Бордиян: «Металлист был моей семьей»

[rokus]

Экс-защитник Металлиста, а ныне – игрок перволигового Гелиоса, рассказал Sport Arena о годах, проведенных в стане желто-синих, оценил нынешнее положение дел в клубе, вспомнил ключевые вехи своей карьеры и поделился планами на будущее.



«Каждый должен заниматься на поле своим делом»

— Виталик, признайся честно: ты помнишь свою статистику выступлений за Металлист?

— Могу ошибиться, но, по-моему, я провел за Металлист 194 или 195 матчей, в которых забил, кажется, четыре… (после небольшой паузы и какого-то подсчета в уме), нет – точно четыре гола.

— Ты отыграл за Металлист в 195 играх и действительно забил четыре гола. Впрочем, голы не были твоей основной работой. Зато голевые передачи ты партнерам раздавал на ура. Пару раз даже становился лучшим ассистентом всего чемпионата. Случаем, общее количество своих голевых пасов не помнишь?

— Ой, нет! Этого я точно не помню. Может 30, а может и 40. Чтобы все мои голевые передачи посчитать, надо, наверное, все мои матчи пересмотреть (улыбается).

— А кому-то из партнеров по Металлисту за семь с половиной лет выступления в команде тебе больше всего нравилось отдавать результативные передачи?

— Мне очень нравилось взаимодействовать на поле с Марко Девичем. Мы здорово понимали друг друга, поэтому ему я очень часто отдавал такие пасы, после которых он поражал ворота соперников. Но это что касается передач с игры. А до появления у нас Марко я очень часто отдавал голевые передачи со стандартных положений – штрафных или же угловых. С таких моих передач очень часто забивали голы то Саня Бабич, то Валик Слюсар.

— Отработка стандартов занимала много времени?

— Если ты хочешь добиваться какого-то результата в игре, то должен практически каждому игровому элементу уделять достаточно внимания. Отработка стандартных ситуаций – не исключение.

— А сколько, к примеру, времени уходило на отработку розыгрыша одного условного углового?

— Мы отрабатывали их в основном уже после тренировок. Могли и 30 минут работать сверх нормы. Много это или же мало? Это много. Все это время мы работали не над каким-то отдельным стандартом, а отрабатывали их в комплексе – угловые с обеих сторон, затем штрафные с различных позиций. Почему так? А невозможно постоянно бить и подавать с одной и той же позиции. Так можно набить ногу до такой степени, что потом будешь дня три просто восстанавливаться.

— С твоим умением выполнить хорошую силовую подачу, почему тебе не позволяли исполнять штрафные, которые назначались в опасной близости от границ штрафной?

— Каждый должен заниматься своим делом. У нас были ребята, которые здорово исполняли штрафные. По крайней мере, на порядок лучше меня. Поэтому, мне оставались подачи со стандартом. Было такое разделение обязанностей.

— Интересно: свою последнюю игру за Металлист ты помнишь?

— Забыть ее невозможно (с улыбкой). Это была заключительная игра чемпионата 2011/12. Мы играли в Полтаве с Ворсклой. Я феерил в том матче по полной программе: забил мяч в свои ворота, после чего счет стал ничейным, а под занавес игры был удален с поля.

— Кстати, то удаление стало для тебя единственным за годы выступлений в Металлисте. Оно удивило, так как грубая игра априори тебе была чужда. Тогда не сдержался?

— Я не могу сказать, что фол тогда был таким уж грубым, чтобы за него меня надо было удалять. Безус убегал в контратаку. Впрочем, наша линия обороны ситуацию полностью контролировала, но я решил совершить тактический фол. Почему судья трактовал нарушение как фол последней надежды, для меня осталось загадкой.

«Хотел играть, а не быть рядом с другими игроками Металлиста»

— Та игра в Полтаве стала для тебя в чемпионате 2011/12 лишь второй, в которой ты принял участие. Твоя игровая практика сошла практически на ноль. Ты ушел из команды, так как понимал, что твое время в Металлисте уже прошло, или же расставание приключилось из-за завершившегося контракта?

