Прежде всего, отметим, что социокультурной перекодировке в Российской Федерации подвергаются все этносы, кроме русских – путём последовательной русификации. Начиная с единственного государственного языка, с законодательного запрета на иную, не кириллическую графику для остальных национальных письменностей, перелицовывания всех имён на русский формат: имя, отчество в русской форме и русифицированная форма фамилии. Затем идёт единый образовательный стандарт, особенно унифицированные исторические, обществоведческие и литературоведческие учебники. История вновь подаётся как телеологически (целеполаганием) оправданное строительство русского централизованного государства. Другими словами, русской самодержавной империи. Вы можете себе представить празднование 600-летия добровольного вхождения Бургундии в состав Франции? Или 700-летие добровольного вхождения туда же Лангедока (по итогам альбигойских походов)? А годовщины вассальных и союзных договоров между московскими великими князьями и царями, петербургскими императорами – и владетельными князьями и монархами окрестных племён и стран именно так и отмечаются.

На возражение, что вот в США и Канаде всех также постепенно «перекодируют» в либерально-протестантском духе, ответ прост – едущие и бегущие в Северную Америку именно этого перекодирования и хотят. Это добровольный выбор – любой защитник уникального своего этнического кода может повторить из Америки путь своих предков в обратном направлении.

В Российскую империю не бежал почти никто – кроме немцев-колонистов при матушке Екатерине и французских аристократов – при ней же. К остальным, даже к евреям, Российская империя «прибежала сама».

Дополнительно необходимо отметить, что в России украинцам и белорусам доказывают, что они – часть русского этноса, а не диаспора соседних наций. Что очень многих из них успешно «перекодирует» – вплоть до тяги к поглощению родного этноса Великой Россией, и даже посильного служения этой цели. Советским евреям, кстати, тоже долго внушали, что они «советские люди еврейской национальности» – национальную гордость и идентичность вернул июнь 1967 года.

Я убеждён, что «перекодировать» народ великой культуры невозможно. Можно только «перевернуть» культуры, сделав «дневной» её «ночную» сторону.

Нам потому кажутся пародией на путинизм такие шедевры 50-80 годов, как «Незнайка на Луне» Носова, «Хищные вещи века» Стругацких, «Каин XVIII», экранизации «Трёх толстяков» Олеши и «Джельсомино в стране лжецов» Джанни Родари (фильм назван «Волшебный голос Джельсомино»), что они показали «ночную сторону» советской жизни, уже готовящуюся к авторитарному и клерикальному рыночному строю. Тогда «советский фашизм» уже сложился, оставалось воображением добавить в него рыночные отношения, дикую тягу к собственности «голодного» советского мещанства.

«Дракон» Шварца тоже не памфлет о ресталинизации. Это памфлет об угрозе неофашистского реванша в том случае, если западные державы будут опираться на консервативные тенденции в Германии и Италии. Когда Шварц его писал (1942-44) – не только о ресталинизации, но и о десталинизации нельзя было и мечтать. Но он описывал окружающую его среду эвакуированных из России чиновников и литераторов – и оказался гиперпровидцем.

Говоря о прочности социокультурной матрицы народа, я часто привожу пример с евреями. После всех пертурбаций в течении 19 веков, вернувшиеся (по официальной мифологии, а так, конечно, приплывшие) в Святую Землю европейские евреи восстановили ситуацию доримского периода: сперва жёсткая борьба между сторонниками восстановления страны – сионистами и сторонниками интеграции в окружающую высокую цивилизацию – тогда это были эллинизаторы, потом стали европеисты-ассимиляторы; а затем борьба секулярной военной аристократии и религиозных ортодоксов, с духовным фундаментом нации в виде крестьян-коммунаров, осваивающих пустыню (эссеи – тогда и киббуцники – потом).

Строго говоря, русский, а перед этим – древнерусский, народ «перекодировали» несколько раз.

Каган Владимир Киевский навязал ему греко-еврейскую религию. Потом при Орде его превратили в подданных деспотии восточного типа, потом сделали импереобразующим, живущим в ожидании конца света. Затем – подданными вестернизированной империи с франкоязычной элитой. Затем – строителями коммунизма, навязав проект глобальной мессианской державы.

Его истоки и корни были уничтожены сталинской коллективизацией и сталинским уничтожением духовенства, аристократии и интеллигенции. Последняя «кодировка» пришлась на брежневский период – эпоху взрывной урбанизации, потребительского и патерналистского тоталитаризма, сыгравшую наиболее морально-разрушительный характер. Поскольку никогда ещё в русской истории целое поколение не жило в условиях, когда борьба за выживание сменилось борьбой за подачки, а общественная жизнь была предельна фальшива.

