Заява Муженка про те, що український Генштаб не має прямих доказів участі регулярних російських військ у конфлікті на Сході України, не вартує виїденого яйця. Дарма патріотично налаштовані юзери кілька днів тому вправлялися у стилістиці, аби зганьбити короткозорого генерал-полковника. Бо буквально учора СММ ОБСЄ, яку українці не менш аргументовано і активно підозрювали в заангажованості на користь агресора, одним меседжем, доповненим відеоматеріалами, довела, що Віктор Миколайович зирить на театр воєнних дій крізь бінокль, обернений навспак.

То, звісно, непорядок, коли вітчизняні лампасники вживають категорично іншу оптику, ніж їхні західні партнери. Залишається лише припускати мотивації, які спонукають начгенштабу та його високопосадових підлеглих до подиву гідної риторики. Мотивації направду цікаві, особливо у контесті ухваленої парламентом постанови про визнання Росії агресором і полум’яного заклику до світової спільноти повторити цей, – хай навіть символічний, – крок. Хто з поважних політиків Заходу повірить українським нардепам, більшість з яких мають дуже розмиті уявлення про роди і види військ, коли кадровий генерал з академічним, мабуть, дипломом стратега каже, що упритул не бачить ворога?

Можливо, генерала біс попутав після активної циркуляції чуток про його усунення з посади. Можливо, кар’єрні ревнощі до реабілітованого Воробйова взяли гору над здоровим глуздом і ясним баченням. Бо коли навіть російські джерела повідомляють про передислокацію на Донбас цілком боєздатних і оснащених підрозділів російської армії, розповідати про «участь окремих військових» якось некоректно... Але хто б у Генштабі опускався до вивчення агентурних джерел?

Схожі непорозуміння трапляються і з легкої руки РНБО. Кілька днів тому парламентське джерело пояснило усьому посполитому люду відсутність пункту про ратифікацію Римського статуту у порядку денному позачергового засідання Верховної Ради.

Мовляв, діяли за рекомендаціями контори Турчинова, аби «не повторити грузинських помилок». Мовляв, росіяни заповзялися шукати докази злочинних дій українського війська і добровольців, то щоб не провокувати їх на симетричну відповідь (звернення до Гааги), нам ліпше зачаїтися в кущах і не рипатися.

Натомість прем’єр Яценюк (партайгенносе «кривавого пастора») наполягає на тому, що Москву слід «холоднокровно» привести до Міжнародного трибуналу. А буквально вчора у висновках Ради міністрів ЄС особливим рядком прозвучала порада Києву прискорити ратифікацію Римського статуту. «Рада закликає українську владу оперативно вживати належні правові заходи, що дозволяють Міжнародному кримінальному суду розглядати ймовірні злочини проти людяності, скоєні на території України у 2014-2015 роках».

Знову феномен різнокаліберної оптики чи просто небажання роздратувати Путіна & C? А, може, надія на шанс залаштункових торгів з агресором, за спинами міжнародних симпатиків України? Не кажучи вже про спини наших бійців, повернутих обличчями до тих, з ким влада лицемірно зберігає можливість порозуміння.

Останнім часом офіційний Київ отримав чимало дзвіночків від тих, хто на Заході направду переймається українською проблемою. Може, це звучить дещо перебільшено, бо насправді наші доброзичливці дбають, між іншим, і про свою безпеку. Йдеться про легковажну вайлуватість влади, яка чомусь вирішила, що може собі дозволити пінг-понг у запровадженні санкцій проти нападника вже тоді, коли це зробити далекі і близькі союзники. Йдеться і про розгнівану міну на обличчі деяких наших, з дозволу сказати, «яструбів», які вимагають відповідальності від підприємств ВПК за невиконання державних замовлень. Еге ж, не минуло й року від початку війни... Зрештою, мова і про показне (інакше й не скажеш) обурення певних політиків і чиновників скандальним виступом Льовочкіної на сесії ПАРЄ. Так ніби закон про люстрацію писався не в Україні, і дехто, остерігаючись, аби він не перекреслив їхніх чудових кар’єр, вилучив з переліку ймовірних люстрованих виборні посади...

Главарь «ЛНР» Игорь Плотницкий наконец-то объяснил, на каких условиях созданные российскими спецслужбами «народные республики» готовы заключить перемирие с Украиной. Плотницкого интересует вовсе не «независимость» «ЛНР» и «ДНР», а их дальнейшее содержание нашим государством. Он требует выплаты пенсий, восстановления инфраструктуры, словом – сохранением за оккупированными районами Донбасса статуса дотационного региона с условием невмешательства украинской власти в бандитскую вольницу местных элит. Если уж быть честным до конца, именно таким регионом Донбасс был практически все время украинской независимости – пока криминальный клан, обворовывавший этот регион, не набрался сил настолько, что решил уничтожить всю Украину.

