Владимир Марков, газета "Овертайм", 14.01.2008 писал(а):Уроженец Калининграда Леонид Ткаченко сделал себе имя и как игрок, и как тренер в Украине. Почти 18 лет он отдал харьковскому футболу.

Вместе с «Металлистом» выиграл зону второй лиги, турнир первой лиги, побеждал в Кубке СССР, дебютировал в Европе. В новейшую историю украинского футбола вошел как тренер национальной сборной. Кроме того, именно Ткаченко оказался сопричастным ко взлету и падению уникального клуба – «Темпа» из Шепетовки.

– Леонид Иванович, вы родом из Калининграда, но своей футбольной родиной считаете Харьков. Какими ветрами вас занесло в Украину?

– В 1973 году я заканчивал службу в армии. В Союзе проводилось потрясающее соревнование – первенство Вооруженных сил. Селекционеры на турниры роем слетались. Вот и меня взяли на карандаш тренеры житомирского «Автомобилиста». В Украине был настоящий расцвет футбола. Едва ли не каждая шахта, завод или колхоз имели свою футбольную команду. Целая зона во второй лиге была украинской!

Поиграв два с половиной сезона в Житомире, получил приглашение в харьковский «Металлист». Именно в этой команде прошли мои лучшие футбольные годы. Харьков и по сей день остается футбольной альма-матер.

– Говоря о «Металлисте» тех времен, мы подразумеваем имя Евгения Филипповича Лемешко. Думаю, вы не станете скрывать, что это был тренер авторитарный, старой советской закалки?

– Для меня Филиппыч – учитель. А хотите пример его человеческих качеств – суровый, но справедливый. В конце 1983-го у нас в команде произошел мощнейший конфликт. Нервы не выдержали у самого Лемешко, у футболистов: наговорили друг другу много гадостей. Я был капитаном команды и понял, что в «Металлисте» моя карьера закончилась. Собрался завершать карьеру. Прошел месяц, ребята вышли из отпуска, а Евгений Филиппович пригласил меня в свой тренерский штаб, даже не вспомнив о былом.

– Какое место в иерархии украинских клубов в «вышке» советского футбола занимал «Металлист»?

– Объективно мы уступали киевлянам, «Днепру», «Шахтеру» и даже «Черноморцу». Команда находилась на балансе завода им. Малышева, и дополнительных дотаций мы не получали. Впрочем, руководители заботились о ребятах. Первый секретарь харьковского обкома партии Владислав Мысниченко знал по имени жен и детей футболистов! С такой же любовью относился к «Металлисту» Вячеслав Пивоваров – директор завода.

– Дважды харьковчане выходили в финал Кубка СССР и оба раза при вашем непосредственным участии. В 1983-м как игрока, а спустя пять лет – как помощника Лемешко.

– Антураж кубковых финалов получился разным, как, собственно, и результат. Весной 1983-го мы были в отличной форме, в спину дул ветер, просто летали по полю! Однако за пару недель до финала начались визиты начальства всех рангов и мастей. Накачки, «обозначение» подарков... Уже в Москву мы прибыли выхолощенными психологически, а на поле «Лужников» вышли абсолютно пустыми. Справедливости ради украинский финал «Металлист» – «Шахтер» получился непривлекательным. В итоге горняки забили гол в первом тайме, и Кубок отправился в Донбасс.

Зато в 1988-м усвоили урок. Лемешко лично распорядился наглухо закрыть ворота базы. Команда спокойно готовилась, прибыла в Белокаменную, в хорошем стиле обыграла московское «Торпедо», вписав, как мне кажется, свое имя в историю харьковского футбола.

– На этот раз «обозначенные» подарки нашли своих героев?

– Вот и не угадали. Ведь нам ничего не обещали, а, следовательно, ничего и не дали. Если не считать велосипедов и маленьких телевизоров «Электроника». Пятью годами раньше, для примера, на кону стояли автомобили «Волга» и квартиры в престижных районах Харькова.