Но было и позитивное кодирование. Мы до сих пор живём в условиях «перекодировки» реформ государя Александра Николаевича – создавшего модель рыночного самодержавия протогражданского общества. Как Путин создал модель рыночного сталинизма. А в интеллектуальной сфере в России продолжается работа «кодировки» эпохи позднего Николая Павловича – борьба «европеизаторов» и сторонников «особого пути».

Когда Горбачев и Ельцин начали либеральные реформы, исторически почти мгновенно – с осени 1986 по осень 1992 года общество прошло путь, который до этого оно походило с 1856 по 1916-й.

Но на самом деле – это культура «перевернулась» той стороной, что с 1918 считалась «ночной», а тут её «выпустили в свет».

В своей статье Адриан Каратницкий утверждает, что Путин намеренно конструировал ситуацию по чеченскому образцу, когда сепаратистские элиты были заменены откровенными бандитами, демонстрирующими лояльность центру только взамен на бесконтрольные денежные трансферты. «Донбасс – это Чечня для Украины» – утверждается в статье. Таков план Путина.

Если проанализировать все развитие событий с самого начала, то становится очевидным, что господин Каратницкий очень близок к истине, план действительно таков – «План В». «План А» же, то есть, первоначальное намерение Кремля относительно Украины, заключался совершенно в другом.

План «А»

В период Майдана именно российская сторона вышла из переговоров, отказавшись заверить соглашение между Януковичем и лидерами оппозиции. Сам побег Януковича, его причина, выглядит очень туманно. Наивно полагать, что причиной бегства бывшего президента стала пламенная речь сотника Парасюка. В фильме «Крым – возвращение домой», где Владимир Путин сыграл главную роль, он признался, что российские спецслужбы ловили Виктора Януковича по Украине с не меньшим, а то и большим энтузиазмом, чем тогдашняя украинская Служба безопасности.

Итак, номер раз: представитель России Лукин отказался подписать соглашениемежду Януковичем и Майданом. Номер два: подписав-таки соглашение, заверенное представителями Евросоюза, Янукович пускается в бега. Причем, мчится не в «Жуляны», и не на вертолете в Россию, а носится по Юго-Востоку еще какое-то довольно продолжительное время. Первым пунктом остановки, как мы знаем, был Харьков, где к приезду Бати собрался «Северо-Донецкий съезд 2.0» из представителей всех регионов Юго-Востока. Но отделения этого региона, а вернее, провозглашения Центра и Запада Украины захваченными «хунтой» мятежными территроиями, почему-то не происходит. Казалось бы, что проще: законноизбранный президент, Парасюк на сцене и угроза расправы – «коли страну на два – не хочу». Мы бы еще долго пытались «склеить» Юго-Восток во главе с «законным президентом» и всю остальную Украину долгими и нудными переговорами. Но нет. Президент оказывается в Ростове и сразу после этого начинаются сепаратистские выступления Крымского Верховного Совета.

Если кто-то думает, что такие люди, как Аксенов, Константинов, Ефремов, Могилев и прочие сначала признали победу Майдана и легитимность Верховной Рады, а потом передумали, – то зря. Неразбериха, возникшая в рядах регионалов, которые, не будем себя обманывать, реально контролировали весь Юго-Восток страны, связана не с тем, что они серьезно обдумывали, подчиняться победившему Майдану, или примкнуть к своему сбежавшему лидеру, а потому что в Кремле – центре принятия решений, меняли «План А», Северо-Донецк, на «План Б».

План «располосования Украины» с президентом, не имеющим конституционных полномочий с одной стороны, и с уже голосующим конституционным большинством, то есть более чем 300-ми мандатами Парламентом – с другой, мог конечно усложнить на какое-то время жизнь украинскому обществу, но был недолговечен. Потому что любые политические недоразумения решали выборы, которые неминуемо произошли бы в случае, если бы в стране возникли две политических центра силы – Парламент и Президент, отстаивающие свое главенство.

Да, безусловно, Майдан не пошел бы штурмом на Донецк или Крым. Но и донецко-крымские силовые структуры тоже не брали бы в руки оружие и не пытались бы лечь своими державно-подчиненными костьми ради амбиций лишенного власти Президента. Можно ненавидеть «майданутых», но официальный статус правоохранителя, как и ежемесячное получение заработной платы, сыграли бы свое дело. Два центра политической власти в стране никак не означали бы дестабилизацию.

