Тема с политическим подтекстом!

[zlex40]

Консьержка сказала
что во всем виноваты евреи

Я поддакнула:
– Так это они воду на час позавчера отключали?
Она задумалась. Покраснела. Начала мычать:
– Ну…в общем…
Я строго сказала:
– Вы не бдительны, А консьержка должна все отслеживать: если, к примеру, в дом крадется носатый человек, то вы должны сразу же звонить в Мосводоканал.
Она опешила (это у нас новая, Оля).
Я – опять:
– Телефон Москводоканала я вам дам. Но, понимаете, ужас в том, что и там засели евреи. Постоянно воду мутят.
– В прямом смысле? (спросила она, моргая глазками)
– В обоих смыслах – и воду в Химки дают какую-то грязную, и вапще…
Она говорит, вдруг выпрямившись:
– Но Путен с ними справится!
Я заговорщицки наклонилась к ней:
– Вы только никому не говорите, ладно?
Она кивнула.
– Он сам еврей – вот в чем ужас-то…
Она побледнела как полотно:
– Точно?
Я говорю:
– Я сама его видела в кипе.
– И че теперь делать? (сказала она обреченно)
– А ничего! (говорю). Пока что я вот фильтры поставила.
– На воду?
– Не только (сказала я) На дураков тоже.
Она ничего не поняла. Застыла как статуя. Сидит – в окне вижу – на скамейке.
«Думает».

Диляра Тасбулатова, «FaceBook»

[zlex40]

Особенно я люблю
либеральную интеллигенцию

Всю свою историю либеральные советские и постсоветские ненавидели и боялись тени Сталина. Тут им дали возможность пронзить тень Сталина осиновым колом (общественным трибуналом признать преступником против человечества). И сразу же начались сомнения – а надо ли пронзать, а почему кол осиновый, а не берёзовый…

Я думаю, что если завтра волшебники Хогвардса предложат либеральной интеллигенции стать властью, сразу заговорят – мы не хотим стать властью, мы просто хотим на неё влиять. Это значит ни за что не отвечать. И как это влиять? Стать гуру власти, заставляя её любой ценой претворять в жизнь свои идеи о социальной справедливости/полной свободе совести (и т.п.)? Вести сложную интригу и торговлю, вроде: ты власть приравниваешь коммунизм к нацизму и запрещаешь клерикализм, а мы всем весом своего авторитет поддерживаем повышение пенсионного возраста? Или просто оставляем за собою место «маркиза Позы» – «без доклада» (т.е. без предварительной записи на приём) врываться в кабинет высшего начальства и рассказывать о недостатках и злоупотреблениях? Умерший 115 лет назад создатель идеи «Русская идея» философ Владимир Соловьев называл это социальной ролью «свободного пророка» (который был при абсолютном государе, царствующем над всем европейским человечеством, принявшим суперуниатскую – объединённую католико-протестантско-православную веру).

Ихлов Евгений, «FaceBook»

[zlex40]

Быть параноиком
Про Россию, Армению и
марсианский лишай

В реакции консервативной части российского общества на события в Армении (реакции вялой, к счастью, так как события покамест не радикализировались – и хочется надеяться, что не радикализируются и впредь) примечательно не то, что реакция эта единодушно негативная, а то, что быстрая. Привычный нарратив сложился за два дня: демонстранты слишком молоды, слишком организованны, а это значит, их направляет оппозиция, за которой стоят американские интересы.

Нам-то что? Тут есть, однако, тонкость.

Выглядит это немного нелепо: даже если армяне решили пойти на поводу у каких-то американцев, нам-то что? Тут есть, однако, тонкость.

Неоднократно в течение последнего года замечалось, что российский (или, что точнее, постсоветский) человек находится в стоянии перманентной мобилизации, так что содержанием его мировоззрения становится ожидание угрозы и готовность ее отразить. Тут важно понимать, каким риторическим приемом поддерживается эта мобилизация. А поддерживается она тем, что постсоветский человек любую типологически угрожающую ситуацию, вне зависимости от того, на каком отдалении от него она произошла, способен интерпретировать таким образом, что эта ситуация делается угрозой непосредственно ему и его ближнему кругу. Если на Марсе взбунтуется какой-то мыслящий лишай, то находящийся в состоянии перманентной мобилизации постсоветский человек сумеет доказать (себе, в первую очередь), что этот бунт угрожает непосредственно его дому.

Именно в этом заключается смысл нынешней реакции консервативной части общественности на армянские события: наш человек точно знает, что за всем плохим в мире стоит Америка, главной же целью Америки является уничтожение уникальной русской цивилизации. Таким образом, отыскание следов Америки в любой ситуации является необходимым шагом для выстраивания привычной логики объяснения мира, в котором есть глобальный враг, играющий длинную Большую игру против российского человека и его благополучия.

Разумеется, вышесказанное не подразумевает, что у Америки нет каких-то подобных целей в принципе: есть масса примеров реального участия пресловутых «американских спецслужб» в весьма неблаговидных международных политических процессах. Это, однако, к нашему предмету не имеет никакого отношения по очень простой причине: каково бы ни было реальное участие в чем-то американских спецслужб, доподлинно известно об этом становится существенно позже любых событий; таким образом, непосредственное усматривание присутствия американских спецслужб в текущих беспорядках всегда является фактом и функцией паранойи, то есть, напомню, способности видеть целеполагание какой-то внешней воли в процессах, имеющих вид хаотических и рандомных.

Схема пошла срабатывать с механическим постоянством

Оптику этой паранойи задала, естественно, Украина, но беспокоит то, что дальше схема пошла срабатывать с механическим постоянством: прошлогодние волнения в Гонконге, например, в нашей консервативной среде интерпретировались точно так же – как заговор Америки, – и снабжались почти сладострастными описаниями того, как полиция «грамотно разобралась с гонконгским майданом», сорвав планы Мирового Гегемона. Поверить в то, что все это пишут убежденные пацифисты и законопослушные люди, которым претит сама идея народных волнений в принципе, мешает та интонация злорадного удовольствия, с которой делались описания действий властей и полиции: пацифисты не радуются обычно тому, что кого-то побили, этому радуются люди агрессивные, чья агрессия, однако, по каким-то причинам не находит себе выхода; полиция, которая бьет демонстрантов, выступает, так сказать, симпатическим агентом неразрешенной агрессии таких людей.

Беда с паранойей всегда та, что это штука, которая своему носителю кажется исключительно логичной: психиатры знают, как трудно какой-либо внешней аргументацией избавить человека от навязчивых идей, сколько контраргументов он способен найти, чтобы противостоять внешней логике, и насколько быстро он способен впадать во враждебность по отношению к тем, кто пытается разрушить его картину мира. Последнее хорошо объясняет, отчего мы вдруг заделались врагами целого света и чуть ли не единственными носителями какой-то альтернативной версии цивилизации, с духовностью и семейными ценностями: нас просто-напросто довольно долго пытались убедить, что мы ошибаемся и никто нам не угрожает (степень искренности и соответствия этих убеждений реальности сейчас не в счет, важен факт); таким образом, Запад стал представляться нам коллективным терапевтом.

Тут можно дискутировать на тему того, что было бы, если бы кто-то на Западе внезапно решил пойти другим путем и объявил себя нашим врагом публично; было бы это нам легче или нет? То иррациональное уважение, которое наш политически озабоченный человек испытывает к ископаемым людям вроде Бжезинского и Киссинджера, показывает, что, видимо, да, было бы легче: Бжезинский и Киссинджер не пытаются избавить нас от паранойи, они ей подыгрывают, и оттого к ним возникает странная симпатия. Как бы то ни было, нынешнее состояние умов нашего общества – состояние, в котором, судя по заявлениям членов правительства, пребывает большое число даже облеченных властью людей, – опасно даже не столько своей очевидной воинственной маргинальностью, сколько тем, что это объяснение универсально: в социальной и политической сфере нет ничего ужаснее доктрин, претендующих на всеобъемлющее объяснение миропорядка, так как они очень быстро формируют под собой замкнутую среду, в которую вообще перестают попадать сообщения из внешнего мира и в которой любое событие внешнего мира моментально вписывается в параноидальный контекст, получая объяснение через систему доктринальных фикций.

Так, собственно, и создаются любые единственно верные учения.

Артем Рондарев, «Сноб.»

[дзофф]

[zlex40]

Жирафы в луже

И понеслось по просторам прикремлевской прессы – вот оно! Мы знали! Крым всегда был наш! Не «аннексировали» мы его, как клевещут на Западе, а только вернули свое, законное, у нас злодейски украденное!

Во-первых, хохот меня душит: 24 года российская Генпрокуратура (а до того 36 лет – советская) не замечали этой «неконституционности», и только сейчас дошло. Как до жирафов. «Вспомнил покойничек», как в известном анекдоте…
Во-вторых, Генпрокуратура в принципе не наделена полномочиями проверять на конституционность даже и российские законы, а тем более – юридические акты другого государства (передача Крымской области в состав Украинской ССР была проведена, как известно, в Советском Союзе).
В-третьих, письмо заместителя Генпрокурора – не закон, не решение суда и не протест прокуратуры: правовых последствий оно не влечет.
А в-четвертых, аргументы, которые приводит г-н Кехлеров, не выдерживают никакой критики.
«Решения Президиумов Верховных Советов РСФСР и СССР о передаче Крымской области в состав УССР не соответствовали Конституциям СССР и РСФСР, так как президиумы не имели таких полномочий», – пишет замгенпрокурора.

Президиумы действительно таких полномочий не имели. Но это же решение было оформлено Законом СССР от 26 апреля 1954 года, принятым Верховным Советом СССР на основании пункта «д» статьи 14 Конституции СССР от 1936 года, отдававшим вопросы об изменении границ между союзными республиками в ведение высших органов государственной власти СССР.
Ну, а затем в 1977-78 годах нахождение Крыма и Севастополя в составе УССР было закреплено в новых Конституциях СССР, РСФСР и УССР. Чем была поставлена жирная юридическая точка. И о чем аккуратно «забывает» Генпрокуратура.
Как и обо всем последующем – тоже «забывает». В том числе, о референдуме о независимости Украины в 1991 году в ее международно признаваемых и по сей день границах (нелишне напомнить, что на этом референдуме за независимость, неделимость и неприкосновенность Украины голосовали 54% в Крыму, и 57% – в «русском городе Севастополе»). И о целом ряде международных договоров, в которых Россия признавала Крым частью Украины (подтверждая ее территориальную целостность)…
В общем, если называть вещи своими именами – сели в лужу и заменили правовой подход политическим. Но в первый раз, что ли?

Зачем – понятно. Не для окружающего мира, естественно (там только покрутят пальцем у виска, читая подобные «аргументы»), а для внутреннего употребления. Для Киселева с Соловьевым и Жириновского с Зюгановым, для «Лайф ньюс» и «Известий», статей Лимонова и блогов Захаровой. После чего нам сообщат, что деятельность Самого одобряет уже не 89%, а 99% россиян…
А вообще-то, проверить на конституционность надо было бы совсем другое: как РСФСР в 1991 году выходила из состава СССР. Потому как для законного выхода требовалось провести общероссийский референдум. Кто-нибудь о нем слышал?
Украинская ССР, как уже сказано, его провела.

Борис Вишневский, «Эхо Москвы»

[zlex40]

Выдавить Лубянку из
Украины
Очищение СБУ от агентов Москвы было и остается важнейшей несделанной работой с первых дней независимости

Я должен признать: Наливайченко – отменный дипломат. На первом же совместном заседании правоохранительного и антикоррупционного комитетов с участием главы СБУ, МВД и генерального прокурора было объявлено о начале парламентского контроля над расследованием дел о терроре Майдана и коррупции среди высокопоставленных чиновников. С требованием ежемесячно отчитываться в результатах. Наливайченко стал единственным силовиком, регулярно присылавшим или лично приносившим такие отчеты. Некоторые из них превращались в сенсацию, например, информация о визитах в Киев путинского соратника Владислава Суркова в дни расстрелов на Майдане.