Примечательно, что у России – той самой России, единения с которой так хотели Захарченко, Плотницкий и прочая «народно-республиканская» братва, лидер «ЛНР» не просит ничего. Ну практически ничего – кроме, разумеется, оружия. Вопрос о том, зачем бандам с оккупированных территорий, оружие, теперь тоже получил простой ответ: для того, чтобы терроризировать Украину. Пока не начнете нам платить – будем убивать тех, кто по ту сторону разграничительной линии. Таких же самых жителей Донбасса, только тех, кому повезло не попасть в зону оккупации и не изведать всех прелестей жизни в заложниках.

Уже приходилось отмечать, что Путин не собирается создавать в Донбассе нового Приднестровья. Эта территория – впрочем, как и оккупированный Крым – нужна российскому президенту исключительно как плацдарм. Крым – как плацдарм для конкуренции с НАТО, как доказательство усиления присутствия России в Черном море. Донбасс – как плацдарм для наступления на Украину. И жители оккупированных территорий интересуют его постольку-поскольку. А если уж точнее – они ему просто не нужны. Уже в ближайшее время начнется активное «выдавливание» лишнего населения из Крыма – на полуострове не будет создаваться ничего, что позволило бы рассчитывать на работу и выживание. А жителей Донбасса Путин поручил Захарченко и Плотницкому. И, кстати, не только не потому, что не хочет кормить Донбасс, а и потому, что просто не может. Отказ в помощи Приднестровью продемонстрировал, что у российских властей просто больше нет «лишних» денег.

Захарченко и Плотницкий добивают пропитание так, как умеют – убийствами. С одной стороны, показывают свое усердие российскому начальству, с другой – шантажируют Украину, пытаясь как-то просуществовать до следующего путинского приказа о наступлении. Никакого умения – и никакой возможности – организовать жизнь сотен тысяч заложников, оказавшихся на оккупированных территориях у Захарченко, Плотницкого и прочей шушеры нет. А кураторы из ФСБ в этом им не подмога – регионом руководить это не докладные записки писать да диверсии организовывать.

Если Украина согласится с этим шантажом, мы так и будем жить: когда им понадобятся еще деньги, они опять будут начинать убивать и разрушать. Замечательный пример – ХАМАС в секторе Газа: «ДНР» и «ЛНР» идут просто по следам этой террористической организации. И израильский опыт свидетельствует: нет ничего эффективнее блокады региона, управляемого террористами с перманентным уничтожением их вожаков.

На вопрос, как можно оставить без средств население оккупированных районов, есть один простой ответ: пока там «ДНР» и «ЛНР», население все равно ничего не получит. Будут разворовывать украинские деньги так же, как воруют российскую гуманитарку. Если вы и в самом деле хотите помочь жителям оккупированных территорий – значит, желающих нужно оттуда эвакуировать. А самый лучший выход для Донбасса – освобождение территории от российских войск и их наемников и восстановление региона с помощью международного сообщества.

Основное горе, которая принесла нам война – это привычка к ненависти. Первична именно она.
Мы уже не пугаемся цифрам потерь, спокойно рассматриваем фотографии трупов террористов, горелую технику, расстрелянные машины, потеки крови и мозгов на асфальте. Мы привычны к тому, что в госпиталях у нас раненые, что все врут и правды не добьешься, сколько не читай, не смотри и не выискивай. И кто его знает, существует ли хоть где-то приближенная к реальности картинка?

В 2004 во время Оранжевой революции не погиб ни один человек. Ни сгорела ни одна машина. Не разбили ни одну витрину. Тогда вмешательство России проявилось исключительно в трех поздравительных телеграммах Януковичу. На этот раз, телеграммами дело не ограничилось. Тысячи погибших. Сгоревшие города, разгромленные села, заминированные поля.
Помощь пришла, да, братский народ?

Я не знаю, чем закончится эта война, но, надеюсь, что все понимают, что она закончится? И разгребать все навороченное придется нам. Брат постарался, наши коллаборанты приложили руку, а убирать дерьмо останется нам. И ненавидеть будем друг друга, и стрелять друг другу в спину, чтобы отомстить за погибших. РФ своего добилась – болеть будет долго. Даже через годы после «развода» переломы и шрамы будут ныть.

