Тайсон: с Красниковым до сих пор общаемся каждый день

[montoya]

Полузащитник "Шахтера" - об отношениях с бывшим спортивным директором "Металлиста" Евгением Красниковым.

"Красников мне вообще как отец. Мы до сих пор общаемся каждый день - по sms, в Viber, фотки друг другу шлем. Это человек с большим сердцем, которого видно издалека. Если когда-нибудь мне нужно будет его защитить, я для этого сделаю все возможное. Но вообще о Красникове нужно спрашивать Кучера - он с ним куда больше и ближе общается".

"Мы с ним общаемся о жизни, работу не трогаем. А сейчас я тем более стараюсь его не расстраивать лишний раз расспросами - все же видят, что в клубе ситуация сложная".

"У Красникова очень наметанный глаз, он видит хороших игроков издалека. И он очень много работает. Когда я пришел в клуб, обнаружил, что он спит не ночью, а днем. Целыми ночами пересматривал матчи, чтобы понять, кто может понадобиться клубу", - отметил Тайсон.


http://matchday.ua/news/2014-12-14-23690.html

[KhaM]

Каждый или не каждый, но отношение людей работавших бок-о-бок с Красниковым говорит не в пользу руководства, опустившегося до всем известных 'расписок'.

[montoya]

Полузащитник «Шахтера» рассказал Александру Ткачу о том, зачем поет гимн Украины, готов ли играть за сборную и каким его сделало тяжелое детство в бразильской фавеле.

Семья, фавелы, безденежье

– Человека с грозным именем Тайсон, да еще и выросшего в фавелах, представляешь себе как-то совсем иначе. У вас слишком уж добродушный вид.


– Я своего происхождения не стесняюсь, но и повода ходить с мрачным лицом не вижу. Моя мать была домохозяйкой, любила смотреть бои боксера Майка Тайсона, потому и назвала меня в его честь. Хотя у остальных десяти братьев и сестер самые обычные имена – Диего, Умберто, Филипе. А отец был воином по жизни. Ему за многое приходилось бороться, и он научил этому меня.

– А что такое «фланелинья»?

– Это человек, которых следит за вашей машиной на парковке. А почему вы спрашиваете?

– Читал, что вы работали им в детстве. Правда?


– Абсолютная. Я ушел из дома довольно рано, лет в четырнадцать – и чтобы помочь своей маме и братьям с сестрами, мне ничего не оставалось, кроме как охранять машины. Года три этим зарабатывал.

– Это не опасно?


– Раньше было не опасно, сейчас, наверное, не так. Я и два моих друга уходили рано утром и занимались этим целый день.

Я ушел из дома довольно рано, лет в четырнадцать, чтобы кормить семью
– А что значит «ушел из дома в четырнадцать»?


– Только ночевал там – приходил поздно и уходил рано. Мама порой даже била, если задерживался допоздна, но раньше девяти я домой все равно не являлся.

– Школу хоть закончили?


– Я проучился весь первый уровень – это где-то четвертый-пятый класс. Но мама всегда настаивала, чтобы мы все учились и не ввязались в плохие компании. Мы все-таки жили в опасном районе, уличные друзья могли втянуть во что-нибудь совсем нехорошее.

Никогда не забуду, как зашел за мамой на работу, а она тогда была уборщицей в гостинице. Я увидел, как она тяжело работает и сказал: «Мама, я выросту и стану футболистом – и все изменится». Слава богу, сейчас у меня есть возможность дать лучшую жизнь ей и семье. Теперь могу позволить себе содержать их, они иногда даже называют меня «отец».

– Вы их с собой забрали?


– Со мной раньше жили две сестры, брат Диего и мама. Два месяца назад они уехали в Бразилию, теперь я со своей девушкой живу. Мама должна приехать скоро, но немного переживает из-за ситуации в стране – я ей говорю, что все нормально.

– Они совсем не работают?


– Никто из них не работает, мама в особенности. Пришло время дать ей отдохнуть, она очень тяжело трудилась, чтобы нас вырастить.

Амбиции, отказ от побега, Месси

– Откуда у такой бедной семьи были деньги на ваше футбольное образование?

– Мою первую футбольную школу оплатила знакомая нашей семьи Роза-Мария Кнапп. Она жила в нашем районе, была там достаточно влиятельной женщиной – и видимо, что-то во мне такое рассмотрела. А у меня не было денег даже на еду, какое уж там футбольное образование.