— Контракт у меня не завершался. Он у меня должен был действовать еще полтора года, но я принял решение команду покинуть. Я тогда почти на полгода выпал из-за травмы. Когда же восстановился, то сразу же влиться в коллектив, который был на хорошем ходу, не смог. Мне приходилось играть за дубль, а место в основном составе клуба я получил лишь в двух последних играх сезона. И я для себя решил, что лучше уйти куда-то играть, чтобы вернуть утраченные игровые кондиции, чем сидеть на замене и ждать свой шанс.

— Расторжение договора прошло гладко?

— Да, контракт был расторгнут по обоюдному согласию сторон. Все прошло очень цивилизованно.

— Неужели тебе не хотелось продлить свое пребывание в той звездной компании Металлиста и еще играть с такими игроками как Тайсон, Соса, Кристальдо, Марлос, Клейтон Шавьер?

— Мне хотелось играть, а не быть рядом с другими игроками Металлиста.

— Мирон Маркевич не отговаривал тебя?

— Нет-нет. С Мироном Богдановичем мы тогда на эту тему даже не разговаривали. Со стороны руководства клуба имелось нежелание меня отпускать. Мне говорили, что я уже столько лет в команде, многое ей дал и в перспективе дам еще, но затем с моим желанием смирились и пошли мне на уступки, предоставив вольную.

— Твой легионерский статус тут, мне кажется, сыграл не последнюю свою роль. Будь у тебя украинский паспорт, с тобой бы Металлист, уверен, не расстался?

— Наверное. Но тогда, действительно, вопрос с легионерами стоял очень остро. Была даже какая-то неразбериха в этом вопросе: кого считать легионеров, а кого – нет. Однако я не думаю, что это было определяющим в том, что в Металлисте не стали мне перечить. Мой уход стал совокупностью многих причин. Но так должно было произойти, и я должен был, значит, идти вперед по другой дороге.

— Не было сожаления, что ты не мог по законам Украины получить второе гражданство и не быть в чемпионате страны легионером?

— Как-то подобная тема обсуждалась, но давненько. А примерно именно тогда окончательно стало ясно, что легионерами в Премьер-лиге считаются все те игроки, которые не могут быть вызваны в сборную Украины. Я попадал под этот запрет, и данный вопрос решился сам собой.

— Какими у тебя были отношения с латиноамериканской диаспорой Металлиста, которая с годами лишь разрасталась и разрасталась?

— Отношения были отличными. Все ребята были очень дружелюбными, приветливыми и очень отзывчивыми. Понятное дело, что они держались чуть-чуть обособленно от остальных. Они больше общались между собой, чаще виделись вне команды, но если возникала необходимость общения с другими игроками, они всегда шли навстречу.

— Никто из латиноамериканцев не пытался выучить язык, чтобы свободно тут разговаривать?

— Я знаю, что кое-кто из ребят брал частные уроки у репетиторов, чтобы освоить хоть какой-то минимальный словарный запас. Ясно, что о свободном общении после этого речь идти не могла, так как выучить язык было задачей не из легких.

— Но, наверное, какие-то нецензурные слова и выражения они выучили очень быстро?

— (улыбаясь). Наверное-наверное. Но я скажу, что у нас в Металлисте все ребята были культурными и воспитанными, и никто брани себе не позволял.

«Больно все то, что сейчас происходит с Металлистом»

— Не было страшно уходить из Металлиста после стольких лет выступлений?

— А такое ощущение всегда, когда ты отправляешься навстречу чему-то новому, неизведанному. За семь с половиной лет я буквально сросся с Металлистом. Многие игроки буквально бегают по командам и успевают за карьеру собрать больше десятка клубов. Такой подход и отношение не для меня. Харьковский клуб был моей семьей, и у меня буквально сердце разрывалось, когда я понимал, что должен уйти из Металлиста и продолжить свою карьеру в другом коллективе.

— Металлист был твоей семьей. А как ты тогда воспринимаешь все те события, которые сейчас творятся вокруг клуба?

— Это больно. Смотреть на все это просто невозможно. Я был в Металлисте с 2005 года, и никогда команда и клуб до такого уровня не опускались. Финансирования нет, света и тепла нет, футболисты практически голодают. Состояние всего буквально катастрофическое.