Чем это закончится для Донбасса? Полагаю, что созданием резерваций типа Южной Осетии, Приднестровья, то есть, простите, жопой – чем всегда, в принципе, заканчивалось вмешательство России и ее «операции по принуждению к любви». Разрухой, ростом преступности, безработицей и нищетой. Жить можно «нормально» и «как-то». Так вот, будут жить «как-то» и ненавидеть украинцев и Украину. Не тех, кто это все устроил, а тех, с кем они начали войну – мифических бендеровцев, правосеков, «олигархическую жидовскую» мафию.
Что надо сделать нам? Нам надо осознать, что рядом с нами многие годы будет находиться враждебное государство, и до тех пор, пока там не сменится лидер (а кто гарантирует, что Моль не оставит преемника еще похлеще, чем он сам?) никакой надежды на изменения в политике нет и не будет. Минимизировать торговые связи, внимательно следить за связями культурными, чтобы не повторить сегодняшнюю ситуацию. Не ссориться, но и не целоваться в десна. Вопрос Стены – скорее ментальный, чем физический, но его придется решать. А вот от «непризнанных» надо будет отгораживаться вполне реально – там столько оружия, что на ближайшие полсотни лет хватит для бизнеса на смерти.

Мы никак не изменим тех, кто считает, что Украина – недострана, что поумневший украинец – это русский, что соседняя страна – это проект австрийского Генштаба. Можем их жалеть или ненавидеть – это без разницы, но изменить или переубедить их нельзя. Сотрудничать с людьми, которые так думают, неприемлемо. От них надо держаться подальше. Нам еще повезло, что им подобные не смогли зажечь Юг, хотя очень старались. В Одессе погибли полсотни людей, но по Одессе сейчас не работают Грады «освободителей» и никого не калечат в подвалах-пыточных Бэтмены, Ржавые и прочие Сопли. И для одесситов «моторолла» – это радиостанция или телефон, а не мойщик автомобилей с гранатометом. Большая цена заплачена? Несомненно. Трагедия, позор? Да. Провокация? Конечно. Спросите у Фучеджи, если найдете его в Приднестровье, он подтвердит, если прижать.

Тихо в Николаеве (там обошлось несколькими набитыми мордами). Ау, николаевцы? А заодно и херсонцы с запорожцами и харьковчанами! Хотите ли вы выкупаться в крови и ненависти, как Донбасс? Хотите ли вы танки на своих улицах? И так ли жестоко было обсыпать адептов «русского мора» мукой и закидать яйцами? Да, конечно, некомильфо кинуть яйцо в «колорада», но это, наверное, лучше, чем получить от него гранату. Посмотрите на города, где нет операции по принуждению к любви. Конечно, там не дают маршировать с российскими флагами, но там никого не бомбят и не убивают. Мариупольцы, не хотите сказать пару слов своим землякам? Как вам помощь от «мирных недовольных шахтеров»? Мне жаль не только погибших, мне жаль даже тех, кому набили морду – правда абстрактно жаль. Но там, где сумели остановить «защитничков», сегодня никто не умрет. И завтра. Хотелось бы, чтоб обошлось без жертв, но получилось, как получилось. Если бы так получилось в Луганске, Славянске, Донецке, то и там бы сегодня были живы тысячи. С обеих сторон, кстати.

А что, если представить себе другое течение событий? Например, мгновенную реакцию власти на события в Крыму. Вот, среагировали бы, как Кадыров на засевших в правительственном здании противников. Подогнали к парламенту танк, дали бы прямой наводкой, зачистили, а потом покаялись. Или бы пустили газ, как в Норд-Осте, а потом убрали трупы, роняя искренние слезы сожаления. Жертвы? Ужасно. Но 100 стоит десятков тысяч. Допустимое зло, как не цинично это звучит, лучше зла реального.

Ладно, Крым упустили... Но когда события, аналогичные крымским, начались в Донбассе... Ведь ежу было понятно, что сто человек в здании Луганского СБУ – это не горящий Восток. Это допустимое зло. И колонна Гиркина, свободно переместившаяся из Славянска в Донецк, для меня загадка. Кто допустил захват в заложники миллионного города? Неужели было непонятно, что Гиркин не должен дойти до Донецка. Любой ценой. Любой – потому что на этом этапе любая цена была в тысячи раз меньше, чем уплаченная ныне. А сколько еще придется заплатить...