И тогда в Кремле было принято решение «поддержать русскоязычное население». То есть, легитимизировать выход российских военных с территорий военных баз. Кремлю нужен был «восставший народ Юго-востока». Именно поэтому Виктор Янукович так и не произнес свою речь на Харьковском съезде. В ход пошли «народные республики», «народные» мэры и губернаторы, избранные на площадях, и флаги другого государства, водруженные «небайдужими туристами из России». Кремлю необходимо было, чтобы зазвучали автоматы.

В тот момент попытка провозгласить «народные республики» происходила практически во всех регионах Юго-Востока. Нет никаких сомнений в том, что в разыгрывании «народных республик» принимали участие местные руководители Компартии и Партии Регионов, а также уголовники средней руки.

Включение «Плана Б» само по себе означает, что на тот момент для Владимира Путина сохранение контроля над государством Украина с помощью своего ставленника Виктора Януковича или какого-нибудь другого Виктора, уже не представлялось привлекательным. Содержать 50-миллионную, разоренную страну, летящую в экономическую пропасть, было накладным даже тогда – в период стабильных цен на нефть и отсутствия санкций. По этому сценарию под бандитское правление должен был попасть весь Юго-Восток, все 8 областей «Новороссии». В таком случае аннексия Крыма на фоне бандитского беспредела по образцу Донбасса казалась бы действительно спасением.

Ни на одну минуту Владимир Путин не собирался присоединять не просто Донбасс – «Новороссию». Эта территория должна была стать бандитским Гуляй-Полем, таким чудовищным по своим размерам и масштабам, чтобы оттенить аннексию Крыма. «План Б», который включили в Кремле, означал, что в тот момент московская верхушка уже похоронила Украину. Нас для них, как субъекта, уже не было. В Кремле действительно считали, что с Украиной, как государством, покончено. Поэтому был включен план «Б» – план «сомализации», при котором расчленение Украины на зоны влияния международного контроля, а с ним и «предупредительный» захват полуострова Крым, был бы воспринят как единственная гарантия безопасности Европы.

История – не просто оправдание для тиранов. Она некая самостоятельная единица, явление трансцендентное, действующее по своим законам, необратимым и безапеляционным. Украина выжила, граждане отстояли украинский Юго-Восток. Никакой «Новороссии» не случилось». И тогда включился «План В» – «чеченизация» отдельных районов и областей. Чечня для Владимира Путина – это некая карма. «Победа» над ней стала залогом его президентского кресла. То, что когда-то было известно только ему и Рамзану Кадырову, теперь очевидно для всего мыслящего общества. Россия проиграла Чечне. Россия платит дань Кадырову. Но даже не это главное. Путин, ставя Кадырова на царство, отдал ему в кормление всю свою огромную страну. Он капитулировал. Мир в Чечне был куплен ценой уничтожения России как цивилизованного государства. Кому как не Владимиру Путину знать, на что способна Чечня.

Российский военный эксперт и журналист Павел Фельгенгауэр в своем комментарии для «Обозревателя» сказал: «Если предложенные изменения в Конституцию будут приняты, “республики” станут “фактически независимы, и главное, что у них остаются свои вооруженные силы под названием “милиция”, которые должны контролировать не только Донбасс, но и Киев, всю Украину». Таким образом, «отдельные районы Донецкой и Луганской областей», в простонародье «Лугандон», по своей структуре должны напоминать кадыровскую Чечню с личной гвардией, неконтролируемыми денежными потоками и абсолютным неподчинением центру. Чечня – это дорого. Чечня – это хлопотно. Чечня – это опасно. Кому, как не Владимиру Путину знать об этом.

По плану Путина у выжившей, несмотря на его козни, Украины, должна появиться своя Чечня. Не Абхазия, не Приднестровье, а именно Чечня. Иначе зачем россиянам вывозить из «серой» подконтрольной им зоны заводы, как не для того, чтобы навязать врагу эту разоренную территорию? Ведь с территории Приднестровья никаких заводов не вывозилось. Более того, российский олигарх Алишер Усманов даже передал принадлежащие ему предприятия правительству Приднестровья. Это, кстати, ответ на вопрос, почему они разрушают «свою инфраструктуру». Она не их. Она, по плану Путина, должна стать «нашей».