В феврале глава СБУ впечатлил меня письмом, из которого следовало, что руководитель группы снайперов Альфа, «работавшей» на Майдане, ранее несколько лет служил в ФСБ.

Беда в том, что этот агент начинал «карьеру» в украинской спецслужбе как раз в те годы, когда Наливайченко возглавлял ее первый раз – при Викторе Ющенко.

Очищение СБУ от агентов Москвы, а конкретнее – Лубянки, было и остается важнейшей несделанной работой с первых дней независимости. 24 года назад Украина попыталась создать службу безопасности нового государства из кадров КГБ УССР. Наливайченко – один из них. До осени прошлого года в графе «образование» он регулярно указывал московский Институт имени Андропова. Когда же в октябре вступил в силу закон Об очищении власти, требующий изгнания из СБУ всех сотрудников с опытом работы в КГБ или с дипломом его высших школ, Наливайченко заявил, что он по собственному желанию досрочно оставил нынешнюю Академию внешней разведки России после четырех лет обучения. И под люстрацию не попадает. Далее под его руководством 30‑тысячная служба нашла в своих рядах сразу 50 выходцев из КГБ.

Насколько важно разорвать эти связи, подтверждает не только история Путина. Все годы формальной независимости украинская спецслужба выглядела российской тенью. В последние пару лет это заметили все. Если аннексию Крыма можно было объяснить управленческим коллапсом после стремительного побега Виктора Януковича, то захват Донецка и Луганска показали, что Служба безопасности Украины – не совсем Украины. Особенно страшно эта беда проявилась в Луганске, где при фактическом содействии начальника облуправления СБУ Александра Петрулевича небольшая группа боевиков ЛНР захватила большой склад стрелкового оружия со зданием службы в придачу. Петрулевич был назначен уже Наливайченко. И после сдачи Луганска остался его советником.

Потом была трагедия в Одессе (и там саботаж службы), Славянск, где небольшая диверсионная группа Гиркина смогла разжечь огонь большой войны. Список безвольных поражений СБУ в ней скрашивается отдельными подвигами отдельных офицеров и бойцов. Но они сами свидетельствуют, что часто действуют на свой страх и риск. Иногда еще и втайне от руководства службы, чтобы избежать утечек информации — смертельного спутника многих наших операций.

Кроме очищения от агентов КГБ-ФСБ, еще одна важная задача, которую должен решить новый руководитель СБУ, – это ликвидация управлений, отвечающих за борьбу с коррупцией. Конечно, черный юмор, но я часто говорю, что управление К – орган с самым честным названием в нашем государстве. К в СБУ означает коррупцию. В рамках парламентского контроля мы следим за расследованием всех ключевых дел о коррупции среди бывших и нынешних руководителей. И, к сожалению, результат в СБУ в этом направлении такой же, как у ГПУ или МВД. Его нет ни по одному делу. Наиболее выразительный символ общего саботажа – Александр Ефремов. Экс-глава Луганской облгосадминистрации не избирался в парламент. Но это не мешает ему чувствовать себя не менее безопасно, чем другим соратникам из Партии регионов. Хотя расследования и коррупции, и терроризма, и посягательств на территориальную целостность – прямая ответственность СБУ.

Так что если и стоит о чем‑то жалеть, так только о том, что из трех участников первого отчета о расследовании ключевых дел – Виталия Яремы, Валентина Наливайченко и Арсена Авакова – один еще остается на своей должности.

Егор Соболев, «Новое Время»

[zlex40]

Фантомная война

Чтобы удержаться в реальности и противостоять империи-фантому, нам необходимо постоянно помнить кто мы, ради чего мы воюем, в каком мире мы живем и какой мир стремимся построить для себя и своих детей

Природа этой странной Фантомной войны

Когда Антон Геращенко впервые опубликовал план российских военных по захвату Левобережной Украины, многие из нас задумались о достоверности этого документа. И ведь действительно: пятнадцать дней! За пятнадцать дней российские военные собирались оккупировать половину Украины. Неуважение! Бахвальство! Ганьба! Безумие… И тут возникает вопрос не просто о достоверности подобных планов и о возможности их осуществления, а о самой природе этой странной Фантомной войны.

По данным американской частной разведывательно-аналитической компании Stratfor, российское командование имеет три основных плана захвата Украины. «План А» предполагает оккупацию Донецкой и Луганской областей полностью, в их административных границах. «План В» заключается в обустройстве «коридора» на Крым. «План С» замахивается на беспрепятственный проход к Приднестровью, а значит, включает в себя то, что Путин назвал «Новороссией». И есть еще план, который американская разведка считает маловероятным, но вполне осуществимым. Тот самый, опубликованный Антоном Геращенко, по захвату Левобережной Украины, включая Киевскую и Черниговскую область. Это оккупация половины Украины, всей ее левобережной части. Американцы считают, что для осуществления этого плана потребуется вся российская армия и 28 дней срока.

Сложно спорить с американской разведкой. Да, в общем-то, насколько я понимаю, никто и не собирался. Как это ни прискорбно, но и план оккупации, разработанный Генштабом России, и докладная записка американских разведчиков не встретили особых возражений среди аналитиков и высших государственных чиновников Украины. Действительно, захоти Россия начать полномасштабное вторжение, обрушив на нашу страну всю свою военную мощь, она сможет оккупировать Украину, пусть не за пятнадцать или двадцать восемь дней, может быть, за тридцать, шестьдесят… Какая разница? Она сможет. И тут возникает вопрос, который ставит перед собой любой здравомыслящий человек перед тем, как затеять нечто авантюрное: «На***на козе баян, если она и так веселая?». В нашем случае: зачем России оккупация Украины, если она и так нищая и с трудом обеспечивает пристойный уровень жизни собственным гражданам, а также многочисленным «самопровозглашенным нахлебникам», которых эта страна умудрилась наплодить по всему миру?

Взять себе на довольствие добрых милллионов двадцать (за вычетом тех, кто выедет в Европу) граждан, откровенно враждебно настроенных, с небольшим количеством руссо-патриотов, вся любовь к исторической Родине у которых сводится к ожиданию высоких пенсий и зарплат – это странно, нерационально. В чем же тут победа?

Согласно докладной записке американской разведки, для того, чтобы оккупировать Левобережную Украину, а потом удержать ее, России потребуется двести пятьдесят тысяч военных, а это все боевые подразделения российской армии. Плюс порядка миллиона человек, занятых в оккупационной администрации, тотальная мобилизация, колоссальные денежные вливания, и все это на фоне справедливо последующих за вторжением санкций. Так что фактически практичные американцы спорят с российскими военными, утверждая, что разработанный ими план оккупации Левобережной Украины за пятнадцать дней хоть и осуществим, но с большим трудом. Если вчитаться внимательно в отчет, то становится понятно: да, оккупировать половину Украины, дорогие россияне, вы, конечно, можете, но управлять этой территорией, владеть ею – это вряд ли. Мошны не хватит.

В этом споре – вся суть цивилизационного противостояния русского мира и мира реального. Когда-то Уинстон Черчилль, рассуждая о Советском Союзе, сказал, что страну, которая неспособна обеспечить себя продовольствием «мы не рассматриваем как потенциального противника». При этом карточная система и откровенная нищета Советского Союза не помешали этой стране оккупировать половину мира, неся колоссальные убытки в попытке хоть как-то прокормить всевозможные марионеточные режимы. Советский Союз уже когда-то захватывал суверенные государства без всякой выгоды для себя. Захватывал не чтобы кормить, управлять и развивать – богатеть самому, а просто чтобы поддержать свое место в двуполярном мире. Он уже когда-то ввязывался в бессмысленные войны и посылал на смерть своих сыновей, чтобы ничего не получить взамен.

Вот уже год, как мы не можем разобраться в логике Путина

Вот уже год, как мы не можем разобраться в логике Путина. Мы, даже понимая причину, толкающую его на безумные, суицидальные для его страны шаги, не можем понять смысла аннексии Крыма, оккупации Донбасса, снабжения собственных маргиналов высокоточным дорогостоящим оружием, которое они потом «растаскивают» по всей России. На Донбассе Владимир Путин создал гнойник, заражающий его страну больше, чем нашу. Если цель в сохранении влияния на постреволюционную Украину, то украинские политики-запроданцы, традиционно избираемые крымским и донбасским электоратом, позволили бы удержать контроль над всей Украиной более надежным и дешевым способом. Потому, читая возможные планы и понимая, насколько разрушительными, в первую очередь для России, будут последствия, мы подспудно понимаем, что в голове российского главнокомандующего может прижиться любой план. Так же, как в свое время любой идиотизм находил поддержку среди кремлевских старцев. Особенно, если это был идиотизм кровавый и экономически невыгодный. Складывается впечатление, что для современной России, как и когда-то для СССР, захват территории важнее ее стратегической и эконмической целесообразности. Здесь надо понимать, что Россия, объявившая нам, – да что там нам – Америке! – необъявленную войну, борется не за территории, и даже не за геополитическое влияние, а за то, чтобы соответствовать своему собственному представлению о себе. Она сегодня борется за свое самоощущение империи.

Цитата:Фантомный –
1.) вображаемый, мнимый, ложный;
2.) искусственно созданный.

С Украиной воюет империя, с которой Россия себя отождествляет

Воспринимая Украину как часть собственной империи, Путин, а значит – Россия, могут чувствовать себя империей только до тех пор, пока имеют возможность беспрепятственно усмирять непокорную «провинцию». В основе лежит ложное представление о себе. Третьесортная, нищая, деградирующая страна бредит о себе, как об империи. Российская империя в этом случае – просто фантом, мираж, горячечный бред одной шестой части суши. Когда россияне в один голос празднуют свои победы в Илловайске, Дебальцево, Крыму и тут же утверждают, что не воюют с Украиной, они не лгут. Россия действительно не воюет с Украиной. С Украиной воюет империя, с которой Россия себя отождествляет. Именно так выглядит безумие. Когда человек не просто Иванов, Петров, Сидоров, а еще и Наполеон. Две реальности, вымышленная и подлинная, смешиваются и существуют параллельно. В контексте подобного безумия фантом империи воюет не с украинцами – они ведь «братский народ»! – а с «хунтой», «бандеровцами», горсткой мятежников – очередным фантомом, порожденным воспаленным воображением. Сложилась странная ситуация: фантом воюет с порожденными им фантомами за право оставаться фантомом.

В реальности грохочут «Грады» и умирают люди. В реальности санкции и арест имущества не оставляет никакой надежды российскому государству сохраниться в своей целостности. В реальности любой из представленных планов для страны, больше не способной содержать даже Приднестровье, но грезящей о захвате от 10 до 20 миллионов человек, кажется полным безумием.

Но это в реальности, свободной от фантомов. Иллюзорная империя способна на все. И это то, что нам, украинцам, стоит понять и принять как реальность. Потому что либо мы будем готовы сражаться с этим кошмаром, либо наша независимость и наша субъектность – это тоже очередной фантом.

Разрабатывая планы по захвату половины Украины или даже всей Украины, Варшавы или Берлина, в глубинах российского коллективного разума никто не задается вопросом: «А зачем?». Так же, как если бы ответ на вопрос «Зачем веселой козе баян?» был найден, это не изменило бы сюрреалистичности картинки – коза с баяном. Российские войска в Киеве – в подобных сценариях нет логики и нет выгоды. Именно поэтому ничего не препятствует их осуществлению.

