(2015-04-15 14:57)domic писал(а):  Когда у великого северо-восточного соседа много пожаров и не хватает техники, пожары тушат ... Ну смотите сами как

Глава французской военной разведки DRM генерал Кристоф Гомар в своем выступлении на парламентских слушаниях, посвященных кризисной ситуации в нашем регионе, охарактеризовал операцию России прежде всего как политическую, направленную на дестабилизацию положения в Украине. Российские СМИ, комментирующие высказывания Гомара, обратили внимание на его сомнения относительно возможности развертывания крупномасштабной военной операции на Донбассе. Россиянам подобная информация действительно на руку, поскольку может быть использована для демонстрации «миролюбия». Однако для нас тезисы генерала Гомара важны с другой точки зрения. Французский разведчик нашел точное определение всего комплекса действий, предпринимаемых Россией в Украине с момента победы Революции Достоинства и краха марионеточного режима Виктора Януковича.

Нужно понимать, что до этого краха Кремль предпринимал все возможные усилия как раз для того, чтобы сделать этот режим марионеточным – вплоть до участия в разграблении украинских экономических ресурсов, деградации политических и силовых структур и подкупе представителей власти и бизнеса. В Кремле еще в момент победы Януковича на президентских выборах 2010 года пришли к выводу – и это заключение тиражировалось в закрытых аналитических записках консультантов администрации президента России и спецслужб страны – что низкие интеллектуальные качества Януковича, его жадность и коллаборционизм окружения позволят заграбастать Украину без особых усилий, ее экономический крах – лишь дело времени. И когда Путин пришел к желанной цели – а Майдан поначалу казался ему всего лишь ускорителем российской экспансии, заставляющим Януковича соглашаться на любые условия – укрощенный и стреноженный российскими кукловодами режим рухнул.

С этого времени главная цель Путина – возвращение к достигнутым результатам путем дестабилизации ситуации в нашей стране. И война тут – всего лишь один из элементов дестабилизации, а не самоцель. Нужно понимать, что и Крым поначалу был первым элементом такой дестабилизации. В Москве не способны, к нашему счастью, понять разницу между россиянами и украинцами. И нет ничего удивительного, что российские спецслужбы были уверены: отторжение части территории приведет к свержению новой власти, ведь территориальная целостность – это самое главное! Когда первая часть плана рухнула, перешли к организации беспорядков на востоке, надеясь, что они перерастут в полномасштабное восстание, которое свергнет новую украинскую власть. Когда восстания не получилось – перешли к войне, рассчитывая, что поражения на фронтах заставят украинцев вновь выйти на улицы и свергнуть власть, облегчив возможность захвата руля пророссийским силам, пусть и замаскированным. Вот это вот – "вернутся обозленные с фронта и наведут порядок" – заурядный темник Лубянки! Когда этот план не сработал, перешли к поиску путей мирного урегулирования, надеясь скомпрометировать украинскую власть соглашательством – именно поэтому Москве и сейчас так важно возобновить выплаты на Донбассе до восстановления там нашего контроля. Когда оказалось, что не срабатывают обвинения в коллаборционизме, начали готовить социальные протесты, оказавшиеся недостаточно серьезными для того, чтобы оказаться реальной опасностью для власти. Когда стало ясно, что социальное неудовлетворение «гасится» пониманием военных опасностей, перешли к террору против своих же сторонников, чтобы создать ощущение беспомощности власти. Могут ли задействовать возобновление военных действий в качестве нового рычага давления и дестабилизации? Безусловно. Но это все равно – не война.

Путин не может вести большую войну не только потому, что у него нет сил для оккупации Украины, а еще и потому, что у него нет средств для удержания оккупированной территории. Старая колониальная война для вывоза ресурсов в победившую империю – это явно не про нас с Россией. Но и классическая российская колониальная война, при которой метрополия снабжает оккупированную территорию из-за ее стратегической важности – это уже тоже не про нас. Россия бедна, не может себя саму прокормить. И в этом нужно отдавать себе отчет.

Никто добрым словом не обмолвился о том, что Украина рвет со своим окаянным советским прошлым. И с нашим, кстати, тоже. Нашим советским прошлым и нашим просоветским настоящим. Это зависть к успеху соседней страны? Недоверие? Подсознательная боязнь перемен?

Много звучит ехидства по поводу сноса памятников и переименования городов и улиц: что, им больше нечем заняться? Да, перед Украиной стоит много проблем, начиная от доставшейся по наследству коррупции до навязанной Россией войны. Но значит ли это, что при всех трудностях надо перестать думать о своем внешнем облике и продолжать жить в советской помойке? Даже на войне и в тюрьме люди моются, когда предоставляется такая возможность. А у Украины сейчас, слава богу, есть возможность отмыться от налипшей на нее за десятилетия советской грязи. Хорошо ли завидовать ей только потому, что мы сами отмыться не в состоянии? Да и желания особого в народе не наблюдается.

Многие относятся к украинской декоммунизации скептически – еще поглядим, что у них получится. Да, может не получиться. И не везде это получалось с первого раза. Но они, по крайней мере, пытаются выплыть на чистую воду. Уж совершенно точно ничего не получится у тех, кто не предпринимает никаких попыток. Советское болото обязательно затянет их обратно.

Последовательные правозащитники опасаются, что запрет коммунистической и нацистской пропаганды может ограничить свободу слова. Справедливые опасения. Более того, можно твердо сказать, что это и есть ограничение свободы слова. В стабильном демократическом государстве это недопустимо.

Проблема, однако, в том, что Украина не есть стабильное демократическое государство. Чтобы стать таковым, ей надо пройти трудный путь, сопряженный с опасностью реставрации тоталитаризма. Она находится сейчас и будет находиться еще некоторое время в чрезвычайной ситуации, которая сродни военному положению. Ей надо минимизировать риски реставрации, чтобы не получилось так же, как в России. В такой ситуации запрет коммунистической деятельности, люстрация и некоторые другие ущербные с точки зрения права элементы декоммунизации вполне уместны. Надо только строго ограничить запретительные нормы, ввести их на определенный срок и помнить, что это меры чрезвычайные, а не постоянные (как с похожими законами, например, в Германии, Франции, Австрии и некоторых других странах). Между угрозой реставрации и злоупотреблением правом надо пройти, как между Сциллой и Харибдой. Это очень непростой путь, требующий мудрого, а еще лучше опытного штурмана.

Маньяка, убившего нескольких человек, помещают в тюрьму пожизненно и лишают при этом многих фундаментальных прав человека – права на свободу передвижения и выбора места жительства, права избираться в органы власти, права на свободу уличных шествий и демонстраций и других прав. Общество не скорбит по этому поводу и памятники «безвинно пострадавшим» маньякам не ставит.

Партию, организовавшую убийство нескольких десятков миллионов человек, не грех лишить тех же самых прав хотя бы лет на двадцать.

Идеальным было бы проведение суда над коммунизмом и в случае установления преступности (в чем вряд ли кто усомнится) коммунистической идеологии вынесение вердикта о практических мерах по декоммунизации.