Пока российское руководство не решается на прямое вторжение, в Кремле рассчитывают, перманентно нагнетая военную ситуацию с одной стороны и рассказывая сказки за всевозможными столами переговоров с другой, удержаться в рамках «помощи ополченцам». Поэтому на Донбассе воюют наемники и спецвойска, а не регулярная армия. Путин пока не решается на прямое вторжение, но и не выходит из авантюры, а это значит, что этот план – План «Г» – все еще лежит у него на столе.

Сегодня Украина находится в очень сложном положении: согласиться принять на свое содержание «Чечню» равносильно гибели государства. Резко отказаться – огромный риск прямого вторжения. Те жертвы, о которых мы узнаем каждый день – это переговорный процесс, как бы жутко это ни звучало. Я согласна с мнением западных экспертов о том, что на сегодняшний момент возможности военного решения конфликта на Донбассе у Украины нет. Единственный способ – это кровавые переговоры, позволяющие удержать Путина от вторжения и не попасть в его чеченскую ловушку и выиграть время. В условиях ужесточения экономической блокады оккупированных территорий Украиной, но при призрачной надежде России навязать все же эти территории нам на содержание, «украинская Чечня» будет де-факто находиться на обеспечении российского бюджета. А вторую Чечню российский бюджет не выдержит.

Несмотря на непростые коалиционные консультации накануне внесения в парламент представления об отставке главы СБУ Наливайченко, желающих проголосовать против президентского предложения в Раде практически не нашлось. Фронда в президентском блоке и во фракции радикалов предпочла воздержаться или отсутствовать. Сразу же после голосования киевский градоначальник Виталий Кличко заявил о готовности УДАРа поддержать планы главы СБУ относительно политической деятельности. Историю с Наливайченко нередко называют самым острым политическим кризисом в новой власти со времен Майдана.

На самом деле ничего из ряда вон выходящего в ней нет – это обычная украинская политика.

Кризисом могло бы стать обострение отношений президента и коалиционных партнеров из-за важной фигуры, находящейся вне президентской вертикали. Смещение же и назначение руководителя СБУ – конституционная прерогатива главы государства и замыкается этот чиновник именно на президента, а не на главу правительства. Особенностью Валентина Наливайченко было то, что он оказался единственным президентским силовиком, сохранившим должность со времен Майдана. Тогда назначение Наливайченко руководителем СБУ происходило в рамках общего квотирования должностей среди оппозиционных партий. УДАР был категорически не удовлетворен самой процедурой этого квотирования, в результате правительство было сформировано Батькивщиной и Свободой. Поэтому готовность Наливайченко возглавить СБУ оказалась весьма кстати, так как давала коалиционным партнерам возможность хотя бы условно разделить с УДАРом ответственность за происходящее в стране. Впрочем, к моменту президентских выборов практическое отсутствие УДАРа во власти сказалось на популярности партии, фактически покинувшей политическую арену Украины. Зато УДАР стал платформой для президентских амбиций Петра Порошенко, не располагавшего собственной «настоящей» партией – Солидарность не в счет. После заключения этого союза сохранение новым главой государства Наливайченко на посту главы СБУ казалось делом решенным. Однако уже после парламентских выборов, в ходе которых УДАР вновь выступил в качестве одной из президентских платформ, отношения между союзниками стали ухудшаться. Это и привело Порошенко к совершенно естественному решению – заменить «чужого» главу СБУ на более понятную и предсказуемую кандидатуру.

Наливайченко тоже ведет себя совершенно предсказуемо. Понимая неизбежность отставки, он не хочет уходить в небытие как не справившийся с президентскими поручениями чиновник. Напротив, он хочет запомниться как диссидент во власти, отважно обличающий коррупцию и смещенный не из-за логичных политических процессов, а из-за своей разоблачительной активности. Такой уход дает Наливайченко возможность если не преуспеть в политической деятельности – у профессиональных чиновников и дипломатов это, как правило, не очень хорошо получается – то, во всяком случае, претендовать на новую должность при следующем президенте страны или при изменениях в исполнительной власти. Ведь Наливайченко, по сути, возглавлял СБУ уже трижды – при Викторе Ющенко, исполняющем обязанности президента Александре Турчинове и при Петре Порошенко. И при эффектном запоминающемся уходе ничто не помешает ему вернуться в знакомое кресло в четвертый раз.