Люди, которые берут на себя ответственность за армию, за страну должны быть не просто решительными, они должны понимать, что у человека и у государственного деятеля грехи разные. Поведи они себя по-другому, и сегодня мы бы не стреляли друг в друга под аплодисменты российских ястребов, и не убивали друг друга для реализации геополитики Путина и компании. Мы поминали бы только наших убитых – погибших на Майдане, а остальные были бы живы и не остались бы калеками. И не было бы ненависти, которой дали расцвести буйным цветом, и не сжигала бы она нашу мирную страну. И РФ подавилась бы своими «фашистами, бендеровцами и ядерными пеплами» или, осознав бесполезность своих потуг, спрятала бы свой шовинизм под дипломатической улыбкой...

Необходимое зло – это ужасно, но нельзя сделать яичницу не разбив яиц. И тот, кто берет в свои руки управление страной, должен это знать и поступать соответственно.
Власть – это вина за все, что случается и может случиться. Власть – это понимание того, что любое твое бездействие, нерешительность, сомнение может привести к катастрофе. Власть = ответственность. Это не бизнес, не путь к обогащению и не памятник при жизни. Мы не соседи, у нас все иначе. Должно быть иначе.

Эта слабость ощущается почти физически, она разлита в воздухе: в шуршании шин по асфальту, в приглушенных голосах людей. Прожив в моем городе всю жизнь, я не вспомню его таким, ибо гнетущая тишина стоит на его улицах после двухнедельных новогодних каникул. Кажется, будто все как всегда – люди заняты своими делами, ходят на работу, посещают магазины, ездят в транспорте. Только все молчат, а если и разговаривают, то вполголоса, на подчеркнуто пониженных тонах. Стайки молодежи, едущие вечером с занятий, молчат – никто не смеется, не шутит, не толкает весело товарища или девушку в сугроб. Пожилые люди строго поджимают губы, глядя на ценники в супермаркетах. Автомобили едут молча, не грохочет из динамиков разудалый шансон. Даже дети расходятся из школ по домам тихо и торопливо, как клерки из банков. И такая картина наблюдается не только в городе, где я живу. Вот что пишет человек из Москвы: «Да, как раз больше всего удивляет эта гнетущая тишина в сочетании с неоправданным оптимизмом (я не про ватников сейчас говорю). Всех охватил какой-то фатализм и ощущение, что кривая вывезет. И это очень плохо».

Похоже, великая Россия на наших глазах опускается в самую глубокую пучину позора. На такое беспощадное нравственное дно, с которого нам уже никогда не выбраться. Двадцать восьмого января еще была надежда на то, что инстинкт самосохранения наконец сработает, и Россия не ринется в очередной раз головой в пропасть. Российская делегация в ПАСЕ, по слухам в СМИ, долго торговалась, пытаясь обменять жизнь пленной украинской летчицы на возобновление для российской делегации возможности голосовать, которой она лишилась в апреле 2014 года после аннексии Крыма. Несмотря на то, что Россия не только не устранила причины такого решения, но и существенно усложнила ситуацию, Парламентская Ассамблея Совета Европы согласилась пересмотреть решение по полномочиям делегации РФ в апреле. ПАСЕ приняла резолюцию, в которой постановила освободить Надежду Савченко в течение суток, обеспечив ее возвращение в Украину или передать ее третьей стороне. Но демарш главы делегации РФ Алексея Пушкова, заявившего, что Россия покидает ПАСЕ до конца 2015 года и прекращает любые контакты с ней, в ответ на отказ ПАСЕ вернуть России немедленно право голоса, перечеркнул всякую надежду на то, что моя страна способна руководствоваться здравым смыслом и хотя бы немного предвидеть последствия своих поступков.

И вот, пока господин Просвирнин, как истовый русский националист печалится по поводу членских взносов за 2015 год, уже перечисленных Россией в ПАСЕ, а некто Сергей Загатин в своей статье на сайте «Журналистская правда» утверждает: «Надежда Савченко не может являться символом украинского народа – потому что есть веские основания утверждать, что она садистка с большим клубком психолого-психиатрических проблем. И вообще – Надежда Савченко – единственный в мире человек, который смог набрать вес в результате более чем месячной голодовки. Ну, тут вообще ноу комментс (в качестве доказательства приложено фото Надежды в знаменитой майке с тризубом в Советском районном суде Воронежа, где она была 27 августа, то есть за три с половиной месяца до начала голодовки)», – украинская летчица продолжает сражаться, как настоящий солдат. И надежда на то, что она выйдет из российских застенков живой, все меньше и меньше.