– Одним из творцов кубковой победы был Леонид Буряк. Вообще с Леонидом Иосифовичем вы ровесники, но в «Металлисте» встретились в разном качестве – тренера и футболиста. Интересно было общаться с Буряком? По мнению многих специалистов – и журналистов, болельщиков, он был едва ли не главным интеллектуалом в советском футболе.

– Готов подписаться под этими словами. Для «Металлиста» – это просто находка. Да и сам Леонид продлил свою футбольную карьеру. Именно в нашей команде он забил свой сотый мяч. Как сейчас помню, произошло это в кубковой игре с «Динамо» (Сухуми). А главное – в нашу рабоче-крестьянскую команду (смеется) Л.Буряк принес менталитет победителей. Многим ребятам он говорил: «Настоящий футбол там – в Европе. Нужно обязательно прорываться в еврокубки».

Вспоминаю любопытную историю, произошедшую накануне финала Кубка. Мы остановились тогда в гостинице «Россия», утром вышли прогуляться на набережную Москвы-реки. Хитрец Е.Лемешко просит нас – своих помощников – назвать стартовый состав. Леня тогда находился в плохой форме, и логично, что в состав не проходил. Однако на установке Филиппыч назвал фамилию Л.Буряка. Как все просчитал Е.Лемешко. Для Л.Буряка это был последний финал, он уже объявил, что уезжает в Финляндию. Кроме того, наш соперник «Торпедо» – его прежняя команда – дополнительный раздражитель. Леонид выдал потрясающую игру! Просто «возил» москвичей по полю! Профессионал, что тут говорить…

– Ваша самостоятельная работа в «Металлисте» началась благодаря перестройке, гласности, плюрализму. Эти формулировки прочно вошли в обиход советского человека в конце 1980-х. Вот и футболисты решили снять тренера Е.Лемешко, выразив мэтру недоверие.

– Ребята были недовольны методами управления командой Лемешко. Вы правильно сказали – пошли такие времена... Если раньше тренер мог зацепить игрока, а иногда и унизить словечком, задеть какие-то сокровенные нотки, то с перестройкой такие вещи уже не проходили. Играл у нас Саша Баранов, который потом тренировал киевский «Арсенал». Еще тот был борец за права человека (смеется). Филиппыч почувствовал, что ребята на нервах, написал заявление, но уходить не собирался (это я точно знаю!). Однако руководство неожиданно заявление «подмахнуло». Вскоре мне поступило предложение возглавить «Металлист».

– Сомнения не терзали? Все-таки в 35 лет встать у руля команды высшей лиги чемпионата СССР.

– Вы еще не знаете окончания той истории. Через какое-то время команда и тренерский штаб пришли просить Е.Лемешко вернуться. Однако Филиппыч, мудрейший человек, понял, что нужно уходить. Он и меня напутствовал: иди, сынок, работай, я тебя благословляю. А к самостоятельной работе я был готов. Отпустил вожжи, раскрепостил ребят. В итоге мы заняли 7-е место (второй результат в истории клуба), а могли подняться в зону еврокубков, если бы многоуважаемый москвич Алексей Спирин не «убил» нас в игре с «Черноморцем».

– Прошло каких-то два года, и Союз приказал долго жить. Как восприняли ваши коллеги украинский чемпионат? Далеко не все были его сторонниками?

– Скорее наоборот. В высшей лиге чемпионата СССР играли шесть команд. Я общался с тренерами и помню, что у всех была тревога и озабоченность. Буквально за год уровень упал. Большую роль сыграли и причины экономического характера. Такой период нужно было пройти.

– «Металлист» мог войти в историю украинского футбола как первый обладатель национального Кубка. Но опять в финале вам не повезло.

– Обидно. Проиграли «Черноморцу» в дополнительное время. Кстати, автор победного гола Илья Цымбаларь, с которым я позже работал в Махачкале, признал, что мы выглядели лучше.

– Сезон 1992 года стал лебединой песней тренера Ткаченко в Харькове. В одном интервью вы обмолвились, что привели в «Металлист» человека, за несколько лет поставившего харьковский футбол на колени.