Поэтому и решение Порошенко, и действия Наливайченко вполне логичны с политической точки зрения. Президенту необходим лояльный глава СБУ, не связанный с группами, фактически вышедшими из-под его влияния, и ориентированный исключительно на главу государства. Бывшему главе СБУ необходимо обеспечить себе продолжение аппаратной и (или) политической карьеры. Условный конфликт происходит исключительно в рамках президентской вертикали и не может считаться конфликтом по определению. Его конфликтная оболочка – информационный шум, обусловленный клановостью украинской политики и интересами конкурентов. Но это не означает, что отставка Наливайченко не будет иметь других, не столь очевидных политических последствий.

Президент может воспользоваться обвинениями Наливайченко для того, чтобы отправить в отставку генерального прокурора. В этой связи обращает на себя внимание публичная критика в адрес падчерицы Виктора Шокина, обнародованная одесским губернатором. Люди, утверждающие, что Михаил Саакашвили «не разобрался» или, напротив, решил продемонстрировать, что ему никакие прокуроры нипочем, просто недооценивают бывшего грузинского президента. Саакашвили – жесткий и опытный игрок, который никогда не делает ничего просто так и всегда учитывает в своей работе групповые интересы. Более того, весь разыгранный им эстрадный номер был создан и поставлен исключительно ради критики родственницы генпрокурора – Саакашвили, политик путинской генерации, блестяще владеет азбукой политических сигналов. И теперь, если Порошенко решится на отставку генпрокурора, общественное мнение будет однозначно на его стороне – вот и Наливайченко видел какую-то гниль в прокуратуре, и Саакашвили ругал прокурорскую дочь…

Еще одно важное следствие отставки главы СБУ – возможность окончательного развода президента и партии УДАР. Этот развод может повлечь за собой другие кадровые изменения, но главное не в этом. Главное в том, что УДАР перестанет функционировать как президентская политическая платформа. Сохранится при этом сам УДАР как партия или исчезнет окончательно – это уже проблема самого УДАРа: кстати, попытками такого сохранения мог бы озаботиться Валентин Наливайченко. А теперь президенту понадобится новая партийная платформа – собственной организационной структуры у него по-прежнему нет.

На роль такой платформы могут – если уж быть честным до конца – годиться только две силы: Народный фронт и «Оппозиционный блок». И тут уже многое зависит от благоразумия Петра Порошенко и Арсения Яценюка. Объединение их усилий могло бы создать действительно эффективную коалицию реформ не только в плане функционирования власти, но и с точки зрения совместных электоральных действий. А вот президент, вынужденный опираться на партию реванша – это прямая дорога к краху власти и новому Майдану. И это то, в чем не могут быть заинтересован ни сам президент, ни премьер, ни лидеры Народного фронта, ни даже Кличко с Наливайченко, у которых появится шанс создать другую – демократическую и проукраинскую – оппозицию, в которой мы отчаянно нуждаемся.

Поскольку самое главное сегодня для России (так получилось) – это Украина, оттуда постоянно приходит вал сообщений. В основном в катастрофическом смысле и духе. Вот, например, министр финансов Наталия Яресько (гражданин не только Украины, но и США, чтобы вы не сомневались в ее сомнительности) призвала внешних кредиторов списать 40% национального долга. Если кредиторы не согласятся, дефолт страны неизбежен. Чего мы все, собственно, и должны ждать со времен Революции достоинства, она же – инспирированный США антиконституционный переворот (22–23 февраля 2014 г.). А вот президент Петр Порошенко заявляет, что $3 млрд, полученные Украиной от России незадолго до революции (переворота) через покупку нашим Фондом национального благосостояния их неблагосостоятельных еврооблигаций, были не кредитом, а взяткой. Экс-президенту Виктору Януковичу – за то, чтобы он не подписывал соглашение об Ассоциации Украины с ЕС (все равно подписанное в двух частях весной и летом минувшего года, уже при новой/нынешней власти). Намек: можем не отдавать, ибо взятку брали не мы. Мы и своих-то не отдадим, если что, а чужие – и подавно. Но тут вышестоящее должностное лицо поправила все та же г-жа Яресько: ни-ни, все долги признаем, не переживайте. Только скостите нам 40%, как порядочные люди, и будет вам… Ну, если не счастье, то хотя бы чувство неглубокого удовлетворения.

Однако новостной вал катится на нас не только с основной, «материковой» Украины, которая, как уверяет нас большинство крупных статусных программ федеральных телеканалов, давно превратилась в колонию Запада и несчастно-бессловесного заложника глобальных амбиций супергегемона в лице США. Но и с условно «островных» территорий, Украине де-факто не подчиняющихся: самопровозглашенных Донецкой и Луганской народных республик (ДНР, ЛНР).