Обычно, пытаясь достучаться до сознания больного человека, апеллируют к его базисно ценностным конструктам, как то: семья, любовь, свобода, честь, достоинство. Апеллируют к самой жизни. В этой безумной войне, в которой Украине противостоит кошмарный сон разума несуществующей империи, мы сталкиваемся и еще неоднократно столкнемся с необоснованной жестокостью, глупостью, информационными вбросами, точечными и массовыми террактами, массированными обстрелами сразу после подписания мирных договоров. Мы будем сталкиваться с безумием, которому нет ни объяснения, ни рационального обоснования. Поэтому, чтобы удержаться в реальности и противостоять империи-фантому, нам необходимо постоянно помнить кто мы, ради чего мы воюем, в каком мире мы живем и какой мир стремимся построить для себя и своих детей.
Чтобы не стать призраком, необходимо оставаться живым.

Единственное спасение для России сегодня – это понять, насколько губительной является эта война. Насколько она в реальности есть нерациональной. И единственный, кто реально может привести Россию к реальности – это мы, украинцы, защищающие себя от обезумевшего фантома.

Лариса Волошина, «Еспресо.TV»

[zlex40]

Европейская помощь Греции прекращена: кредиторы не стали ждать итогов назначенного популистским правительством референдума. А это означает, что через три дня у греческих властей не будет денег. Режим жесткой экономии завершен. Выплата зарплат и пенсий – тоже. То, что ждет Грецию в ближайшие месяцы – это закономерная расплата за наивную веру в то, что деньги берутся из воздуха.

До недавнего времени Грецией правили люди, которых трудно было назвать образцом честности. Но они, по крайней мере, не были идиотами и дилетантами. Сейчас вся Европа узнает, что такое идиоты и дилетанты у власти. Если, конечно, у греков не хватит сил избавиться от СИРИЗЫ и её безумных вождей.

Украинская власть – «предыдущая греческая». Страной управляют люди, которых трудно назвать образцом честности. Но они – это еще не тот сгусток идиотизма, который может вскоре придти им на смену.
Если украинцам интересно их ближайшее будущее – пусть внимательнее следят за греками.

Виталий Портников, «FaceBook»

[zlex40]

Путин опоздал родиться
лет на 200

Вообще, конечно, Путин опоздал родиться лет на двести. Вот в восемнадцатом веке он был бы действительно исторической личностью. Империец, колонизатор, завоеватель, строитель армии и флота, алчный властолюбивый вор, собиратель земель, духовности и скреп, воинственный трус, грозитель шведам, адепт кнута и пряника, кумир плебса, организатор игрищ и раздачи величия, интеллектуальная посредственность. Ну все при нем. Ладно скроен, крепко сшит.
Но опоздал.
Застрял сознанием в позапрошлом веке.
Какая жуткая историческая ирония.

Кстати, лично для меня ничто не характеризует позапрошловековое сознание царя, как вечные постоянные торжища, ярмарки и игрища на Красной площади.
Те, кто живет в двадцать первом веке, уже давно поняли, что в новой технологической эре главная ценность всех исторических мест – их фотогеничность. Пирамиды Гизы зависят не от книжной ярмарки, Формулы-1 или луивитонновского чемодана у их подножья, а только и исключительно от того, как они будут смотреться в айфоне какой-нить восторженной Джессики из колледжа Пенсильвании на каникулах. И миллионов других туристов, которые приезжают туда только и исключительно затем, чтобы сделать селфи. А совсем не затем, чтобы купить книжки.

Не, ну правда. Вот копил чувак деньги, пять часов летел в Шарм, оттуда восемь трясся автобусом в Каир, все это при плюс тридцати, все это отбиваясь от постоянных воплей «бакшиш, бакшиш», приезжает к своей мечте, которую всегда хотел увидеть, предвкушает, как он сейчас разошлет селфи всем своим друзьям и те слюнками изойдут от зависти – а тут фигак, под пирамидами в палатке сидит какой-нибудь арабский Шаргунов и впаривает бедуинам книжки про коптский мир, величие, вставание с колен и сакральное место Асуан. А на сфинксе баннер, радостно возвещающий о сто сорок мильон седьмой юбилейной ярмарке. А на входе в гробницы сундук от Луи Виттон стоит. И каток. И Формула-1 по пустыне рассекает. И концерт арабских скреп и духвности. И чемпионат по уличному баскетболу. И автошоу от «Ауди» с гигантской рекламой. А пирамида Хеопса завернута в гофр на реставрацию и вместо нее голограмма.

Ну вот на хрен в такой Египет ездить, правда?
Ну вот на хрен превращать Красную площадь, место, способное привлекать туристов ничуть не хуже, чем Биг Бэн, в лавочку, пусть даже и книжную?
Крокус-сити под землю что ли провалился? Экспоцентр? ВВЦ? Парк Горького? Манеж? Ну или хотя бы тот же Александровский сад, если так непременно хочется в центре и у Кремля. Ну идеальное же место – и тенек, и туалеты, и лавочки, и Кремль и на травке поваляться.

Проблема сознания позапрошлого века. Хотят что-то сделать, и даже, вроде, хорошего, но, к сожалению, тупо не знают, что уже изобрели такие штуки, как айфон и инстаграмм.
Я вот тоже какой уже год хочу отвести дочь просто банально показать ей Красную площадь и сфотографировать на фоне Василия Блаженного, но – то парад, то репетиция, то ярмарка, то Луи Виттон.

А мне не нужен Луи Виттон. Не нужна ярмарка.
Мне Василий Блаженный нужен.
Расскажите уже кто-нить дяденьке про интернет.
Про то, что «хлеба и зрелищ» теперь тоже стали технологичными.
Время ярмарок и кулачных боев на льду Москвы-реки ушло.
Пришло время айфонов и селфи.
Доброе утро.

Аркадий Бабченко, «FaceBook»

[Han]

Как говорится, без комментариев. В так называемой ЛНР поздравляют жителей с Днём Конституции Украины. Из Кремля ведь пришла установка - "стать частью, вернее, вернуться в Украину, дабы получать деньги из Киева... но при этом быть кремлёвскими "шавками" и вести свою новороссийскую пропаганду за счёт наших украинских денег". Я прикола ради позвонил родычам в Красный Луч и поздравил их с Днём Конституции. Они удивились... возмутились. А я им зайдите на свой сепаратистский сайт и прочтите поздравление от своих хозяева, от своих шакалов продажных.

[zlex40]

Кишинев не отдали Путину. Действующий мэр Кишинева Дорин Киртоакэ буквально вырвал победу у пророссийского кандидата Зинаиды Гречаный. После обработки 86 процентов голосов у Киртоакэ 51,27 голосов избирателей, а у товарища Гречаный – 47,51.

У меня большие вопросы к Киртоакэ как к градоначальнику, но все же приятно, что большинство жителей этого чудесного города воспринимают его как столицу Республики Молдова, а не как российский райцентр.

Виталий Портников, «FaceBook»

[zlex40]

Зомби-Москва

Я только что побывал в украинской бандеровской столице, городе Львове на Международном джазовом фестивале. Во Львове есть то, что принято называть Старым городом, там ежедневно гуляют тысячи людей. Везде продают мороженое и кофе, уличные музыканты играют на каких-то дудочках и гитарах, художники рисуют моментальные портреты, красивые девушки продают нехитрые украшения. Короче, обычная чудесная вольница, по которой интересно и самому походить, и деткам показать. Вокруг полно русскоязычных туристов, у которых бандеровцы должны выпить кровь, но это, видимо, произойдёт с наступлением темноты. Самое интересное, что всё это происходит вокруг городской ратуши, в которой сидит мэр. Я говорил с мэром, и он сказал, что лично для него этого шума и буйства маловато, так как центр города потому и центр, что в нём круглые сутки клубится народ. А если народ клубиться – значит, тратит деньги, а деньги это рабочие места, – весомо напомнил мэр.

Из окна нашей радиостанции на Новом Арбате всегда был слышен Арбат старый. Он был слышен оркестрами, толпами буддистов, которые шагали, звеня колокольчиками. Уличные художники рисовали моментальные портреты, в окружении групп молодёжи кто-то выкрикивал что-то в стиле Цоя. Ты садился на уличную лавку у столика кафе, брал кофе и пару часов наблюдал жизнь.

Когда-то Москва была живым городом.
Но граждане подарили её Кремлю.

И вот на Старом Арбате намедни задержан художник Олег Скрыпников, который рисовал портреты прохожих. Он рисовал, а вокруг него стояла толпа!

Представляете, толпа вокруг него стояла.
Вокруг него! Толпа!

Теперь Скрыпникова обвиняют в нарушении закона о проведении собрания, митинга, шествия или демонстрации. Его обвиняют в организации публичного мероприятия, поняли?

Ему лепят статью 20.2.2, а это организация не являющегося публичным мероприятием массового одновременного пребывания граждан в общественных местах, публичные призывы к массовому одновременному пребыванию граждан в общественных местах, либо участие в массовом одновременном пребывании граждан в общественных местах, если массовое одновременное пребывание граждан в общественных местах повлекли нарушение общественного порядка или санитарных норм и правил, нарушение функционирования и сохранности объектов жизнеобеспечения или связи либо причинение вреда зеленым насаждениям либо создали помехи движению пешеходов или транспортных средств либо доступу граждан к жилым помещениям или объектам транспортной или социальной инфраструктуры.
Поняли?

Всё это ему шьют за то, что он рисовал, а вкруг стояла любопытная толпа. За это ему грозит либо штраф до 20 тыс.рублей, либо 15 суток. То есть, он не рисовал, а «призывал!».

Вот я думаю, как случилось, что мы подарили Москву зомби – мертвякам, которые ненавидят жизнь. Но это патриотические зомби, потому что они в любом проявлении жизни – в рисовании, игре на гитаре, видят Майдан. А майдан для них – как осиновый кол, или чеснок – или что там убивает зомби.

Поэтому, зомбоящик, теперь награждённый Тэффи, объясняет, что мёртвое – это живое. А живое, по-настоящему живое, уничтожается уголовкой и штрафами.

Они, хозяева нынешней жизни, видимо еще и выделяют какую-то отраву прямо в воздух. Потому что граждане-зомби послушно отдали им радость свободы, будущее без санкций, дружбу с ближайшим соседом и технологическое будущее.
Полиция разошлась и разошлась группа людей, смотревшая как художник рисовал картинки-портреты. На Старом Арбате снова спокойно.

Зомби-Москва возвращается к обычной жизни.
Майдан предотвращён.

Матвей Ганапольский, «Эхо Москвы»

[domic]

[zlex40]

Осажденная крепость Путина
Как изменится Россия

На наших глазах за последние 15 месяцев Россия очень изменилась.
За следующие 15 месяцев она изменится еще больше

В стране смещаются понятия добра и зла, смещается ось порядочности и непорядочности, исчезают точки отсчета. Посмотрите, что происходит сегодня с «Эхом Москвы»; послушайте, с какой готовностью поддержал захват Крыма бывший оппозиционер Навальный. Первыми под удар подпадут те, кто не уехал, кто остался и «высовывается». Понятно, что этих людей сегодня сотни и даже тысячи, и по уровню нашего непонимания происходящего нам кажется, что «всех» не перестреляют и не перетравят. Я хочу от такого наивного оптимизма уберечь: перестреляют и перетравят без проблем. Только вопрос времени.

«Осажденную крепость» Путин создает сам, совершенно умышленно. И при Ленине, и при Сталине, и при Брежневе недовольные и несогласные, если имели возможность, – убегали или уезжали. Если оставались, то рисковали головой, причем буквально (при Сталине, например). Если взять путинский период, то Невзлин, например, эмигрировал и уцелел. Ходорковский остался и был посажен на 10 лет. Каспаров эмигрировал и жив-здоров. Немцов остался и был убит. Кара-Мурза в безопасности занимался оппозиционной деятельностью за границей. Вернулся в Россию, и его отравили. Я могу продолжить перечень. Думаю, что при нынешнем состоянии России отставка, бойкот или эмиграция – самый действенный способ противостояния Путину и путинскому режиму. При отсутствии выборов голосование ногами – лучшая избирательная тактика.