– Так и произошло. Сейчас у меня дома в Калининграде висит на стене фотография «Металлиста», где мы на сборах во Франции. Как жалко, что команду не удалось сохранить. По сути могли в будущем выставить два равноценных состава. Какие ребята играли! Помазун, Призетко, Кандауров, Пушкуца, Прудиус. Нас называли командой «дома пионеров». Однако наш благодетель – завод имени Малышева – стал «загибаться». Конверсия. Нужно было искать другие источники финансирования. Мне порекомендовали успешного бизнесмена Дмитрия Дроздника. Ценой огромных усилий удалось уговорить власти Харькова, руководство завода отдать команду. Оказалось же, что я привел в клуб настоящего бандита. Через два месяца он выкинул меня из команды. А вскоре начал реализацию своего плана по распродаже «Металлиста». Призетко и Прудиуса отправили в Киев, Помазуна – в московский «Спартак», Кандаурова – в Израиль. Буквально за год Дроздник с компанией превратили «Металлист» в пепел.

– Как я понимаю, к этой ситуации вы отнеслись философски. По крайней мере в запой не ушли. А всего лишь отправились в Хмельницкую область, в райцентр Шепетовка. Как это вы, экс-тренер сборной Украины, оказались в этом Богом заброшенном уголке?

– В запой не ушел – это точно (смеется). А в Шепетовке оказался совершенно случайно. По рекомендации президента ФФУ Виктора Банникова, вечная ему память, я оформлялся на работу в Ирак. У меня был практически подписан контракт с лучшим клубом страны – «Фуладом». Зарплату обещали космическую по тем временам – три тысячи долларов. Однако накануне вылета в Багдад Банников сообщил, что со мной хочет поговорить некто Джумбер Нишнианидзе – президент шепетовского «Темпа». Джумбер Григорьевич вцепился в меня, словно клещ, и сумел уговорить.

– Уговорить – это вы лукавите. По всей Украине ходили слухи о заоблачных зарплатах, которые выплачивал господин президент...

– Смотря по каким критериям оценивать. В те годы я мог прожить с семьей безбедно на 100 долларов в месяц. Нишнианидзе создал просто-таки уникальную команду, бескорыстно вложив деньги в футбол. Полмиллиона долларов у «Темпа» был бюджет. Команда существовала на деньги одного человека!

Что такое Шепетовка? Это сельский быт, никаких условий для тренировок и восстановления игроков. Жили мы в заброшенном пионерском лагере, поначалу даже без электричества. Зато поле наш президент сделал буквально за три месяца. Да какое! Ведущие клубы страны щупали траву и не верили, что она натуральная, а не искусственная. Я возглавил «Темп», когда команда шла в тройке первой лиги, а на следующий год мы обыграли «Днепр», «Шахтер» и сыграли вничью в Киеве с «Динамо»! А главное – вынесли «Металлист» в первую лигу. Тот матч для меня был сверхпринципиальным.

– Правда, что футболисты выстраивались в очередь, чтобы играть в «Темпе»?

– Можно и так сказать. Жора Кондратьев – чемпион СССР, в прошлом – игрок сборной, приезжал из Минска на электричке с двумя пересадками. Из Белоруссии приехал Сережа Гомонов. Его тезка Скаченко перебрался в Шепетовку из московского «Торпедо», будучи кандидатом в сборную Украины. Грузинская диаспора добавляла колорита. Таких футболистов, как братья Капанадзе, я больше на своем футбольном веку не встречал. Может быть, спартанские бытовые условия нас всех объединили? Но в такой интернациональной команде атмосфера была потрясающая.

– Что же это был за бизнес Нишнианидзе? Часом не с криминальным уклоном?

– Джумбер владел конторой по изготовлению памятников, небольшим мясокомбинатом, автоколонной, монтажно-строительным кооперативом – для воркутинцев строил дома в Шепетовке. Кстати, он сам несколько лет провел в тех краях, как говорится, в местах не столь отдаленных...

– Почему же уже в 1995-м «Темп» приказал долго жить? На сегодняшней футбольной карте Украины Шепетовка не обозначена.