Вот намедни пришло сообщение о гибели одного из предводителей комбатантов (ополченцев, сепаратистов, нужное подчеркнуть) Гиви. Командира батальона ополчения «Сомали». То есть на самом деле он, конечно, никакой не Гиви, а наш 34-летний Михаил Толстых из русского мира. Сообщение было быстро опровергнуто самим «Гиви»: дескать, жив-здоров назло врагу. Но изначально не удивило: «герои Новороссии» в последнее время гибнут часто. Причем, как представляется, совершенно не от рук украинских военных.

23 мая 2015 года завершил свой боевой путь Алексей Мозговой, командир бригады войск ЛНР «Призрак», один из самых харизматичных тамошних вояк. На трассе Перевальск – Луганск его кортеж был сначала подорван на радиоуправляемой мине, а потом – для верного – еще и расстрелян из пулеметов. Погибли 7 человек, включая Мозгового и его пресс-секретаря. Соратники покойного – через соцсети и любыми другими доступными способами – начали намекать, что вся эта кровавая история не могла не обойтись без «всенародно избранного» главы ЛНР Игоря Плотницкого. С последним Мозговой был в контрах, постоянно публично на него нападал с интеллигентной, но чаще – неинтеллигентной критикой. Называл ставленником олигархов и еще чем похуже. Первое покушение Алексей Мозговой пережил в марте, оно было неудачным (для заказчиков), и жизнь его продлилась еще два с небольшим месяца.

Основным союзником Мозгового в 2014 году был легендарный Игорь Стрелков-Гиркин (о нем поговорим чуть ниже), а после того, как г-н Гиркин покинул ДНР, – местный независимый казак Павел Дремов («Батя»). Еще в начале 2015-го г-н Дремов с друзьями по казачеству записал и разместил в Сети видеоролик, в котором разве что нецензурно не ругались на г-на Плотницкого и Ко. Формальный руководитель ЛНР был обвинен во многом. Сверх всего и в том, что он есть прямая креатура Натальи Королевской, одной из важных женщин Луганщины недавнего (украинского) прошлого, политической попутчицы Виктора Януковича. Страшный компромат для повстанцев, которые, по их же собственным уверениям, восстали не только против революционной власти новоявленной киевской «хунты», но и украинской коррумпированной элиты вообще, не исключая г-на Януковича и его почившую ныне в бозе (точнее, преобразовавшуюся в парламентский Оппозиционный блок) Партии регионов.

Мозговой и Дремов по отдельности и совместно намутили немало политической активности. Первый еще в апреле 2014-го встречался в Москве в стенах самой (вы можете себе представить!) Государственной думы с лидерами оппозиционных (хе-хе), но очень прокрымнашистских партий Сергеем Мироновым («Справедливая Россия») и Владимиром Жириновским (ЛДПР). И, как говорят, вышел от крупных системных оппозиционеров окрыленным, с твердой верой в русскую весну и успех русского мира. Год с лишним спустя, за несколько дней до гибели Мозгового, он и г-н Дремов обратились с концептуальным посланием к спикерам двух палат российского парламента, Валентине Матвиенко и Сергею Нарышкину. В котором предлагали некие идеи по приданию русского народа политической субъектности.

Павел Дремов пока жив. Ну, вроде как слава Богу.

А вот в разгар новогодних праздников, 2 января 2015 года, грохнули еще одного «героя Новороссии» – Александра Беднова, командира 4-й бригады ЛНР, позывной – «Бэтмен». Убили шестерых, включая пять охранников из той же бригады. Сначала, как сообщалось, «народная милиция» ЛНР – официальная силовая структура им. г-на Плотницкого – собиралась просто всех арестовать. Но потом решено было оптимизировать процесс. В гости к Богу, как известно, не бывает опозданий (с).

Но не трупами едиными жива Новороссия. Она еще любит выдавать – напрямую или транзитом через РФ – своих героев и мучеников ненавистно-независимой Украине.

