Позднее, будет считаться, что на ней Сталин одержал феерическую дипломатическую победу, а Чёрчилль и уже умирающий Рузвельт совершили гнусное препадельство народов Восточной Европы – выдав их Сталину. Отдельно ещё обещали выдать всех русских*, сражавшихся на стороне рейха с Красной армией, даже неграждан СССР.

Всё это не совсем так. К Ялте каждый из глав шёл со своей концепцие мира. Сталин хотел, чтобы кроме признания на СССР статуса великой глобальной державы, он официально получил бы свою эксклюзивную зону влияния (империум – по старому). Империалист Чёрчилль был не против, он только хотел в обмен за юридическое закрепление советского империума заставить Сталина сузить свои притязания. Кстати, Сталин был к торгу согласен, что показали переговоры в Потсдаме полгода спустя, когда он, возводя нужду в добродетель, обещал воздержаться от полного контроля над Югославией, «слил» греческих коммунистов, и спокойно принял отказ передать ему бывшие итальянские колонии, т. е. Ливию и пол-Сомали.

Заодно Чёрчилль стремился к международно-правовому закреплению колониальных империй. И британской, и, до кучи, французской – для протежируемого им де Голля.

Рузвельт же мечтал о полном отказе от принципа сфер влияния, в пользу общемировой верховной администрации из СССР, США, Британии и Китая. При свободном соревновании экономик и культур, и совместной борьбе с нищетой и бесправием.

Больше всего американские дипломаты тогда боялись возвращения к ситуации после Версальского мира, который с очевидной для них закономерностью и привёл к новой мировой войне, и прямо высказывались за отказ от самого принципа колониальной империи. А границы раздела зон оккупации Германии были им не так важны, поскольку считалось, что американские солдаты очень быстро покинут Европу, бремя поддержания стабильности в Западной Европе падёт на англичан, а Германия будет восстановлена как единое, но слабое в военном смысле, нейтральное государство, ещё долго живущие под совместным политическим надзором держав-победителей.

Но при торжестве подхода Чёрчилля непонятно, как бы Запад, закрепив за Сталиным право поработить несколько стран, добился бы от него, обещанной «сдачи»** – каждый раз грозя атомной бомбой, как это делал Трумэн весною 1946, добиваясь ухода советских войск из северного Ирана?

И как бы Англия сохранила бы за за собой Индостан, Малайю, Кению или Палестину, даже если бы их её гарантировал «сам» Советский Союз, который, между прочим, до Хрущёва никаких антиколониальных и «национально-освободительных» движений не вооружал и не поддерживал. Зато, восторжествуй британский подход, сегодня Россия могла бы заявлять, что она официально, как правопродолжатель державы-победителя – СССР, имеет право на контроль за Украиной, Белоруссией, балтийскими и восточно- и южноевропейскими странами.

СССР, конечно, и так получил свой империум, но коммунистическое господство не было закреплено официально, и во время Холодной (Третьей мировой) войны именно тезис о нелегальности советских претензций править Восточной Европой был неубиваемым моральным козырем в руках сторонников западной демократии.

В итоге, только очень сложным, трудным и кровавым путём, восторжествовал подход Рузвельта. Раздел мира был отменён. Американские капиталы и идеи пришли во все бывшие колонии (другое дело, что пришлось три-четыре десятилетия ждать, пока там не переболеют «социалистическим строительством»). Союз Америки, Англии и Китая (а также Западной Германии и Японии) выиграл Третью мировую).

В современном мире понятие «сфера влияния» – почти непристойное ругательство. Недавняя очередная – уже в Венгрии – похвальба Путиным военных успехов «бывших донецких шахтёров и трактористов***» (т. е. собственных спецназовцев и десантников), сопровождалась его клятвой, что Россия никогда не смирится (чуть другими словами) с тем, что Америка не признаёт за ней право на собственный империум. На извращенном орвеловском «новоязе» это было названо, что США считают весь мир своей вотчиной. Так бандит ругает среди коллег полицейского, что не даёт ему «крышевать» магазин, дескать, «считает, гад, весь город своим».

Право «давить» венгров (осенью 1956) и чехов (летом 1968) внутренняя советская пропаганда объясняла: «мы их от фашистов освобождали». Вовне же талдычили о защите «социалистических завоеваний». То же самое попытались говорить в прошлом году, обосновывая агрессию против Украины. Разумется, заменяя социализм «Русским миром» и «православным единством». И с тем же результатом. Другое дело, что столкнувшись с интервенцией, украинцы повели себя скорее как венгры, чем как чехи.Но более удачно в военном плане.