есть налицо не просто абстрактные «ненавистнические» завывания или призывы кого-то к неопределенной аудитории, то есть пустая болтовня, а прямое провоцирование тягчайших военных преступлений, осужденных в Нюрнберге и в последующих конвенциях ООН, касающихся военной агрессии. В свое время, весной 1999 года, штаб-квартиры государственных телепропагандистов Милошевича, а вовсе не чудом выживших при его диктатуре частных югославских СМИ, были мишенями НАТО, и никто не обвинял после этого НАТО в попрании свободы слова. Кроме Кремля, естественно. Здесь-и-сейчас такое уже невозможно в силу массы причин, но прецедент был. Никто не обвинял также и ранее, в 1945 году, союзников в том, что они не пощадили геббельсовское министерство пропаганды и все его «СМИ» в поверженной Германии, потому что их прямая вина в «высоком боевом духе» частей СС, например, была самоочевидна.

Примерно такой подход и существует, вообще говоря, в США. При всех их «Первых поправках», которые, конечно, никто при этом не отменял и не планирует. В 1969 году Верховный суд страны разъяснил, чем отличаются обычные политические высказывания, защищенные Первой поправкой, от прямого провоцирования преступлений (включая, выражаясь современным языком, преступления ненависти). Если в суде будет строго доказано, что именно призывы конкретного человека их спровоцировали, он перестает пребывать под защитой Поправки и перейдет в разряд соучастника или подстрекателя. Эти положения были развиты в ряде законов. Например, нельзя разглашать сведения о передвижениях американских войск в военное время. Разумно? Скорее, да. Всё-таки понятие военной тайны никто не отменял, в ряде случаев и для тех, у кого нет к ней прямого допуска. Нельзя употреблять «непристойности» во время публичных выступлений. Разумно? Пожалуй, нет (именно эта норма в 50-е – 60-е гг. приводила, например, к идиотским запретам книг американских классиков Уильяма Берроуза и Генри Миллера). Но человек, в то же время, может донести ровно ту же мысль и в более приличной форме. (Хотя в случае художественного творчества с конкретным замыслом – нет.) А многие, особенно в блогах, просто плюют на нее, и правильно делают. Да и Иосиф Бродский еще в 70-е годы писал, что слово fuck где-нибудь в передовице в «Нью-Йорк Таймс» – обычное дело. Возможно, преувеличивал, «но не сильно». Нельзя публиковать сведения, полученные в результате незаконного прослушивания телефонных переговоров. Разумно? Когда как, но чаще да. Однако де-факто в США традиционно пресса (а теперь и блогеры) в совокупности своей являются контролирующими правительство институциями, а не наоборот, как в России. Поэтому всякий раз бремя доказывания «преступного умысла» лежит на правительственных инстанциях штата или федерации в целом. И бремя это настолько нелегко и подчас даже позорно, что правительство иной раз предпочитает не вмешиваться, даже если очень недовольно. Недовольство-то выразит, но в суд скорее не потащит, чем потащит. Суд ведь там независим, его можно и не выиграть. А потом, нечаянно, и выборы проиграть, заполучив от части электората клеймо душителя СМИ. И все ограничивающие законы такого рода оспариваются годами и десятилетиями.

Некоей презумпцией, трактующей свободу слова не на юридическом, а на общедоступном языке, является позиция руководства такой замечательной организации, как American Civil Liberties Union (Американский союз защиты гражданских свобод), которая, литературно пересказанная по-русски, звучит примерно так:

Цитата:Свобода слова – это не свобода высказывать те мнения, которые вам нравятся и с которыми вы согласны, но свобода высказывать те мнения, которые вам глубоко отвратительны и враждебны.

При этом отмечу, что и местные, и федеральные власти в США, разумеется, многократно прибегали и продолжают прибегать (особенно когда у власти левая по сути своей Демократическая партия) к разного рода юридическим ухищрениям в целях низвести свободу слова в США до кастрированного, европейского (хорошо хоть, что не российского) уровня. Как на уровне законодательных актов, так и на уровне судебных прецедентов. Но американские правозащитники в большинстве своем заинтересованы не в том, чтобы кого-то посадить (как кое-где, не буду вновь показывать пальцем), а наоборот, чтобы никто не страдал из-за своих даже сколь угодно экзотических и маргинальных убеждений. Поэтому чаще всего в тяжбах с властями, касающихся свободы слова, выигрывают именно они. И никто в результате не мешает каким-нибудь сепаратистам Техаса свободно проводить свою агитацию. Даже несмотря на то, что само отделение штатов от США юридически запрещено. И свободно действуют (если не прибегают к насилию), например, неонацистские организации. По той же причине.