Например, в начале мая 2015-го передан был Службе безопасности Украины 34-летний Михаил Тарасенков, один из бывших надежных бойцов Игоря Гиркина-Стрелкова. А только что Газета.Ру опубликовала интервью с гражданином Латвии, русским патриотом, экс-национал-большевиком Вячеславом Высоцким. Который отправился на юго-восток Украины еще летом 2014-го. Из родной чужой Латвии в совсем родной русский мир. Воевал. Подорвался на мине, получил несколько ранений – насколько можно понять, средней тяжести. Защищаемая ДНР переправила его в Москву. Типа на лечение. Пока г-н Высоцкий лечился, отделение Федеральной миграционной службы (ФМС) РФ на Кирпичной улице сообщило ему, что капец пришел: его депортируют обратно – нет, не в ДНР, а в самую что ни на есть Латвию. Т.к. Российской Федерации раненый боец на фиг не облокотился. В Латвийской же Республике давно уже принят закон, согласно которому всякий ее житель, отправившийся на украинскую войну, считается террористом и получает 10 лет тюрьмы. Так что из лазарета парень, что хату покинул, пошел воевать, чтоб землю в Донбассе хохлам не отдать, переедет в хату иного калибра. И никакие ДНР с ЛНР о нем больше не вспомнят. Вечная амнезия.

Для ополченских вождей поэлитнее предусмотрены кары помягче. Хотя это, конечно, как посмотреть.

Игорь Безлер (позывной «Бес»), бывший подполковник Российской армии, главный организатор захвата, а потом обороны Горловки (Донецкая область), был тихо убран в ноябре 2014 года из Донецкой области в Крым. Потом – в Москву. Без права возвращения. «Мы славно поработали и славно отдохнем».

А теперь вернемся к главному «герою Новороссии», Игорю Гиркину-Стрелкову. У которого даже позывного нет. Ибо он есть языческий бог новоросского ополчения, а у богов лишних имен не бывает. А псевдоним – и так уже есть.

Игорь Иванович – человек сверхсерьезный. Воюет в разных местах – от Чечни до Боснии и Украины – 20 с лишком лет. По его сведениям, действующий (пенсионный?) полковник ФСБ. (Когда его по неграмотности называют подполковником, искренне обижается. Дуется, можно сказать, – сам в телевизоре видел.) Историк-реконструктор, выпускник Московского историко-архивного (ныне – РГГУ). Как говорят, хорошо играет в шахматы.

Монархист. Человек с ярко выраженными политическими амбициями. Считает русских, украинцев и белорусов одним народом.

Где-то к июню 2014-го стал подлинным кумиром всех адептов Новороссии и русского мира. Рассматривался этими адептами как почти преемник Владимира Путина – разумеется, после того, как ВВП присоединит к России Восточную Украину и еще всевозможные земли от Сяна до Дона, от Нила до Евфрата.

И что же? На рубеже лета/осени 2014-го снят с поста министра обороны ДНР. Вернулся в Россию. Здесь пытался напоминать о себе, писал дурацкие открытые письма Ходорковскому, в тщетной надежде на ответ, и т.д. Нынче стремительно уходит на задний план. Забывается, как сказочный ночной кошмар. Через пару часов после пробуждения.

Вместе с остальными «героями Новороссии». Вместе с самой идеей «Новороссии». «Русским миром» и «русской весной».

Кто-то уже обвиняет в этом Путина. Дескать, «слил» Новороссию.

А мне кажется, он ее и не наливал. Это так показалось банде столичных публицистов, писателей и блогеров, которые нам всю плешь проели «русской весной». И призывали всех ехать туда, к местам боевой славы, сами оставаясь при этом на своих прокуренных диванах, перед слепнущими компьютерными экранами.

«Русская весна» была кем-то придумана как спецоперация по принуждению Запада к любви. Это не очень получилось. Цель никуда не делась, но достигаться она теперь будет по-другому. Как? Вам скажут. Терпение.

А герои гиркино-мозговой системы для того вовсе не требуются. Современная Россия не про это. Она примирила противоречие между двумя персонажами брехтовского «Галилея»: у нас нет героев, но мы и не нуждаемся в героях. И потому вдвойне счастливы.

22 июня оставалось не только печальной датой советской и постсоветской истории, но еще и днем-напоминанием: война – это ужас и кошмар. Абсолютное зло, которое не должно повториться. Хотя в СССР под лозунгом борьбы за мир во всем мире и сочиняли воинственные песни вроде «Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути», народ и даже (до поры до времени) власть прекрасно понимали: мирное небо над головой – настоящая ценность. И его надо беречь.

Когда в 1961 году Евгений Евтушенко писал свое посвящение Марку Бернесу «Хотят ли русские войны», позднее ставшее знаменитой песней, это было совершенно советское по духу стихотворение. Оно выражало официальную позицию власти и честное мнение народа: «Да, мы умеем воевать, но не хотим, чтобы опять солдаты падали в бою на землю грустную свою. Спросите вы у матерей, спросите у жены моей, и вы тогда понять должны, хотят ли русские войны».