Самое ужасное в этой ситуации для России то, что ни при каких обстоятельствах она уже не будет смотреться хоть сколько-нибудь прилично. Что бы там ни утверждал «правдивый журналист» Загатин, а Надежда уже давно стала символом героической борьбы украинского народа. Более того, она стала символом Украины, не имеющей достаточно сил, чтобы победить агрессора, но не сломленной. Готовой умереть, но не покориться врагу. Именно так воспринимают Надежду не только в Украине, но и во всем мире. А потому самое худшее, что может в ближайшие дни случиться с Россией – это гибель пленной украинской летчицы в российской тюрьме в результате голодовки.

Невозможно не думать с ужасом о том, что Россия, и так утратившая в глазах всего мира человеческий облик, низведенная почти до уровня государств, поддерживающих терроризм, окончательно расстанется с последними остатками своей репутации. Окончательно докажет всему миру, что не способна прийти в сознание и хоть раз поступить по уму и совести, которые решила отбросить в сторону 1 марта 2014 года. Потому что, если Надежда умрет в тюрьме, она одержит абсолютную сокрушительную победу в этой неравной схватке. На долгие годы она станет для всего человечества символом достоинства и сопротивления. Таким же идеалом борца как Махатма Ганди, Мартин Лютер Кинг, Нельсон Мандела. Она станет мученицей, современной святой, тем же, чем для советской молодежи времен Великой Отечественной была Зоя Космодемьянская – жертвой, сама гибель которой является окончательным приговором палачу, обнажая последнюю степень глубины его морального падения.

Если Надежда погибнет, Россия уже не встанет. Не возродится никогда, потому что само слово «россиянин» будет во всем мире ассоциироваться с понятием «мучитель» и «людоед». И отмыться от этого позора в обозримом будущем будет нельзя. Быть россиянином станет стыдно. И никакие оправдания, никакие смысловые кульбиты, попытки «перевести стрелки» на оппонентов уже не помогут. Я даже примерно знаю, чем Путин попробует оправдать свое и наше окончательное моральное самоубийство: он припомнит Соединенным Штатам и Президенту Обаме узников Гуантанамо. Возможно, вспомнит Ирландскую голодовку 1981 года, когда в британской тюрьме Мейз погибли десять заключенных, причем один из зачинщиков голодовки в ходе ее был избран в Парламент Великобритании, но даже это не сломило волю «железной леди» Маргарет Тэтчер. «Вы сами нисколько не лучше» – скажет Путин, и после этого надежды для России не останется уже никакой.

Но главное не в этом. 82 года альфой и омегой государственной пропаганды был антифашизм. Иногда его больше брала на вооружение оппозиционная интеллигенция, которая обличая гитлеризм или латиноамериканские диктатуры, метила в сталинизм. Таким двойным ударом по двум тоталитаризмам были книга Юлиана Семёнова «17 мгновений весны» и фильм Михаила Ромма «Обыкновенный фашизм», первая редакция которого вызвала истерику у главного советского идеолога 60-70-х Суслова.

Иногда, как сейчас, монополию на «антифашизм» перехватывала власть и начинала обзывать фашистами всех своих оппонентов.

Но три поколения росли на том, что фашизм (правый тоталитаризм) – это очень плохо. При этом почти шесть десятилетий люди жили при левом тоталитаризме. Они научились с ним бороться, научились его обманывать, они его свалили и растоптали... Они выработали массу антител против левой демагогии и левототалитарного прожектизма...

И вдруг к ним постучался правый тоталитаризм. Нормальный стандартный европейский (южноевропейский) фашизм 30-х. С принудительной клерикализацией. С насаждением национально-романтической (совершенно бредовой) идеологией как обязательной государственной. С тотальным произволом и коррупцией, нагроможденным над иллюзорной возможностью экономически самостоятельно устраивать свою жизнь. Со штурмовыми отрядами, дополняющими многочисленные ведомства политической полиции. С добровольным слиянием оппозиции с партией власти. С фюрерпринципом, превратившим в цирковые декорации все институции многопартийной демократии и правового государства.

И вот от этого зла в нашем социальном организме почти совсем нет антител. Но есть традиция его отрицания, буквально вбитая трём поколениям, знающим, что фашизм – зло.
Поэтому российское общество так и страдает. Оно понимает, что на него надвигается ужасная, мучительная и стыдная болезнь, что путинизм – это такой социальный сифилис. Но оно же знает, что в общественном организме ещё очень мало антител против этой болезни.

Как у европейцев 15 века, когда похотливые завоеватели Нового света привезли сифилис в родные кабаки и бордели. Или, если предыдущее сравнение кажется неприличным, как у человечества в 1918 году, накрытом пандемией «испанки» – страшной мутации гриппа, вышедшей из плохо закопанных могил 10 миллионов жертв Великой войны.