До марта 2014 года созданная Путиным система казалась лично мне стабильной, и я не сомневался, что Путин просидит в президентском кресле до 2024 года, согласно российской конституции.

После начала российской агрессии в Украине я изменил свое мнение о стабильности режима Путина. Дело в том, что в России режимы всегда менялись исключительно из-за внешнего фактора – войн. Поражение в Крымской войне привело к отмене крепостного права; поражение в русско-японской войне – к первой русской революции и появлению Думы; военные неудачи России на фронтах Первой мировой войны привели к Февральской революции 1917 года, война в Афганистане – к развалу СССР.

Так что теперь – в формате российско-украинской войны – появился тот самый внешний фактор, который не может не привести к крушению режима Путина, потому что «плюсики» в виде «пустить кровь украинцам, чтобы им неповадно было вступать в ЕС и НАТО», с точки зрения Путина, конечно, «плюсики». Но минусов куда больше.

Украина из добродушного безалаберного соседа стала вражеским государством. Прибалтика, поставлявшая шпроты, взывает к НАТО разместить на своей территории войска. Нейтральная Финляндия призывает на сборы 900 тысяч резервистов; датчане размещают на своих кораблях ядерные боеголовки НАТО; Польша, имевшая до последнего времени пророссийского президента, сменила его на антироссийского. Норвегия протестует против прилета Рогозина; Швеция охотится за российскими подводными лодками. И даже Лукашенко, которого в мире всерьез-то никто не воспринимал, считая его сельским диктатором, на созданном Путиным фоне забыл о российско-белорусском союзном договоре и стал независимым политиком. И это мы еще не дошли до американских выборов 2016 года, когда новая администрация, кто бы ни стал президентом, займет по отношению к России куда более жесткую позицию, чем нынешний президент США Обама.

Так что я бы на месте Путина от таких внешнеполитических успехов застрелился. Кто придет на смену застрелившемуся Путину я, конечно же, не знаю. Точно не Навальный.

При этом я далек от мысли, что Китай затаился и готовится к прыжку для поглощения России. Мы пытаемся применить к Китаю путинскую тактику: чтобы было, если бы у Путина была возможность аннексировать ослабленный войной Китай. Ну да, конечно, Путин бы объявил его исконной русской землей, вспомнил бы про «Варяг» и Порт-Артур, запустил бы по всем каналам российского ТВ «Врагу не сдается...» и создал бы «новокитайский» проект. Но Китай страна с иным мышлением. Китай сто лет ждал окончания британской аренды Гонконга, Китай до сих пор не захватил Тайвань, который уж точно «исконная китайская земля». И при этом Китай очень молодое государство, которое сумело объединиться лишь в 1928 году. Люди в Китае говорят на разных языках, куда больше отличающихся, чем русский и украинский.

Россия разрушится не из-за Китая.
Россия сама падет под тяжестью собственных имперских амбиций и взваленных на себя по своей инициативе невыполнимых задач.

Юрий Фельштинский, «Новое Время»

[zlex40]

Нормальный президент
и президент курильщика

Если бы в России был нормальный президент, он сказал бы примерно следующее: «Позор нам, мы не умеем поддерживать талантливых детей, за нас эту работу приходится делать иностранным фондам. Нам необходимо учиться у них, перенимать их методики поддержки юных талантов».

А вот что сказал президент-пахан, вернее даже президент-феодал, который воспринимает уже не только недра страны, но и ее граждан как свою личную собственность: “Так называемые иностранные «фонды»… просто шарят по школам Российской Федерации. Много лет. Под видом поддержки талантливой молодёжи. На самом деле как пылесосом высасывают просто и всё. Уже прямо со школы абитуриентов берут, на гранты сажают и увозят”.

Естественно, он возмущен, что какие-то иностранцы уводят из под носа подрастающих талантливых, а значит самых дорогих на невольничьем рынке рабов. Непорядок. Куда смотрят надсмотрщики из ФСБ?

Игорь Эйдман, «FaceBook»

[zlex40]

Все, что вы хотели знать о революции,
но боялись спросить

Революцию нельзя подготовить, но к ней надо готовиться – как к неизбежному цунами

Политический атеросклероз похож на клинический, но сориентирован во времени в противоположном направлении – не в прошлое, а в будущее.

При клиническом атеросклерозе человек хорошо помнит, что с ним было сорок лет назад, но не может вспомнить, что с ним было вчера. При политическом атеросклерозе общество прекрасно знает, что с ним будет через сорок лет, но не может предсказать, что с ним случится завтра.

Все в России понимают (хотя некоторые притворяются, что не понимают), что с ней случится через сорок лет. Той России, которая знакома нескольким русским поколениям, больше не будет. А на ее месте возникнет какая-то другая Россия, может быть, в других границах, отчасти с другим населением и наверняка с другой культурой.

Между этими двумя Россиями, такими, как всегда, разными и в то же время неуловимо похожими, проляжет очередная русская революция. Но когда она случится и как далеко зайдет, никто не может предугадать.

Россия сегодня живет в предвкушении катастрофы, стараясь не заглядывать за горизонт текущих событий. И чем страшнее завтра, тем веселее и оптимистичнее сегодня.

Белу-Оризонти, Бразилия, 26 июня 2013 года. Горящие баррикады рядом со стадионом, где проходит матч Кубка конфедераций, во время демонстрации против необоснованных трат из бюджета на проведение Кубка мира-2014 по футболу, а также против жестокости полиции. Фото: Victor R. Caivano / AP

Россия и революция

В нынешний момент в России ближайшее будущее просматривается хуже, чем отдаленное. Но легче от этого не становится – перспектива выглядит так пугающе, что подавляющая часть русского общества совершенно искренне желала бы отодвинуть ее как можно дальше. Этот инстинктивный страх перед будущим является истинной основой той консолидации, которая так радует душу русского «патриота».

Но даже самые верноподданные и патриотично настроенные граждане отдают себе отчет в том, что нынешний социальный и политический строй является временным, и вовсе избавиться от мрачной тени постылого будущего невозможно.

Именно поэтому настоящей стратегии развития у России нет, а есть лишь стратегия выживания. Сводится эта стратегия к тому, чтобы переждать тяжелые времена («неглубокий кризис») в надежде на авось: надо только затаиться и, возможно, мимо России пронесут труп Америки с Европой. Тогда и революция будет не страшна.

Однако поздно. Революция тайно захватила Россию, но пока только в своеобразной «отрицательной» форме. Все, что в России сегодня происходит, так или иначе подчинено задаче предотвращения революции. Это главный пункт политической программы правительства. Собственно, борьбой с революцией эта программа и исчерпывается. Правительство работает в режиме контрреволюционного МЧС. Оно сделало контрреволюцию содержанием уходящей эпохи.

Это очередной «мертвый сезон» русской истории, полностью лишенный творческого социального начала, что не исключает, а иногда даже подразумевает временный подъем (по крайней мере, относительный) в развитии науки и искусства.

Посткоммунистическая Россия попала в начале XXI века в предсказанную еще в конце 80-х годов прошлого века историческую «трубу турбулентности» – что-то наподобие политической аэродинамической трубы, в которой сгенерировали социальную турбулентность. Хотя жизнь в трубе бурлит, в ней ничего на самом деле не происходит и она никуда не движется. Из этой трубы нельзя выйти, можно только вылететь.

Предсказать траекторию движения общества, попавшего в историческую трубу, невозможно. Но какой бы замысловатой она ни была, пункт назначения всем известен – революция.

Стамбул, Турция, 11 июня 2013 года. На площади Таксим демонстрантов, требовавших отставки правительства во главе с премьер-министром Тайипом Эрдоганом, полиция разгоняла водометами и слезоточивым газом. Фото: Thanassis Stavrakis / AP

Революция и оппозиция

С определенного исторического рубежа политическую повестку дня любого авторитарного государства начинает диктовать революция. Это предусмотрено самой природой авторитаризма.

Смена власти в авторитарном государстве возможна либо путем государственного переворота, либо вследствие революции. Если доступ к власти, полностью или частично, можно получить путем победы на выборах, то такое государство не является в точном смысле слова авторитарным. О нем можно говорить только как о недостаточно демократическом государстве. Такой была Россия в короткий промежуток времени с 1989 по 1996 годы, но это время прошло. Современная Россия является классическим авторитарным государством и, похоже, даже официально не отрицает этого.

Есть люди, которые противопоставляют государственный переворот и революцию, полагая, что революции в России можно избежать, устроив государственный переворот. Это весьма условное противопоставление – между государственным переворотом и революцией не такая большая разница, как многим кажется. Граница между государственным переворотом и революцией весьма подвижна: и то, и другое являются способами насильственной смены политического строя. Речь идет лишь о локализации насилия – будет ли оно ограничено верхним эшелоном правящего сословия или «выпорхнет» из «властного гнезда», вовлекая в свою орбиту часть общества или, в худшем случае, все общество. Поэтому государственный переворот можно рассматривать как частный случай революции.

Настоящая демократическая (да и всякая другая тоже) оппозиция в авторитарном государстве по определению должна быть революционной.

Если оппозиция отрицает революцию или, тем более, полагает революцию недопустимой, значит, она не ставит своей целью приход к власти, и поэтому в лучшем случае может считаться «оппозицией Его Величества», а в худшем – собранием пустых резонеров.

Отношение к революции – это лакмусовая бумага, по которой сегодня можно легко и безошибочно отличить действительную политическую оппозицию от суррогатной.

Либо политическая организация признает революцию, и тогда она на практике является оппозиционной, либо она не признает революцию, и тогда ее оппозиционность носит условный характер. Все промежуточные формулы вроде «мы против режима, но также и против революции» являются лишь лукавыми метафорами, использование которых носит, как правило, конъюнктурный характер.

Это не значит, что оппозиция должна любить революцию, но это значит, что она не может игнорировать ее неотвратимость. Она не может обещать несбыточное и поддерживать иллюзию того, что у революции в России есть альтернатива. Такое поведение было бы нечестным по отношению к массам и, в конечном счете, только подрывало бы их доверие к оппозиции.

Гонконг, 10 декабря 2014 года. Протестующие против реформы избирательной системы поднимают над головами желтые зонты – символ демократического движения, в то время как полиция пытается разрушить лагерь демострантов. Фото: Kin Cheung / AP

Революция за гранью «добра» и «зла»

Вопрос об отношении к революции является психологически трудным для российских элит, в том числе оппозиционно настроенных к существующему режиму. Даже те политические силы, вся деятельность которых на практике сводится к его дестабилизации и провокации революции, предпочитают публично открещиваться от нее или, по крайней мере, высказываться о ней весьма неопределенно.

К сожалению, многие люди искренне верят в то, что можно изменить сущность вещей, поменяв их название. Они думают, что если революцию назвать как-то иначе, то она ею перестанет быть. Однако проблема не исчезает от того, что о ней не говорят вслух. Революция, безусловно, является главным вопросом политической повестки дня и будет оставаться таковым до того момента, когда наконец станет реальностью. Естественно, что вопрос о революции должен все время оставаться в центре политической дискуссии, а не стыдливо уводиться на ее обочину.

Есть две причины, по которым «революция» оказалась персоной нон грата в среде русской интеллигенции. С одной стороны, на оппозицию давит собственное интеллигентское подсознание, а с другой – оппозиция отчасти пытается так бороться с агрессивной официальной пропагандой, которая превратила «революцию» в синоним апокалипсиса.

Русскую интеллигенцию сначала так сильно перекормили романтикой революции, а потом так долго пугали повторением кошмаров революции, что у нее возникла острая негативная аллергическая реакция уже только на само слово «революция». Сегодня революция повсеместно воспринимается ею как абсолютное зло.