Сейчас же некоторые ведут себя так, будто бы не возражают против войны. Будто война – это нормально и правильно. Россию захлестнула волна бытовой, а не только государственной военной пропаганды. Пока с экранов телевизоров пропагандисты кидаются в Америку радиоактивным пеплом, российское общество по-своему готовит себя к неизбежной (как ему внушают) войне с вымышленным противником.

Началось все с монетизации бренда «вежливые люди». С попыток создать культ российских военных, тайно (сначала ведь заявлялось, что их там нет и что это просто местные жители толпами заглянули в ближайший «военторг») оказавшихся в Крыму. Продолжилось «патриотическими» футболками с надписью «Не смешите мои «Искандеры» в ответ на санкции. Потом на шествии «антимайдана» в центре Москвы несли макеты крылатых ракет, адресованных лично Бараку Обаме.

А вот как развлекался мирный наш народ совсем недавно, на День России. В Раменском по главной улице дети провели на веревочке пленного фашиста в черной форме со свастикой на рукаве. «Ряженый фашист» вдруг стал у нас карнавальным персонажем, с которым борются дети. Кем-то вроде злого волшебника или Бармалея. В Тамбове люди нарядили свои детские коляски в макеты танков, систем залпового огня, военных кораблей и самолетов. Посадили туда детей в маленьких гимнастерках. А сами обрядились в пилотки и униформу цвета хаки.

В Ярославле с подачи муниципальных властей умельцы сочинили цветочную клумбу, из которой «вылезает» солдат с гранатой. А затем соорудили из цветов голубую лодку на фоне цветочной копии известной картины советского художника Александра Дейнеки «Оборона Севастополя». «В праздничные и выходные дни ярославцы и гости города активно фотографировались в голубой лодке и на фоне панно – копии картины Александра Дейнеко «Оборона Севастополя», которые являются неотъемлемой частью цветочной композиции, выполняемой муниципалитетом города Ярославля», – радостно информирует официальный сайт муниципалитета.

На рок-фестивале «Нашествие-2015» в Тверской области в этом году будет действовать, как ее нежно, поэтически, прямо в рифму называют организаторы, «развлекательная зона Министерства обороны». Кроме рокеров публика увидит десантников-акробатов, а также зенитный ракетно-пушечный комплекс «Панцирь-С», боевые машины пехоты, бронетранспортеры, самоходные орудия «Мста-С», «Нона», противотанковую пушку «Спрут-СД», патрульную бронемашину «Дозор», зенитный ракетно-пушечный комплекс «Тунгуска-М1» и – «впервые на манеже» – гаубицу Д-30 калибра 122 мм.

Рок-фестиваль на открытом воздухе, праправнук мирного, насквозь пропитанного антивоенным, пацифистским духом Вудстока, без 122-миллиметровой гаубицы ну никак. Одних военно-технических салонов для демонстрации «панцирей» и «спрутов» нам недостаточно, они уже оккупируют музыкальные опен-эйры.

Младенцы в гимнастерках, впитывающие атрибутику войны с молоком матери. Дети, ведущие ряженого фашиста по улицам Раменского (лучше бы старушкам, пережившим реальную войну, по хозяйству помогли)… И все это в мирной стране. В мирное – формально – время. Вы можете сказать, что это у нас так возрождается военно-патриотическое воспитание. Ну да, ну да. Видимо, воспитываем потихоньку такой подвид патриотов, который готов безропотно умирать за любую цель, объявленную «священной».

Похоже, из бытовой памяти россиян стал выветриваться ужас реальной войны. Даже взрослые, не говоря уже о детях, не знают, каково это – потерять на войне сына или отца. Получить похоронку. Мы забыли не только ужасы Великой Отечественной, но и Афган.

Мы как будто уже не отдаем себе отчета в том, что такое потерять миллионы убитыми и ранеными, и готовы в праздничный день одевать своих младенцев в военную униформу. И мы с вами отвечаем за сегодняшнюю военную истерию не меньше, чем государство.

«Хотят ли русские войны?» Как мы теперь ответим на этот вопрос? Что скажут об этом младенцы в гимнастерках, посапывающие в своих детских колясках в виде систем залпового огня в спокойный, мирный, праздничный летний день, когда подрастут?