– Бизнес – это лотерея. Сегодня ты на белом Мерседесе, а завтра... С огромной теплотой вспоминаю этого человека. Больше пяти лет мы с ним не виделись. Говорят, сейчас он тяжело болен, к тому же остался без денег. Когда я работал в Саратове, помогал Джумберу материально. Затем связь оборвалась.

– Не сомневаюсь, что любой тренер, хотя бы возглавлявший национальную сборную страны, может сказать, что прожил предыдущие годы не зря. В 1992-м вы оказались за штурвалом сборной Украины.

– Будем откровенны, сборной по сути еще не было. Тренеры менялись, игроки. Поначалу я помогал покойному ныне Виктору Прокопенко. Затем Виктор Евгеньевич отказался. Сборную доверили Анатолию Конькову, но и он совершил демарш накануне поездки в Белоруссию. Позвонил Банников и попросил взять команду. С Колей Павловым мы работали на паритетных началах, Олег Базилевич ездил в качестве наблюдателя. Некоторые моменты меня покоробили. Почувствовал несвежее дыхание наших «профи». Были и бутсы с грязью шестидневной давности, которые вываливали ребятишки из сумки. Сразу мне вспомнился Буряк. Леня готовился буквально к каждой тренировке. У него в мешке лежало 100 (!) разных шипов, выглаженные трусы, футболка, гетры. Вот настоящий профессионал.

– Возможно, футболисты не понимали, что они защищают цвета национальной сборной!

– Именно так. Большинство футболистов поиграли в различных сборных СССР. Им казалось, что сборная Украины – несерьезно. Это позже все поняли, что возврата к прошлому нет.

– Вы контактировали с Банниковым, с ФФУ. Можно было удержать в сборной Юрана, Канчельскиса, Онопко, Никифорова, Цымбаларя, Саленко?

– С развалом Союза наметился массовый отток футболистов в Россию. Условия там изначально были на порядок выше украинских. К сожалению или к счастью, материальный фактор в этой жизни никто еще не отменял.

– На мой взгляд, не совсем верный пример. Юран играл в Португалии, Канчельскис – в Англии, Саленко – в Испании. Они были обеспеченные люди, но выбрали сборную России.

– Отчасти согласен. Однако футбольное радио работает бесперебойно, похлеще всемирной паутины... Парни рассказывали друг другу, что представляла собой сборная Украины, какие у нее перспективы. Поэтому принятие российского гражданства Онопко и компанией меня не удивило.

– Вы тоже вскоре подались в Россию. В 1995-м окончательно попрощались с Харьковом: продали и квартиру, и дачу, и машину... Решение далось тяжело?

– Во-первых, никакой дачи у меня не было. Дача – это загородная база «Металлиста». А расставание с Харьковом стало личной трагедией. Настолько комфортно чувствовал себя в этом городе. Если бы не Дроздник, не исключаю, что и сегодня бы работал в Украине. Получилось, что вернулся к истокам – в Калининград. Такова, видимо, судьба. В середине 1990-х там открыли свободную экономическую зону. Регион развивался семимильными темпами. Я почувствовал, что смогу себя реализовать в «Балтике». Кстати, руководство клуба, приглашая меня, убило сразу двух зайцев. Знали, что я «перетащу» из Украины квалифицированных игроков – Яблонского, Помазуна, Ролевича, Марцуна.

– И все же вы попытались войти в одну и ту же реку, на короткое время вернувшись в «Металлист».

– Я полгода сидел без работы, когда в 1999-м не сумел вывести саратовский «Сокол» в высший дивизион. В Харьков мне предложил вернуться Валерий Бугай – один из «соучастников» прихода в «Металлист» Дроздника. Ностальгии по прежним временам не было, зато появилось желание исправить ошибку, которую мы в свое время все вместе допустили. Увы, я жестоко ошибся. Настоящим футболом тогда и не пахло. Кругом нищета. Не поверите, что врач и массажист, получавшие мизерную зарплату, собирали в пакеты еду. Нужно было кормить семьи. Я очень рад, что кошмарные времена остались в прошлом. «Металлист» обрел настоящего хозяина. Мне же не повезло, что пути с Александром Ярославским в Харькове не пересеклись.