— Ты в последнее время регулярно появлялся в тренировочном лагере Металлиста. Было это, впрочем, до прихода в команду Александра Севидова, то есть – при Игоре Рахаеве. Речь о возвращении в Металлист не шла?

— Нет.

— Не предлагали или ты сам не хотел?

— Пользуясь случаем, я хочу поблагодарить Игоря Владимировича Рахаева за то, что он шел мне навстречу, разрешая работать наравне со всеми. Я прямо ему говорил, что занимаюсь поисками новой команды, а в Металлисте хочу поддержать на уровне свои кондиции. С его стороны это всегда находило отклик, за что я ему очень благодарен. А что до моего вероятного возвращения, то разговор об этом ни разу не шел. Наверное, и Рахаев, и я прекрасно понимали, что клуб после ухода из него Ярославского и Маркевича уже двигался не вперед, а стремился куда-то вниз.



— Из нынешнего состава Металлиста ты с кем-то контактируешь?

— В основном, с персоналом команды – докторами, администраторами. Из игроков я ни с кем связь не держу, хотя кое с кем знаком. Знаю и Лешу Курилова, и Славу Чурко, с которым вместе играл в Ужгороде, и Саню Нойка, и Саню Горяинова, с которыми был в Металлисте.

— Нынче Металлист в долгах как в шелках. Перед тобой у клуба хоть задолженностей нет?

— Нет, я же покинул команду в ее золотой период, когда таких проблем не было, а все финансовые вопросы решались своевременно. За это — слава богу.

— Когда минувшим летом ты на правах свободного агента пополнил ряды перволигового Гелиоса, и даже тогда не думал о том, чтобы все же вернуться в Металлист?

— Такой вариант, в принципе, можно было рассмотреть. Я только-только начал восстанавливаться после травмы, набирал форму. Однажды у стадиона Металлист у меня состоялась встреча с Бойцаном (генеральным директором харьковского клуба – прим. Sport Arena). Поговорили о жизни, он поинтересовался моим желанием продолжить карьеру в Металлисте. Я сказал ему, что сейчас ни о чем загадывать еще не могу, так как только восстанавливаюсь. Позднее, когда я уже более-менее набрал форму, к этому разговору можно было бы вернуться, но в Металлисте новый наставник уже подобрал всех исполнителей под свое видение. То есть комплектация состава была завершена.

— А с Севидовым ты не общался?

— Нет. Я Александра Владимировича по играм в Говерле хорошо знаю, отношения с ним сохранились хорошие, но по этому поводу у меня с ним общения не было.

«Мой дом там, где моя семья»

— После Металлиста у тебя в карьере пошла полоса смены команд: четыре месяца ты был в Говерле, затем, правда, полтора года играл в Волге из Нижнего Новгорода, далее был молдавский Верис. Почему тебя так, образно говоря, кидало?

— Уйдя из Металлиста, у меня вскоре появилось предложение от клуба российской Премьер-лиги. Я был согласен, все условия меня устраивали, но что-то там не срослось. В итоге я три месяца тренировался у Игоря Добровольского в Дачии, а в последние дни летней дозаявки согласился на заключение контракта с Говерлой. Это был шаг исключительно на поддержание формы до зимы. В Волге я появился по приглашению Юрия Калитвинцева, и полностью отработал заключенный с клубом контракт. После этого я вновь все лето ждал какого-то нового варианта, и был вынужден на флажке дозаявки принять предложение молдавского клуба Верис. Агент посоветовал мне его. Мол, будешь играть дома, но, как и в случае с Говерлой, речь шла о моем пребывании в коллективе только до зимы. Но, увы, после трех сыгранных матчей я на тренировке получил травму, и следующие десять месяцев занимался своим восстановлением.

— Ты сказал, играть в Верисе – дома. Дом у тебя, получается, в Молдове?

— Мой дом там, где моя семья. Я уже более 11 лет живут в Харькове, моей семье здесь комфортно. Пока так, а как оно будет в дальнейшем, сейчас загадывать нельзя. Но с Кишиневом я связь не порвал. Там живут мои родители, там у нас есть квартира, где я останавливаюсь, когда бываю в Молдове. Дай бог, чтобы в Харькове сохранялись мир и спокойствие, а город исключительно процветал и улучшался.