В подсознании российской интеллигенции уживаются два взгляда на революцию: «марксистский» – сводящийся к тому, что революция является «повивальной бабкой» истории, и «бердяевский» – состоящий в том, что революция является продуктом гниения старого общества и «карой» ему за его грехи. Но истина, скорее всего, находится посередине.

Революция – это действительно всегда продукт распада (гниения) старого общества, и в этом Бердяев прав. Но этот распад позволяет вырваться на исторический простор силам нового общества, и в этом прав Маркс. Вопрос лишь в том, есть эти силы в наличии или нет, какова их природа, насколько они продуктивны и перспективны?

Революция есть зло, как есть зло любая смерть. Но если смерть дает простор новой жизни, то диалектически она становится добром.

Таким образом, вопрос о пользе или вреде революции в значительной степени оказывается внешним по отношению к самой революции и сводится к тому, сложились ли в обществе силы, высвобождение которых приведет к существенным социальным и политическим изменениям.

Если такие конструктивные силы созрели, революция, какую бы цену за нее ни пришлось заплатить, оказывается исторически успешной. Если таких сил нет в наличии, то такая революция становится «майданом».

«Майдан» тоже может быть полезен, но его польза сопоставима с его вредом, а выигрыш зачастую никто кроме тех, кто непосредственно пришел к власти, не замечает. Тогда через некоторое время вопрос о революции вернется в политическую повестку дня абсолютно в том же формате, в котором он стоял до этого.

Буэнос-Айрес, Аргентина, 12 февраля 2014 года. Портовые рабочие поджигают покрышки напротив здания таможни: они требуют от правительства справедливой выплаты пенсий, которых лишились более тысячи членов профсоюза. Фото: Victor R. Caivano / AP

Жизнь на революционном вулкане

Настоящие революционеры вовсе не те, кто с утра до вечера заняты «подготовкой революции» (которую, – скажу, забегая вперед, – подготовить невозможно), а те, кто сосредоточен на развитии сил, с которыми связана перспектива и которые олицетворяют собой новое общество (неважно, как скоро оно обнаружит себя). Те же, кто хочет ускорить революцию в обществе, которое для этого не созрело, являются не столько революционерами, сколько провокаторами, в конечном счете продлевающими жизнь режиму.

Не надо делать за историю ее работу, но не надо полагаться на историю в том, что может сделать только само общество.

Революция – это явление объективного порядка, которое никакими субъективными усилиями нельзя искусственно вызвать к жизни.

Существует широко распространенное заблуждение, что достаточно вывести на улицы миллион человек, чтобы случилась революция и «плохой режим» рухнул. Это красивая легенда, но проблема в том, что нельзя вывести на улицы миллион человек, пока «плохой режим» сам не позовет их на улицу, то есть пока не возникнет революционная ситуация.

В истории посткоммунистической России единственная демонстрация, приближающаяся к миллионной отметке, была, как теперь выясняется, тайно санкционирована руководством ЦК КПСС. «Болотное движение» возникло в значительной степени под влиянием и с молчаливого согласия правительственных либералов в эпоху хлипкой «медведевской оттепели». Порядок здесь другой: сначала революционная ситуация – потом люди на улицах, а не наоборот.

Можно воспользоваться простой метафорой. Представьте себе, что революция – это спящий вулкан, а революционеры – обыватели, обитающие у его подножия. Живя у склона вулкана, можно каждый день, как Сизиф, подниматься на его вершину, чтобы постучать по кратеру лопатой. Это можно делать в одиночку, можно привлечь человек сто родственников, можно собрать тысячу друзей. В конце концов, можно исхитриться и вывести на вершину миллион человек, сказав им, например, что там зарыт клад. Даже если все эти люди разом начнут стучать по вулкану своими лопатами, ему будет на это наплевать, он будет дымить, не обращая внимания на их суету.

В какой-то момент вулкан, конечно, проснется и завалит своим пеплом и тех, кто не стучал, и тех, кто стучал, и тех, кто «стучал» на тех, кто стучал. Но он это сделает сам по себе, а не потому, что по нему бродил миллион неприкаянных людей.

Киев, Украина, 22 января 2014 года. Противостояние демонстрантов с милицией и внутренними войсками Украины. В тот день медики сообщили о трех убитых. Фото: Сергей Гриц / AP

Революция в режиме ожидания

Самый лучший «революционный сейсмолог» не сможет определить тот час, когда просыпаются вулканы (можно угадать, но это лучше удается людям искусства). Ленин за несколько месяцев до революции был уверен, что закончит жизнь в эмиграции. Белая эмиграция состарилась и умерла в Нью-Йорке, так и не дождавшись Горбачева…

Ленин же сформулировал концепт «революционной ситуации», который сводится к известной триаде: паралич власти, активизация массы и ухудшение условий ее существования. Каждый из этих трех элементов далеко не прост в интерпретации, и о каждом можно говорить и писать бесконечно. Ограничусь тем, что скажу: ни одна революция не произойдет раньше, чем власть потеряет способность подавлять революционное брожение. Сначала «душа власти» покидает «тело власти», а уж потом начинается революция.

Что делать революционной партии в то время, когда революция не созрела? Отвечая на этот вопрос, я, прежде всего, вспоминаю лукавую формулу героя О’Генри – американского консула из «Королей и капусты»: «Спрос создать нельзя. Но можно создать условия, которые вызовут спрос». Так и с революцией: революцию сделать нельзя, но можно создать условия, которые вызовут революцию.

Лучший способ ускорить революцию – подготовить вовремя замену существующему строю. Парадокс возникновения революционной ситуации состоит в том, что революционная партия меньше всего должна заниматься революцией как таковой. Ее внимание должно быть сосредоточено на сопутствующих ей условиях.

Пока революция не началась, основные задачи революционной партии, — а другой оппозиционной партии в авторитарном государстве быть не может по определению, — являются неполитическими. Это в некоторой степени естественно, потому что не может быть политических задач там, где нет политики.

Нельзя играть в футбол, если нет футбольного поля. Компьютерные игры в расчет не принимаются.

Неполитические задачи революционной партии могут быть сведены к трем основным направлениям: дискредитация режима, диалог с массами (по тем вопросам, которые интересуют массы, а не революционную партию) и формирование революционного ядра (по сути стволовых клеток будущей новой власти).

Революционная партия – это не та партия, которая готовит революцию, а та партия, которая готовится к революции.

Легко обратить внимание на то, что в перечисленные основные задачи революционной партии не вошло участие в выборах. Это не потому, что в выборах не надо участвовать. Наоборот, пока нет революционной ситуации, надо участвовать во всех выборах, в которых только можно. Но просто цель участия в выборах здесь другая – не победить, а доказать невозможность честной победы. Участие в выборах для революционной партии, в отличие от партии политической, то есть парламентской, не является самоцелью, а лишь инструментом дискредитации власти.

Мехико, Мексика, 20 ноября 2014 года. Демонстранты, поджигающие полицейский автомобиль, требуют от властей найти студентов, пропавших в городе Игуала после мирной акции протеста, закончившейся столкновением с полицией. Фото: Marco Ugarte / AP

Скромное обаяние революции

Революционная организация обречена оставаться маргинальной организацией до того момента, пока не начнется революционное движение. Ей не надо стесняться своей немощи и пытаться выглядеть чем-то большим, чем она может быть в этот период истории. Размер черепахи, как известно, во многом зависит от размера аквариума, в котором она обитает.

Нельзя ожидать, что в трехлитровой банке вырастет динозавр. Но не стоит также удивляться тому, что «черепашка», выбравшаяся из банки в пруд, начнет стремительно расти.

Революция – это как раз тот случай, когда последние становятся первыми. Нельзя построить революционную организацию, пока не сложилась революционная ситуация. Любые попытки подстегнуть этот рост искусственно будут губительны. Задача революционной организации в отсутствие революции состоит в том, чтобы создать и сохранить революционное ядро. Мне остается лишь снова напомнить о завещании одного известного революционного «практика» с его бессмертным «лучше меньше, да лучше».

Революционная партия должна говорить с массой на языке массы. Проблема, однако, состоит в том, что, пока революция не началась, масса не интересуется ни революцией, ни революционной партией, ни ее программой. Поэтому если такая партия с утра до вечера будет рассказывать обществу о своих «революционных» планах, о величии своих целей и задач, например о ценности свободы, равенства и братства, или о всемирно-историческом значении демократии, или о пользе открытости и вреде закрытости, то ни к чему, кроме полной политической изоляции, это партию не приведет.

Революционная партия в отсутствие революции должна уметь быть «нереволюционной» и заниматься не тем, что интересно ей, а тем, что интересно обществу. Она должна быть с деятелями культуры в том, что касается культуры, с представителями науки в том, что касается науки, с профсоюзами в том, что касается защиты интересов наемных рабочих, с предпринимателями в том, что касается защиты права собственности.

И последнее по порядку, но не по значимости. Помня о массе, революционная партия не должна забывать о том, что ее главной мишенью остается существующая политическая и экономическая элита. Никакая масса ничего не сможет сделать, пока правящие элиты не позволят ей это сделать.

Работа с элитами, поиск в них союзников, которые способны осознать гибельность существующего режима, которые готовы быть, пусть даже пассивными, сторонниками революции, является приоритетной задачей любой действительно революционной оппозиционной партии. Надо помнить, что диалектика революции состоит в том, что ее враги являются одновременно ее главными союзниками.

Ереван, Армения, 23 июня 2015 года. Вторую ночь продолжаются многотысячные протесты против повышения тарифов на электроэнергию. Фото: Zareh Safaryan / AFP

Революционное послесловие

Революция не сахар, чтобы ее любить. Это лекарство, от которого можно умереть быстрее, чем от болезни. Но некоторым она дает шанс на новую жизнь. Бояться, однако, надо не революции как таковой, а того, что революция выйдет полностью из-под контроля и деградирует в примитивный бунт. Инсульт Ленина и инфаркт Ельцина имеют общую природу – горечь разочарования результатами революции, которая отбросила их с их идеями на обочину исторического процесса и отдала страну во власть народной стихии. К революции надо готовиться, как готовятся встретить цунами. Чем лучше готов, тем больше шансов выжить.

Владимир Пастухов, «Открытая Россия»

[Gektor]

В 2010-м году автор бестселлеров о финансовых рынках Майкл Льюис побывал в трех европейских странах, больше всего пострадавших от кризиса-2008: Ирландии, Исландии и Греции. После поездки он написал книгу «Бумеранг», или как из развитой страны превратиться в страну третьего мира». Греция в этой книге до боли напоминает Украину.

Hubs публикует выдержки из глав книги.

Я прибыл в Афины ровно за неделю до очередного запланированного бунта и спустя несколько дней после того, как немецкие политики предложили греческому правительству для погашения долгов продать свои острова и, возможно, присовокупить к сделке какие-нибудь древние руины. Новый премьер-министр Греции, социалист Георгиос Папандреу, был даже вынужден отрицать, что намеревался продавать некоторые острова. Рейтинговое агентство Moody’s только что понизило кредитный рейтинг Греции до уровня, при котором все греческие правительственные облигации превратились в хлам – и, следовательно, стали ненужными многочисленным держателям. В результате выброс греческих облигаций на рынок не стал большим событием в краткосрочной перспективе, потому что Международный валютный фонд и Европейский центральный банк договорились между собой предоставить Греции – стране с населением около 11 млн человек, что на 2 млн меньше большого Лос-Анджелеса – до $145 млрд.

Вскоре Греция была изгнана со свободных финансовых рынков и перешла под опеку других государств.