Более того, в таком замечательном штате, как солнечная и богатая Калифорния, на уровне Конституции запрещено ограничивать свободу слова даже на частной, реальной или виртуальной, территории. В этой связи очень жаль, что ни у кого пока не дошли руки судиться с администрациями Facebook или LiveJournal, которые вводят всё более жесткую цензуру на своих площадках и прибегают к произвольному блокированию аккаунтов, попирая, тем самым, и дух, и букву «калифорнийской Первой поправки». Но если кто-нибудь, надеюсь, рано или поздно всё же потащит их в суд, чует мое сердце, этим олигархам от блогосферы не поздоровится.

На фоне мощного украинского протестного движения российская Манежка действительно выглядит тусклой и растерянной. Но даже соберись на Манежке вдесятеро больше народу, этого не хватило бы для рождения настоящей революции, пока есть пресловутые 86% поддержки Путина в народе. Пусть этот процент и завышен, нельзя не признать, что могучий рупор агитпропа в настоящий момент легко перекричит любые голоса правды и здравого смысла, если они разобщены и одиноки. Чтоб российское сопротивление обрело силу, ему нужен инструмент воплощения. Без него кажется недостаточным и несвоевременным решение собираться на Манежке прямо сейчас. Путь Майдана властью изучен досконально, варианты развития событий легко просчитываются. Нужна иная тактика, нужен способ заразить протестом «низы». Таким инструментом, я считаю, для просвещенного российского креативного класса может стать уличное творчество. Для реализации этого готов и «тайный код», способный внести правдивые идеи в самые зазомбированные пропагандой мозги – это сетевой тег #КрымНаш. Курочка уже снесла яичко, осталось только направить его и придать ускорение.

В ближайшее время Россию ждет существеное ухудшение качества жизни, и «низы» это ощутят на себе особенно отчетливо. Для внушаемого электората уже готова байка про «злых пиндосов» и «подавленных Обамкой гейропейцев», на которых власть переложила вину за предстоящие крайне трудные времена. Всеми силами Путин пытается отвлечь внимание от причинно-следственной связи #Крымнаш => санкции и этим снять с себя ответственность за последствия своей катастрофической внешней политики. Пока что это Путину удается, но именно протестное движение может найти способ вбить осиновый кол в этот замысел. Сетевое творчество затрагивает лишь небольшой сегмент населения, а вот стрит-арт во всех возможных проявлениях способен придать любой идее куда более значительный масштаб.

Я предлагаю начать флешмоб #Крымнаш во всероссийском масштабе, с привлечением участников во всех городах страны, где найдется хотя бы несколько вменяемых людей. И особенно – в Крыму.

Пусть уличное творчество, сопровождаемое тегом #Крымнаш, смешно, доступно и просто для запоминания расскажет даже самым далеким от политики людям о 120 миллиардах долларов из резервных фондов, бездарно потраченных Центробанком на поддержание курса рубля, которые в иной реальности могли бы быть инвестированы в экономику России и тем сделать жизнь каждого лучше. Пусть каждый россиянин – от новорожденного младенца и до последнего бомжа – узнает, что потерял в прошлом году материальных благ на сумму около в 850 долларов. Пусть тег #Крымнаш войдет в тесную ассоциацию с каждым примером ухудшения жизни. Пусть этим символом будет украшено всё, что гниет, разрушается, приходит в негодность или гибнет в России. Каждая выбоина на дороге, каждый заброшенный недострой, очередной скачок курса в ближайшем обменнике или всплеск цен в соседнем маркете – отныне это #Крымнаш. Пусть этот код в виде объявления или граффити привлечет внимание ко всем новым налогам, законам, ограничивающим свободы, ко всем тем нововведениям, которые власть тщательно камуфлирует. Пусть язвительные комментарии на тему #Крымнаша выльются из сетевых холиваров на листовки в подъездах. Пусть они злят пролетариат там – злят своей точностью, правдивостью и прозорливостью, цепляют ватников за живое. Пусть они станут альтернативным источником новостей.

И в этом флешмобе каждому желающему найдется место. Можно стать автором шуток, можно записать и выложить в сеть свои частушки, можно раскидать листовки по ящикам, можно напечатать стикеров #Крымнаш и расклеить их над ржавыми толчками в детских поликлиниках своего района. Можно даже стать просто популяризатором флешмоба в своем городе: возможности для участия в протесте практически бесконечны и способны охватить несчитанное количество умов.

Когда улицы всех регионов заполнятся политическим стрит-артом с узнаваемым тегом #Крымнаш и каждый столб во всех городах России будет оклеен смешными стишками и карикатурами, когда из окон машин зазвучат «крымнашные» частушки, когда офисы всех временных поясов России будут ухохатываться над крымнашными демотиваторами, в мозгу даже самого упоротого путинского сторонника прочно укоренится мысль о том, что причиной этого тяжелого кризиса и его собственной беспросветной жизни стал именно Крым, отжатый Путиным у Украины. А уж каким сладким для опытного тролля станет момент, когда гордый носитель колорадской ленточки в ответ на очередной виток кризиса заголосит «да что же это творится»! Какими изящными оттенками заиграет язвительность во фразе «зато Крым наш!».