— Что за травму ты получил в Верисе?

— Трещина пятой плюсневой кости стопы. Все случилось буквально на ровном месте. Не было никакого стыка или грубого контакта. Так иногда у футболистов случается.

— За Верис ты провел все лишь три матча. Они тебе что-то дали, ну – кроме травмы?

— Я в трех этих матчах сумел отдать три голевые передачи, а команда все игры выиграла. В результате, я получил долгожданный для себя вызов в национальную сборную Молдовы, чего давно у меня не было. Признаться, был рад, но травма все планы нарушила.

— Верис оставил тебя один на один с травмой?

— Верис вскоре прекратил свое существование и был расформирован. Он мне так и остался должен за операцию, за восстановление. Понятное дело, что за все это мне деньги уже никто не вернет.

«Общий уровень первой лиги Украины выше чемпионата Молдовы»

— Оказавшись в Верисе осенью 2014 года, ты вернулся в чемпионат Молдовы спустя 12 лет. Он за это время сильно изменился?

— Очень сильно. Он стал на порядок слабее. Тогда и в Зимбру, и в Шерифе были очень сильные подборы исполнителей. Да и в других командах были хорошие игроки. Сейчас такого уже нет.

— Ты не на словах знаком с украинской Премьер-лигой, этой осенью познакомился с Первой лигой Украины. Как уровень нынешнего чемпионата Молдовы в сравнении с ними?

— В Молдове есть неплохие команды – Шериф, Милсами, Дачия, в последнее время о себе заявляет Заря Бельцы. Но они по своему уровню ничем не превосходят лидеров украинской первой лиги. Скажу даже больше: общий уровень первой лиги Украины выше, нежели уровень Национального дивизиона Молдовы. Там выделяются 3-4 коллектива, а в украинской первой лиге есть около десяти команд равных по классу. От этого и общий уровень турнира выше. Каждый матч – это накал страстей на поле, борьба до самого финального свистка. В Молдове же с этим проблемы.

— Гелиос первую часть сезона завершил в первой лиге на четвертом месте. На что команда могла бы, на твой взгляд, претендовать в чемпионате Молдовы?

— Думаю, она бы боролась за такие же позиции — где-то за 4-5-е места.

«Маркевич рос и менялся вместе с командой»

— Вернемся к Металлисту. В декабре 2004 года ты пополнил команду по инициативе тогдашнего главного тренера Геннадия Литовченко. Однако в первых числах января 2005-го Литовченко со своими помощниками и некоторыми игроками отправился в харьковский Арсенал, которые позднее играл в Премьер-лиге под вывеской ФК Харьков. Уйти за своим тренером у тебя желания не было?

— У меня на руках был контракт с Металлистом, который я заключил незадолго до Нового года. Я не могу его игнорировать, поэтому должен был выполнять его. Литовченко действительно пригласил меня в Металлист. Знаю, что за мной какое-то время наблюдали в молодежной сборной Молдовы, а в Харькове для просмотра мне хватило одного тайма товарищеского матча с запорожским Металлургом. Мы тогда играли по схеме 3-5-2, я действовал в центре обороны на, так называемой, позиции чистильщика. Уже в перерыве Геннадия Владимирович поблагодарил меня за игры и сказал, чтобы я занимался улаживанием всех нюансов своего контракта. Вскоре договор был заключен, а все то, что произошло уже после Нового года, стало для меня настоящим сюрпризом. Как сейчас помню: стоят два автобуса, в один из них должны идти садиться те, кто едут в Арсенал, а в другой – те, кто в Металлист.



— Если бы у тебя была возможность, ты в Арсенал ушел бы?

— Порой, чтобы понять, как ты поступишь в той или иной ситуации, в ней надо оказаться. А подобные рассуждения тут совершенно ни к чему. Сейчас знаю только одно: я рад, что остался в Металлисте, но понимание этого пришло ко мне значительно позже.

— Не считаешь ли ты, что из-за твоего поступка, когда ты не бросил Металлист, к тебе со стороны фанатов было и остается до сих пор очень уважительное отношение?