Это были хорошие новости. Долгосрочная же картина была куда безрадостнее. Греческие счетоводы как раз подсчитали, что, помимо непогашенного (и постоянно растущего) государственного долга в размере $400 млрд, правительство задолжало еще не менее $800 млрд в виде пенсий. Сложите эти суммы и получите около $1,2 трлн, или более четверти миллиона долларов на каждого работающего грека. На фоне долгов на $1,2 трлн помощь в размере $145 млрд была скорее красивым жестом, чем решением проблемы. Такова была официальная статистика – в действительности же все, безусловно, обстояло намного хуже. «Когда наши люди вникли в суть дела, они не могли поверить своим глазам, – рассказал мне ответственный работник МВФ по возвращении из первой греческой миссии МВФ. – Учет финансов у них сводился к тому, что они знали лишь согласованную сумму расходов, но никто не следил за реальными тратами. Это даже нельзя назвать развивающейся экономикой. Это страна третьего мира».

Как оказалось, оставшиеся в темноте наедине с кучей заемных средств греки пожелали превратить свое правительство в пиньяту, наполненную фантастическими суммами, и дать по возможности большему числу граждан приобщиться к этим деньгам. Только за последние 12 лет фонд заработной платы государственного сектора греческой экономики удвоился в реальном выражении – без учета взяток чиновников. Средняя зарплата в госсекторе почти в три раза превышает среднюю зарплату в частном секторе. Годовой доход государственной железной дороги составляет 100 млн евро, а на зарплаты тратится 400 млн евро, не говоря уже о прочих расходах в сумме 300 млн евро. Средний годовой заработок железнодорожника – 65 000 евро (министр инфраструктуры Андрей Пивоварский жалуется на похожие проблемы украинских железных дорог — Hubs). Двадцать лет назад успешный бизнесмен по имени Стефанос Манос, позже ставший министром финансов, заявил, что было бы дешевле перевозить всех пассажиров греческой железной дороги на такси, и это по-прежнему так.

Пенсионный возраст в Греции, считающийся «высоким», составляет 55 лет для мужчин и 50 лет для женщин. В настоящее время в результате попыток государства проанализировать природу щедрых пенсий выяснилось, что более 600 профессий в Греции каким-то образом попали в категорию тяжелых: парикмахеры, дикторы на радио, официанты, музыканты и т. д., и т.п. Государственная система здравоохранения Греции тратит на медицинские поставки гораздо больше, чем в среднем по Европе. При этом, как мне признались несколько человек, довольно распространено такое явление, как вынос медсестрами и врачами бумажных полотенец и памперсов, а также всего прочего, что удается спереть из кладовых.

На следующее утро после прибытия я пошел на встречу с греческим министром финансов Георгосом Папаконстантину, который по долгу службы должен был разгребать этот чудовищный бардак. Афины каким-то образом умудряются быть ослепительно белыми и одновременно грязными. Красивейшие свежеокрашенные дома в неоклассическом стиле изуродованы свежими граффити. Естественно, повсюду встречаются древние руины, которые, впрочем, создают ощущение полной отстраненности от всего остального. Прямо Лос-Анджелес с прошлым.

В приемной шесть дам – все на ногах – составляют график работы министра. Они оставляют впечатление безумной деловитости, беспокойства и чрезмерной загруженности … А он все-таки опаздывает. В целом кабинет говорит о том, что даже в лучшие времена он не отличался особым великолепием. Потертая мебель, на полу – линолеум. Больше всего поражает количество сотрудников. Министр Папаконстантину («Зовите меня просто Георгос») закончил в 1980-е гг. Нью-Йоркский университет и Лондонскую школу экономики, затем 10 лет проработал в Париже в ОЭСР (Организации экономического сотрудничества и развития). Он открыт, дружелюбен, свеж лицом и чисто выбрит, и, как многие из верхушки нового греческого правительства, больше похож не на грека, а на англичанина – даже чуть ли не американца.

Когда Папаконстантину пришел сюда в октябре 2009 года, греческое правительство оценивало дефицит бюджета в 3,7%. Через две недели этот показатель пересмотрели и повысили до 12,5%, а в действительности он составлял почти 14%. Министру предстояло понять самому и объяснить мировому сообществу, почему это произошло. «Уже на второй день работы мне пришлось провести собрание, чтобы обсудить бюджет, – говорит он. – Я пригласил всех сотрудников Главного бюджетно-контрольного управления и мы приступили к процессу, который сулил немало открытий». Каждый день они обнаруживали какую-нибудь невообразимую оплошность. Годовая задолженность по пенсиям на миллиард долларов каким-то образом оставалась неучтенной, и все притворялись, что ее не существует, хотя правительство выплачивало ее. Оказалось, что дыра в пенсионном плане самозанятых лиц была размером не в 300 млн евро, как они предполагали, а 1,1 млрд. И подобных дыр было немало. «Каждый раз в конце дня я спрашивал: «Ну что, ребята, закончили?»

И они отвечали: «Да». А на следующее утро в глубине кабинета робко поднималась рука: «Вообще-то, министр, тут не хватает еще 100–200 млн евро».

Так продолжалось неделю. Помимо всего прочего, выплыло великое множество дутых программ по созданию рабочих мест, которые не были учтены в бухгалтерской отчетности. «Министерство сельского хозяйства создало для оцифровки фотографий греческих государственных земель неучтенное подразделение со штатом 270 человек, – говорит мне министр финансов. – Беда в том, что никто из этих 270 человек не имел опыта работы с цифровой фотографией. Среди сотрудников встречались, например, парикмахеры».

По завершении процесса открытий, когда перестали подниматься робкие руки в глубине кабинета, выяснилось, что запланированный дефицит в 7 млрд евро фактически превысил 30 млрд евро. На закономерный вопрос о том, как такое могло произойти, сыскался быстрый ответ: раньше никто не утруждался точным подсчетом. «У нас не было Бюджетного управления Конгресса, – объясняет министр финансов. – Как не было и независимой службы статистики». Правящая партия попросту берет цифры с потолка, исходя из собственных интересов.

С цифрами на руках министр финансов отправился на плановое ежемесячное совещание с министрами финансов европейских стран. Ему как новому человеку предоставили слово. «Когда я назвал цифры, они рты разинули от удивления, – признался он. – «Как могло такое случиться?» Я хотел сказать: вы, мол, ребята, должны были сами догадаться, что цифры дутые. К сожалению, на моем столе была табличка с надписью «ГРЕЦИЯ», а не «НОВОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО ГРЕЦИИ». После совещания к нему подошел голландец и поинтересовался: «Георгос, мы знаем, что это не ваша вина, но разве никого за это не посадят?»

Заканчивая рассказ, министр финансов подчеркивает, что дело не только в том, что правительство скрывало от народа реальные расходы. «Нельзя все свести к некорректному представлению статистики, – говорит он. – В 2009 году налоговая служба распалась, потому что это был год выборов».

– Что?

Он улыбается.

– Первое, что делает правительство в год выборов, это набирает с улицы налоговых инспекторов.

– Вы шутите.

Теперь уже он смеется. Ясно, что я кажусь ему наивным. Расходы на содержание греческого правительства – это лишь половина провального уравнения: существует также проблема государственных доходов. Редактор одной из крупных греческих газет мимоходом заметил, что его корреспонденты поддерживали отношения с источниками информации в налоговых органах страны. Это делалось не для разоблачения фактов налогового мошенничества – настолько распространенного явления в Греции, что ради него бумагу марать не стоило, – а для поиска наркобаронов, а также лиц, нелегально переправляющих людей через границу, и прочих других темных личностей. Так вот, горстка налоговых инспекторов была возмущена непрекращающейся коррупцией в этой сфере; позднее выяснилось, что двое из них захотели встретиться со мной. Здесь, правда, возникла одна проблема: по неким причинам, которые оба отказались обсуждать, они на дух друг друга не выносили. Как мне неоднократно признавались сами греки, это весьма типично для их соотечественников.

Вечером после встречи с министром финансов я выпил кофе с одним налоговым инспектором в одном отеле, потом прошелся по улице и выпил пива с другим инспектором в другом отеле. Их уже понизили в должности за информирование о крупных взятках коллег, которые утвердили фальсифицированные налоговые декларации. Их также сняли со статусной оперативной работы и перевели на непрестижную работу в отдел обработки документации, лишив доступа к информации о налоговых преступлениях. Оба инспектора немного нервничали; ни один не хотел, чтобы кому-либо стало известно о нашем разговоре, поскольку они боялись потерять работу в налоговой инспекции. Поэтому назовем их Налоговый инспектор №1 и Налоговый инспектор №2.

Налоговый инспектор №1: слегка за 60, деловой костюм, напряженный, но старается скрыть нервозность под внешним спокойствием. Явился с блокнотом, в котором изложил идеи о том, как навести порядок в греческой налоговой службе. Он считал само собой разумеющимся, что я должен знать о том, что в Греции налоги платят только те, кто не сумел этого избежать – сотрудники компаний, у которых налоги удерживаются из зарплаты.

Огромную часть экономики составляют самозанятые. И все они, от врачей до хозяев киосков, где продается International Herald Tribune, мошенничали (одна из главных причин, почему среди европейских стран в Греции самый большой процент не работающих по найму). «Это стало национальной чертой, – сказал он. – Греки так и не научились платить налоги. Они их никогда не платили, потому что за это не наказывают. Ни одного человека ни разу не наказали. Это расценивается не более чем нарушение кавалером правил этикета: например, когда он не открывает даме дверь».

Размах налогового мошенничества в Греции достиг поистине невероятных размеров: примерно две трети врачей указали в налоговых декларациях, что их годовой доход был ниже 120 00 евро (до этой суммы доходы налогом не облагаются) – а это означало, что даже пластические хирурги, зарабатывающие миллионы в год, вообще не платили налогов. Причем дело было не в отсутствии соответствующего закона – по закону обман государства на сумму свыше 150 000 евро грозит тюремным заключением, – а в его применении. «Если бы этот закон соблюдался, – говорит он, – все врачи в Греции сидели бы в тюрьме». Я засмеялся, и он недоуменно посмотрел на меня: «Я говорю совершенно серьезно». Одна из причин невозбуждения дел – помимо того, что в глазах общества судебное преследование рассматривалось бы как произвол, ибо так поступают все – заключается в том, что на рассмотрение налоговых исков в греческих судах уходит до 15 лет. «Если кто-то не хочет платить и его поймали на этом, он просто обращается в суд», – сообщает он. По его словам, примерно 30–40% греческих хозяйствующих субъектов, подлежащих обложению подоходным налогом, официально не зарегистрированы. Для сравнения: в Европе данный показатель в среднем составляет 18%.

Далее он описал прекрасную в своем роде систему, которая имитировала системы налогообложения экономически развитых стран – и предусматривала огромный штат сборщиков налогов. Фактически же она позволяла всей стране мошенничать с налогами. Собираясь уходить, он отметил, что в этом роскошном туристическом отеле официантка не дала нам чек за кофе. «Для этого есть причина, – сказал он. – Даже такой отель не платит положенных налогов с продаж».

Я прошел вниз по улице и обнаружил, что в баре другого роскошного туристического отеля меня ждет второй инспектор. Налоговый инспектор №2: небрежные манеры и одежда, любитель пива и жутко боится, что другие могут узнать о нашей беседе. Он тоже принес толстую папку с документами, только в ней собраны реальные примеры налогового мошенничества компаний, а не физических лиц. Он принялся перечислять примеры («только то, чему я сам был свидетелем»), начав со строительной компании в Афинах, которая возвела семь гигантских жилых домов и продала почти тысячу кондоминиумов в самом центре города. Согласно добросовестным расчетам, корпоративный налог составил 15 млн евро, но фирма не заплатила ничего. Вообще ноль. Чтобы уклониться от налогов, она сделала следующее. Во-первых, в налоговой декларации она никогда не называла себя корпорацией; во-вторых, она наняла одну из дюжины компаний, которые занимаются исключительно тем, что составляют липовые документы на несуществующие расходы. Когда же налоговый инспектор заметил надувательство, ему предложили взятку. Инспектор доложил об этом начальству, после чего обнаружил, что за ним следит частный детектив и его телефонные разговоры прослушиваются. Кончилось тем, что строительная компания выплатила 2 000 евро. «И тогда меня сняли с расследования налоговых преступлений, – сказал налоговый инспектор, – потому что я делал эту работу добросовестно».