Уличный креатив – это не только отличный способ самовыражения для просвещенной молодежи, которая сегодня подавлена собственным бессилием и бездействием. #Крымнаш на улицах городов сыграет в российском протестном движении ту же роль, что и желто-голубые флаги на машинах, балконах и сумках киевлян во времена Майдана, поможет найти сторонников и придаст явлению общественный резонанс, как, к примеру, перекрашенная звезда на московской высотке или расклеенные по Донецку карикатуры Гиркина и Моторолы. Да и украинцы, делясь друг с другом в сети творчеством российских единомышленников, внесут свой вклад в виде одобрения, поддержки, а может, и свежих идей.

Есть надежда, что когда «ватная» злость перегорит, и в сухом остатке останутся лишь беззащитность и страх перед будущим, включится защитная реакция и люди начнут приходить в себя, воспринимать сатиру и смеяться. Таким станет первый шаг к выздоровлению российского народа. Ведь смех всегда побеждает страх, даже в самые смутные времена.

Вот уже 150 лет как интеллектуалы сочинили русским в качестве национальной мечты создание русскоцентричного славянского цивилизационного полюса Европы, альтернативного германо-романскому полюсу (т.е. Западу в собственном смысле слова). Эта идея и была той самой доктриной о «Русском мiре». Она принимала форму панславизма, Совета Экономической Взаимопомощи (СЭВ), ведь Варшавский договор был по пафосу антифээрговским военным блоком; путинского «Таёжного союза»… Прошлый январь – провал декабрьских попыток скупить Украину «по остаточной стоимости» – окончательно похоронил эту идею. Те в России, кто бредил идеей альтернативного полюса Европы, осознали его окончательный крах. И наступил шок.

Путин попытался снять шок аннексией Крыма – изобретённым лужковскими политтехнологами симулякром русской национальной идеи. Но понимающие люди поняли две истины: 1) в нынешнем своём виде Россия никогда не будет признана великой европейской державой (а отказываться от деспотизма они не хотели); 2) Украина никогда не станет частью этого русского цивилизационного полюса, а значит ему не бывать вовек.

По степени шока это как если бы мистическим сионистам в 1917 году в качестве национального еврейского очага предложили не Святую землю, а под заселение территорию* на тихоокеанском побережье США. И была бы не декларация британского лорда Бальфура, а, допустим, декларация американского госсекретаря Лансинга.

Цитата:* О таком варианте истории см. гениальный "Союз еврейских полисменов" Майкла Шейбона (Чабона)

Или, допустим, по условиям перемирия 1949 года, Израиль окончательно терял бы Иерусалим, получающий статус арабского города под ооновским контролем (подобно послевоенному Триесту), но сохранял бы захваченные в боях большую часть Синая с курортами и нефтепромыслами и полоску южного Ливана. Для секулярных евреев, не охваченных подсознательной мечтой о Третьем храме, хотя бы виртуальном, это был бы политический триумф.

И именно шок от полного краха мечты о великом славянском альянсе, становящимся «другой Европой», толкнул два вида русских мессианских имперцев на войну в Донбасс. Первый вид – это левые, ненавидящие бюргерскую «крепость Европу» и считающие её фашизоидной в своей основе. Второй вид – это «романтические монархисты», мысленно всё побеждающие красных и восстанавливающих романовскую монархию в прежних размерах и без всяких масонских пошлостей в виде госдум. Конечно, война в Донбассе – это русская война с Западом. Но психологическим топливом этой войны является месть за крах полуторавекового мессианского бреда. А «западники» («русские европейцы») боль от этого шока не чувствуют, они и так считают Россию полутоталитарной помойкой, и сама мысль об экспансии этой помойки на уютный Запад их пугает. И в этом глубоком взаимном непонимании одна из причин сегодняшней ненависти «национал-мечтателей» к «национал-нигилистам».

Просто Путин, как чересчур активный археолог в фильмах ужаса, откопал и оживил, самонадеянно прочитав древние заклинания на стенках гробницы, мумию панславизма. И эта мумия собрала армию «оживших мертвецов», которые яростно бросились мстить живым.

И какой эпический финал этой сублимации «вековечной борьбы» с Западом!

Небезызвестный «герой Новороссии» неоденикинец Гиркин призвал «ополченцев» (разумеется, любителей, а не профессионалов, кои подчиняются отнюдь не ему, а Шойгу) повторить его подвиг и мужественно покинуть Донбасс. Разумеется они должны бросить передовые рубежи «русского мира» из глубоко гуманных соображений: «в полном понимании, что иной вариант будет кровавый, бессмысленный и закончится трагически. При чем трагический финал безальтернативен в данной ситуации…»