— Наверное. Но тут дело не только в этом. Мне кажется, если человек ведет себя порядочно по отношению к своим обязанностям, к людям, с которыми он работает, то в ответ к нему будут проявлять такое же уважение. Все очень просто.

— После Литовченко Металлист на полгода возглавил Александр Заваров, а летом 2005 года команду принял Мирон Маркевич. И у одного тренера, и у другого ты был на виду. В чем секрет?

— В футболе только один секрет, и все его знают. Надо добросовестно работать на тренировках и все лучшее демонстрировать на поле в официальных матчах. Других секретов в футболе нет. Только ты снижаешь к себе требования, то тут же перестаешь быть игроком основного состава. Критерий в этом один.

— Ты был очевидцем семи лет пребывания в Металлисте Мирона Маркевича. За это время он как тренер сильно изменился?

— Да, он однозначно менялся. Менялась, росла вверх команда, за ней менялся и тренер. Это естественный процесс, ведь футбол не стоит на месте. Он эволюционирует, изменяется, меняются скорости ведение игры. Чтобы быть в потоке, надо постоянно что-то совершенствовать, быть в ногу со временем. Поэтому, и Богданыч менялся. Приходили в команду легионеры, к ним нужен был другой подход, и он находил его. Затем стали появляться латиноамериканцы. Это повлекло за собой изменение тренировочного процесса всей команды, другое построение игровых схем и прочее, прочее. Маркевич и тут менялся вслед за коллективом.

— То, что Маркевич на каком-то этапе сделал сильный поворот в сторону аргентинцев и бразильцев, не стало удивительным?

— Мне трудно сказать. Наверное, так случилось и потому, что для их приглашения появились финансовые возможности. К тому же, приглашались исключительно высококлассные исполнители группы атаки. Их креатив и индивидуальный класс помогли Металлисту продолжить свой рост, и это доказало обоснованность такого поворота в тренерской философии Маркевича.

«Президент Гелиоса хочет в Премьер-лигу, но команде такая цель еще не поставлена»

— Виталик, позади у тебя первая часть сезона, проведенная в первой лиге за Гелиос. Команда завершила лето-осень на четвертой позиции. За счет чего удалось добиться такого результата?

— У нас в команде отличная обстановка и внутрикомандная атмосфера. И мы реально могли бы завершить первую часть первенства на первом месте. К тому же, лидировать с отрывом от ближайших преследователей. На мой взгляд, осенью Гелиос недосчитался от шести до десяти очков из-за каких-то непонятных решений арбитров. Я не хочу говорить о какой-то предвзятости, а просто констатирую такой факт. Поэтому, если Гелиосу добавить то, что было недобрано, то команда была бы единоличным лидером.

— Гелиос тренирует 35-летний Сергей Сизихин, который в таком возрасте еще мог бы запросто играть. Молодость ему не мешает?

— Абсолютно. Мы, опытные игроки, нашего наставника стараемся поддерживать во всем, субординацию не нарушаем, чем даем пример более молодым игрокам. Сергея Сизихина в команде очень уважают, но не боятся.

— Замахнется ли Гелиос на повышение в классе по итогам сезона?

— Знаю, что президент клуба Александр Гельштейн этого очень хочет. Надеюсь, так оно в итоге и будет. Но окончательная цель на сезон команде еще не поставлена. Была лишь промежуточная высота: завершить первую часть сезона в тройке лидеров. Она, в принципе, выполнена, так как Гелиос делит в таблице 3-5 позиции с Черкасским Днепром и Оболонью-Бровар.

— Ты намерен идти с Гелиосом по намеченному в этом сезоне пути до конца?

— Посмотрим. Пока команда ушла в отпуск. 1 декабря клуб отметит очередную годовщину своего рождения. После этого можно будет о чем-то говорить. Команде необходимо усиление, чтобы избежать той нестабильности и тех проблем, которые были на нашем пути осенью. Поэтому, сейчас я не могу сказать что-то конкретное в отношении своего будущего в Гелиосе. Поживем – увидим.

Юрий Остроумов, специально для Sport Arena

Здесь