Тут он вернулся к своей толстой папке с бесчисленными примерами и показал еще одну страницу. Все эти страницы содержали аналогичные истории, и каждую из них он собирался изложить мне. Но тут я его остановил. Я понял, что если дать ему продолжить, мы там всю ночь проторчим. Масштаб мошенничества – и объем вложенной туда энергии – потрясал воображение. В Афинах я несколько раз испытывал новое для журналиста чувство: полное отсутствие интереса к очевидной сенсации. Я общался с теми, кто знал внутренние механизмы греческого парламента: известный банкир, налоговый инспектор, заместитель министра финансов, бывший член парламента. Я открывал блокнот и начинал записывать рассказы, которые они выплескивали на меня. Скандал за скандалом. Через 20 минут мне это надоедало. Их попросту было слишком много: их хватало не на книгу, а на целую библиотеку.

Греческое государство было не только порочным, но и разлагающим. Если постичь механизм его работы, можно понять и феномен, который иначе казался бессмысленным: грекам трудно хорошо отзываться друг о друге. По отдельности греки оставляют о себе дивное впечатление: они веселы, дружелюбны, умны и общительны. Проведя более 20 интервью, я решил: «Какие чудесные люди!» Они не любят хвалить других: в Греции вы очень редко услышите, как один грек открыто восхищается другим за его спиной. Любой успех воспринимается с подозрением. Каждый совершенно уверен, что другие либо не платят налогов, либо подкупают чиновников, либо берут взятки, либо занижают стоимость недвижимости.

И это полное отсутствие веры друг в друга имеет обратную связь. Эпидемия лжи, жульничества и воровства создает невыносимые условия для гражданского общества, а его разрушение, в свою очередь, способствует дальнейшему распространению лжи, жульничества и воровства. Не доверяя друг другу, они доверяют лишь самим себе и своим семьям. У греческой экономики коллективистская структура, но по существу страна демонстрирует полную противоположность коллективизму. Ее реальная сущность: каждый за себя. И в эту систему инвесторы вложили сотни миллиардов долларов. А кредитный бум довел страну до грани, до полного морального упадка.

Вопрос, на который все ждут ответа: объявит ли Греция дефолт? Существует точка зрения, согласно которой у греков нет выбора: те меры, которые принимает правительство для снижения расходов и увеличения доходов, ведут к оттоку из страны остатков производительной экономики. В Болгарии налоги ниже, в Румынии работники менее привередливы. Но есть и другой, более интересный вопрос: даже если эти люди теоретически смогут выплатить долги, жить по средствам и вернуть добрую репутацию в Евросоюзе, есть ли у них для этого внутренние ресурсы? Или они настолько потеряли способность ощущать связь с миром за пределами своих мирков, что готовы просто отказаться от обязательств?

На первый взгляд, объявить дефолт по долговым обязательствам и самоустраниться было бы безумием: все греческие банки мгновенно обанкротятся, страна не сможет платить за многие импортируемые товары первой необходимости (например, нефть) и правительство будет наказано на долгие годы высокими процентными ставками, если ему позволят снова брать кредиты. Но эта страна ведет себя не как коллектив, она ведет себя как скопище разобщенных частиц, каждая из которых привыкла преследовать собственные интересы в ущерб общему благу. Разумеется, правительство решительно настроено, по крайней мере, попытаться восстановить гражданскую сферу в Греции. Единственный вопрос: а подлежит ли она восстановлению?

http://hubs.ua/discussions/grustny-e-uro...39591.html

[Gektor]

Енн Епплбаум — історик, журналістка й оглядачка Washington Post, експерт із розвитку громадянського суспільства у Східній Європі. Праця «Гулаг: Історія» принесла їй Пулітцерівську премію 2004 року в категорії науково-популярних книжок. Енн Епплбаум ще з часу Євромайдану багато пише про українські події. У своїх статтях журналістка неодноразово розвінчувала стереотипи щодо українських протестів та акцентувала увагу на кремлівський інформаційній війні.

Наприкінці травня Енн Епплбаум взяла участь у Третьому Львівському медіафорумі. Приїхавши зі Львова, вона написала для The Wall Street Journal колонку з промовистим заголовком Ukraine’s Most Hopeful City: Lviv. «Усі, кого я зустріла, були натхненні та оптимістичні щодо майбутнього України, попри приголомшливі перешкоди. Можливо, це покоління нарешті ці перешкоди подолає», — пише вона.

Під час перебування у Львові Енн Епплбаум в інтерв’ю MediaSapiens розповіла, які способи протидії пропаганді є найбільш дієвими й наскільки дієвими є інформаційні впливи Росії.


Енн, під час медіафоруму ви брали участь у дискусії про протиотруту для російської пропаганди. То протиотруту вже знайдено, як гадаєте?

Поки що ні, найбільшою перешкодою є те, що не в усіх державах бачать у російській пропаганді важливу проблему. Певні люди в певних інституціях розуміють, як це серйозно, але не всі. До того ж, боротися з цією проблемою потрібно по-різному в різних країнах: те, як російська дезінформація працює в Литві, відрізняється від того, як вона працює в Італії.

Які ще держави використовують дезінформаційні та пропагандистські методи, подібні до російських?

Китай робить це ще більш ґрунтовно: він контролює те, що люди можуть бачити в інтернеті, так, як це досі не спромоглася робити Росія. Не знаю, можливо, зрештою й вона зможе. Китай також втручається в політичні дискусії своїх сусідів. У дечому він навіть більш просунутий, ніж Росія. А в майбутньому, думаю, ці методи будуть ще поширенішими.

Чому пропаганда по-різному діє на різних людей? Наприклад, люди мають однаковий рівень освіти, але одні піддаються інформаційним впливам, а інші ні…

Є люди, що тримають критичну відстань, а є тип особистості, зацікавленої в теоріях змови. Та насправді від освіти багато залежить: краще освічені люди радше будуть дистанціюватися й залишатимуться критичними. Хоча — ви прекрасно це розумієте, бо живете в Україні, де багато освічених людей, — люди часом воліють вірити пропаганді з емоційних причин. Інший тип, на який можна вплинути, перебуває на іншій стороні спектра: це тип «вони всі однакові».

Це ідея, яку просуває російська пропаганда: мовляв, у нас є корупція — у вас є корупція, наші журналісти брешуть — ваші журналісти брешуть, наша система погана — ваша система погана. «Немає нічого кращого у вашій демократії» — це те, в чому вони хочуть переконати українців.

На Заході завжди був попит на альтернативну точку зору, й росіяни вміло використовують та посилюють його. Це те, що зробила Russia Today перед війною в Україні. В них дуже добре виходило знаходити політиків із радикально лівими поглядами, запрошувати їх до, на перший погляд, нормальної студії та давати їм говорити все, що вони думають. Наприклад, що атаки 11 вересня організував Ізраїль. Або будь-що інше зі сфери теорії змов. Ці теорії не треба винаходити — вони вже існують, їх лише треба знайти й підсилити, дати їм ефірний час, запросити схиблених чи дивних людей, дозволити їм більше говорити. На Russia Today був Джуліан Ассанж, був ліворадикальний британський політик Джордж Галловей. Уже потім, під час війни, ефіри RT стали більш відкрито проросійськими, але початковою ідеєю було створення туману, непевності.

Чому Захід так пізно реагує на ці провокації?

Бо людям не подобається усвідомлювати, що ними маніпулюють. Вони не хочуть у це вірити. До того ж, людям, які не досить глибоко вивчали й аналізували пропаганду, вона може здатися досить тривіальною. Американці чи британці думають: «О, вони намагаються на нас уплинути, але це ніколи не спрацює, бо наші демократичні інститути надто сильні». Може, й так. Але, наприклад, у Чехії російська дезінформація мала великий успіх. Вона взагалі краще працює в маленьких країнах із невеликим медіапростором і порівняно крихітними бізнес-спільнотами, які можна використати для маніпуляції.

Але хіба Британія не залежить від російських інвестицій?

Не дуже сильно. Британська економіка велика й російські інвестиції не настільки для неї важливі: на британські ринки фінансових послуг щодня надходять мільярди доларів інвестицій. Росія там — навіть не один із головних гравців. Зате вона є головним гравцем в Австрії. Росія не може купити Німеччину, але може купити Латвію. Ось як це працює. І Грецію вони вже дістали. Добре, що Росія вже банкрут: можливості Путіна підкуповувати інші держави тепер обмежені.

Чи часто експерти й публічні інтелектуали, що підтримують Росію, заангажовані особистими інтересами?

Звісно ж, багато лобістів, деякі люди отримують гроші, але не всі. Насправді в Лондоні та Вашингтоні дуже небагато відкритих прибічників Путіна, але багато таких, що не хочуть конфліктувати, а надто воювати з Росією. Є люди, що сумніваються в перспективах України, яким не подобаються санкції проти Росії. Є такі, яким не подобається зовнішня політика Сполучених Штатів загалом, не подобається розширення НАТО. Не подобалось у 90-ті, не подобається зараз. Багато людей, що мають свої причини критикувати нинішній консенсус — хай там який він є — проти Росії.

У своїй доповіді «Загроза нереальності: як Кремль воює інформацією, культурою і грошима» Пітер Померанцев і Майкл Вейсс пропонують декілька способів протидії кремлівській пропаганді: створення організації для боротьби з дезінформацією на кшталт Transparency International, розробку «Статуту дезінформації» для медіа і блогерів, уведення у видання незалежних редакторів для контрдезінформації, створення стратегічних «ескадронів правди» на кшталт українського StopFake, цілеспрямовану роботу в режимі онлайн із жертвами дезінформації. Хіба нічого з цього переліку не реалізували?

Ні, для протидії зовнішній російській дезінформації поки що зроблено мало. До прикладу, поляки не розуміють, що їхніми онлайн-медіа маніпулюють. Дещо, звісно, робиться. Наприклад, Європейський фонд за демократію підготував велику доповідь, у якій рекомендує створити щось на кшталт незалежної продюсерської компанії, що замовлятиме документальні фільми й програми російською мовою для російськомовних телеканалів. Потрібно збільшувати кількість та покращувати якість недержавних російськомовних медіа в Києві, Ризі, Таллінні, Кишеневі. Більш радикальні речі можна робити поза Росією — тамтешня аудиторія отримуватиме їх через інтернет. Адже в самій Росії наші можливості обмежені.

Самі ви наголошуєте на необхідності впровадження медіаграмотності та медіаетикету до шкільної освіти. Як ви це бачите? Це справді може вирішити проблему пропаганди?

Коли я була у школі, ми читали та обговорювали газетні статті. Мене також навчали обережно сприймати рекламу, розуміти, що не вся вона правдива. Насправді розмови про медіа є частиною багатьох шкільних предметів, то чому б не запровадити це до шкільної програми? Навчити дітей читати онлайн-медіа справді важливо, і це стосується не лише проблеми російської пропаганди. В інтернеті трапляється казна-що. Всі люди мають уміти скептично читати інтернет і відрізняти правду від вигадки.

Запровадження медіаосвіти в школах може вирішити проблему з представниками молодших поколінь. Але як розвивати критичне мислення дорослих? Як навчити їх розпізнавати маніпуляції, розуміти стандарти журналістики?

Цього ніколи не зможе зробити держава. Це повинні робити газети. Це може бути колонка про дезінформацію, наприклад. Думаю, ця проблема ставатиме дедалі важливішою, й цікавість читачів до неї зростатиме. Іще одним важливим феноменом є платний інтернет-тролінг. Більшість людей або не вірять у нього, або вважають його не дуже важливою проблемою. А це феномен не тільки російський, хоча піднесення російського тролінгу стало дуже помітним із минулого року. Цим займаються також інші країни, політичні партії, компанії. Думаю, ми були надто наївними щодо дискусійних сайтів, коментарів в онлайн-виданнях тощо: не розуміли, як легко можна ними маніпулювати. Адже серед людей, які просто висловлюють там свої погляди, багато тих, кому платять. І свою справу вони роблять дуже вміло. Час зрозуміти, чим вони є.

Майже в усіх аспектах міжнародної політики ви підтримуєте Україну та критикуєте Росію. Чи часто вам опонують у Європі та США?

Проти мене виступають весь час, але це нормально. Навколо України й Росії зараз точиться гостра суперечка, і, звісно, є люди на іншому боці. Я дуже обережна у виступах проти Росії й у підтримці України, намагаюся пояснити причини. Нещодавно разом із Гаррі Каспаровим я мала важливі дебати проти Стівена Коена й Володимира Познера в Канаді. Й ми перемогли — а це було не так просто зробити в центрі Торонто.

http://osvita.mediasapiens.ua/ethics/man..._krainakh/

[Gektor]

Головна проблема українського газового сектору полягала в дуже низьких цінах для населення і високих – для виробництва, що призвело до надлишкового споживання і недостатнього випуску продукції. Україні, однак, не треба буде імпортувати газ або вугілля, якщо вона запропонує нормальні економічні ринкові умови для енергетичного сектора.

Газова торгівля з Росією і на внутрішньому ринку була одним з головних джерел збагачення в Україні.

У 1998 році тогочасний голова правління НАК “Нафтогаз України” Ігор Бакай влучно зауважив: “Усі багаті люди в Україні заробили свої статки на російському газі”. Суть їхнього збагачення полягала в купівлі газу за низькою регульованою на державному рівні ціною і продажі за непомірно високою ринковою ціною, захищеною з боку монополії, або у виробництві експортної продукції з використанням дешевого газу.

Така торгівля газом була головним джерелом корупції у владній верхівці України. Один-єдиний спосіб, який здатен побороти цю корупцію, – це уніфікація різноманітних цін на газ на ринковому рівні (оскільки Україна зараз має імпортувати газ, то ринкова ціна – це ціна імпортованого газу). Якщо Україна не вживе таких заходів, то корупція у владній верхівці переважатиме і надалі, а Україна не досягне істотного економічного зростання.

У листопаді минулого року чотири журналісти агентства Reuters опублікували статтю “Союзники Путіна направляли мільярди українському олігарху, який підтримував проросійського президента України”. Особою, про яку йшлося в тій статті, був Дмитро Фірташ, який з 2002 року був головним посередником у російсько-українських газових відносинах, незабаром після того, як президент Володимир Путін взяв “Газпром” під свій контроль.

За даними Reuters, з 2010 по 2013 рік “Газпром” продав Фірташу понад 20 млрд кубометрів газу за ціною нижче ринкової. За оцінками інформагенції, ціна, яку заплатив Фірташ, була такою низькою, що компанії, які він контролював, заробили понад $3 млрд на цій угоді.

“За той самий період… наближені до Путіна власники банків надали Фірташу кредитні лінії на суму $11 млрд. Цей кредит допоміг Фірташу, який у 2010 році підтримував проросійського кандидата в президенти України Віктора Януковича, забезпечити собі домінуючу позицію хімічній промисловості й у виробництві добрив в країні”, – зазначає видання.

“Коли Фірташа заарештували у Відні”, російський бізнесмен з оточення Путіна “позичив українському бізнесменові $155 млн для внесення застави”.

Фірташ вважався одним з двох найбільших бізнесменів, які підтримували Януковича, разом з Рінатом Ахметовим, але в 2014 році Forbes оцінив його чистий прибуток лише у $500 млн. Виникає питання, чи він просто здійснював свою діяльність на підставі кредитної лінії в $11 млрд, виділеної “Газпромбанком”, а не як незалежний підприємець.

Хто б не управляв українськими закупівлями газу з Росії, він чи вона зажди прагнули стягнути плату, за яку можна було купити політичне лідерство в Україні.

Як мінімум, торгівля газом має бути відкрита та прозора з належною оцінкою імпортованих обсягів та цін, але цього навряд чи буде достатньо.

У своїй відомій доповіді “Путін і Газпром” пізніше Борис Нємцов і Володимир Мілов зауважили, що основною метою цієї корпорації було збагачення президента Путіна та його поплічників.

Друга мета – це геополітичні наміри, як видно з цінової дискримінації і численних скорочень поставок, якими “Газпром” тиснув на клієнтів зі Східної Європи.

Враховуючи той факт, що головні цілі “Газпрому” полягали в корумпованості та розколі країни, Україна повинна розірвати з ним усі торговельні відносини. На щастя, поки це цілком можливо в найближчому майбутньому.

Оскільки нинішнє керівництво “Нафтогазу” відкрите для європейських поставок газу по трубопроводах із Заходу, Україні більше не треба покладатися тільки на поставки російського газу, і в подальшому їй варто скорочувати поставки з Росії. Тимчасове зниження цін – це ті хитрощі, на які серйозні бізнесмени не повинні зважати.

Головна проблема українського газового сектору полягала в дуже низьких цінах для населення і високих – для виробництва, що призвело до надлишкового споживання і недостатнього випуску продукції.

До 1 квітня 2015 року ціни на газ для українські домашніх господарств складали лише 12% від його реальної ціни. Цілком природно, що потреба компенсувати цю різницю спричиняла зростання бюджетного дефіциту та дефіциту торговельного балансу.

Низька ціна на український газ насамперед сприяла корупції.

Згідно з офіційними даними, близько 40% газу українського виробництва продавалось за ціною $50 за 1000 кубометрів і незаконно перепродавалось до приватного сектора за ціною $380 за 1000 кубометрів в 2013 році.

Популісти закликають до посилення державного контролю, щоб дешевий газ дійсно призначався для потреб українського населення. Але українська держава ще недостатньо зміцніла, щоб позбавити декількох осіб з великими зв’язками $2,5 млрд на рік.

Тому уряд країни зробив те, що мав зробити, коли 1 квітня цього року підвищив ціни на газ для домогосподарств. Головна проблема в тому, що ціни не було підвищено до ринкового рівня одразу.

Минулого року Україна витрачала не менше 10% ВВП на енергетичні субсидії, а ще майже 8% – на газові субсидії. На початку року були скасовані субсидії для вугільної промисловості. Разом з підвищенням цін з 1 квітня були скасовані цінові субсидії в розмірі 5% від ВВП; інші 2% ВВП газових субсидій, ймовірно, зникнуть завдяки падінню міжнародних цін на нафту та газ.

В цілому 80% шкідливих енергетичних субсидій цього року скасовані, що дорівнює необхідному фіскальному регулюванню. Без цих скорочень Україна миттєво оголосила б дефолт. Навіть з цими скороченнями країна – на межі банкрутства.

Неймовірно, але деякі українські політики-популісти закликають до суттєвого зниження тарифів, хоча на це немає коштів. Це ворожий акт стосовно української держави.

Економія є настільки відчутною, що грошові компенсації тільки 1% ВВП можуть повністю компенсувати витрати найбіднішої третини населення країни. Для цього в Україні достатньо управлінського потенціалу.

Через надзвичайно низькі ціни на енергоносії в Україні сформувалося надлишкове споживання енергії – найвищий показник в Європі на одиницю вимірювання продукції.

Нові підвищені ціни повинні раціоналізувати споживання української енергії. У 2014 році українське споживання газу зменшилось до 42,6 млрд кубометрів. У 2015-му воно, можливо, знизиться до 35 млрд кубометрів, оскільки за перші чотири місяці впало на 21,5%.

Обсяги видобутку газу українського виробництва складають 20 млрд кубометрів на рік, але протягом декількох років їх можна легко збільшити до 35 млрд кубометрів, якщо приватним підприємствам запропонують зручне оподаткування, торговельні та регулятивні умови.

У 2012 році Міжнародне агентство з енергетики зазначило: “Україна може позбавитися своєї залежності від імпортного газу в недалекому майбутньому, істотно збільшивши обсяги видобутку газу власного виробництва…”.

З незрозумілих причин нинішній український уряд відмовився запропонувати приватним підприємствам, які працюють у сфері видобутку газу, відповідні ринкові умови щодо газодобувних свердловин. Україні не треба буде імпортувати газ або вугілля, якщо вона запропонує нормальні економічні ринкові умови для енергетичного сектора. Вона могла б навіть стати експортером газу.

Подальше утримання низьких цін на газ українського виробництва, чого вимагають деякі популісти, означає дискримінацію домашнього виробництва на користь імпорту. Беручи до уваги те, що в 2013 році в Україну було імпортовано газу на суму $11,5 млрд, регулювання ринку газу сприяло б суттєвому скороченню дефіциту поточного рахунку України.

Такі кроки вкрай необхідні для успішного функціонування ринку.

На щастя, чинний український уряд заклав фундамент з новим законом про ринок газу, який створюється відповідно до принципів Третього енергетичного пакету ЄС.

Відкритий ринок з численними виробниками, постачальниками і дистриб’юторами, вільні ціни і приватне підприємництво – це найкращі способи боротьби з субсидуванням, корупцією, неспроможністю та бідністю, щоб досягти національного добробуту у всій країні.

Андерс Ослунд, старший науковий співробітник Інституту міжнародної економіки Петерсона та Атлантичної Ради США (Atlantic Council)

http://voxukraine.org/2015/06/19/why-ukr...rices-ukr/

[zlex40]

Крымское зеркало

То, что о какой-то появившейся в Интернете памятке россиянам, которые собираются посещать Крым, будет рассуждать сам президент Российской Федерации, то, что Генеральная прокуратура будет возбуждать уголовное дело, а Роспотребнадзор – закрывать сайт, я не мог представить себе даже в самых смелых фантазиях. Потому что не мог представить себе уровень страха и неуверенности в себе и собственной стране, с которым живут все эти люди и, я бы даже сказал, институции.

Ну, вот представьте себе, что вы совершенно уверены в законности присоединения Крыма к России и отсутствии любых правовых последствий сегодня и политических последствий завтра. И вдруг кто-то публикует в Сети памятку относительно этих политических последствий. Будете вы замечать этот документ? Мало ли что кто-то публикует? Какая разница?

Правовой статус Северного Кипра остается неопределенным вот уже более 40 лет. Все это время туда едут туристы, там приобретают недвижимость, заключают прочие сделки. Все это время различные институции предупреждают граждан различных стран о правовых последствиях их поступков. Республика Кипр запрещает доступ на территорию Северного Кипра иначе, как через свои пропускные пункты. Нарушителям может быть закрыт въезд на Кипр. Сделки с недвижимостью весьма сомнительны, и никто не знает, какие ситуации окажутся под вопросом в случае урегулирования конфликта на Кипре. И что? Вы, правда, думаете, что президент Турции каждый раз реагирует на подобную информацию? Да нет же – альтернативные варианты урегулирования кипрского вопроса в Турции обсуждаются, и оказывается, что сторонники воссоединения острова могут даже попасть в турецкий парламент. Все дело в том, что влияние Турции в мире доказывается не Кипром – Кипр скорее мешает усилению этого влияния. Турция – страна успешных реформ в экономике. И это главное.

А у Путина и его России главное – это Крым. Как оказывается, российское руководство и само понимает все подводные камни присоединения чужой земли – иначе не нервничало бы так по поводу каждой публикации в нете. Но и отказаться от Крыма Путин не может – потому что тогда теряется сам смысл его пребывания в тюрьме.

И, как в старых добрых сказках, наш молодец разбивает зеркало, в котором отражается истинное положение дел. То, что в наше время на месте зеркала оказывается Интернет, дела особо не меняет.

Виталий Портников, «Крым.Реалии»