Правда, через несколько лет я эту школу бросил – денег у нас не становилось больше, и Розе-Марии пришлось бы слишком много за меня платить. Играл, как и раньше, на районе с ребятами. Там, на одном из полей в Пелотасе, меня заметил Алсионе Дорнеллес, которому я с тех пор всем обязан. Никогда не забуду первый раз, когда мы с ним пошли в магазин и накупили еды – любой, какой хотели. Представляете, как это было важно тогда. В общем, он взял меня в свой клуб, который поставлял молодых игроков для «Интернасьонала».

– И он до сих пор ваш агент?


– Да, и навсегда им останется. Этот человек – мой бог и мой ангел.

– В Бразилии распространена практика, при которой такой человек владеет частью трансферных прав на игрока. Алсионе Дорнеллес тоже?


– Да.

Когда я переходил в «Интернасьонал», был очень худым от недоедания – можно сказать, ветром носило
– Вы поэтому решили не следовать примеру Тейшеры и Косты, когда Киа Джурабчиан пытался летом оставить их во Франции? Мирча Луческу говорил, что вам тоже предлагали, но вы отказались.


– Я подумал о своей семье, о своей дочери, о тех, кто мне дорог, – и понял, что могу подвергнуть их слишком большому риску. Подумал, что могу подставить клуб перед класико с «Динамо». В общем, решил, что это не лучшее решение сейчас.

– В Бразилии до сих пор популярен мем «Тайсон или Месси» – типа, кто из вас круче.


– Да это шутка была по большому счету. Я тогда действительно очень хорошо играл за «Интернасьонал», и местный журналист Вианей Карлет выдал такое провокационное сравнение – что, мол, пройдет время и все будут спорить, кто круче, я и Месси. Хотя да, в Бразилии до сих пор продают футболки с этой цитатой.

– Но вас с Месси все-таки объединяет как минимум одна вещь. И его, и вас тренерам пришлось поначалу доводить до кондиции с помощью фармацевтики.


– Когда я переходил в «Интернасьонал», я был очень худым от недоедания – можно сказать, что меня ветром носило. Конечно же, меня пичкали всякими препаратами, средствами для набора веса, витаминами – чтобы занятия в тренажерном зале дали эффект, и я был убедительнее в борьбе на поле. Но, по-моему, это единственное наше сходство с Месси.

– Когда вводишь ваше имя в Google, второй самый популярный запрос – “taison no inter”, «Тайсон в Интер». Могли оказаться там прошлым летом?


– Разговоры такие были, конечно, и возможность такая всегда есть – но я сейчас счастлив в «Шахтере».

– Ну а карьеру хотели бы закончить в «Интере»?


– Это, кстати, неплохая идея.

Гимн Украины, матерщина, расизм

– Вы в «Интере» научили аргентинца Д’Алессандро материться по-португальски. По-русски за это время что-то выучили?


– Матерные слова – это всегде первое, что узнаешь в новом языке. У меня в Украине точно так же было, конечно, – в первую очередь выучил нецензурное.

– А кроме них?


– Базовые вещи я умею. Поздороваться, поблагодарить человека могу.

– А в городе объясниться?


– Вполне. «Скока», «можьна кофи» – такие повседневные штуки мне по силам.

– А гимн Украины, приложив руку к сердцу, зачем поете?


– Я уже четыре года в стране, и события, которые тут происходят, меня печалят. Меня в Украине очень хорошо приняли, полюбили – я чувствую какую-то обязанность в такое тяжелое время петь гимн. Я даже часть текста выучил – не весь, но один-два куплета знаю и пою.

– Споете хотя бы первые строчки?

– Но многие все-таки восприняли это как ваше желание сыграть за сборную Украины.


– Ну это тоже неплохая идея.

– Рассмотрели бы такой вариант?


– Да, согласился бы и играл бы.


– А фейковую «фотографию» своего украинского паспорта видели?


– Видел, видел (отвечает по-русски, не дожидаясь перевода). Порадовался, было очень приятно. Значит, есть какие-то люди, которые хотят, чтобы я был украинцем.

– А вызов Луиса Адриано в сборную не тревожит теперь? Или вы на сборную Бразилии уже не рассчитываете?


– Нет, мой агент и я готовы к любой ситуации. Каждый бразилец хотел бы играть за сборную Бразилии. Но в целом, для меня важнее всего происходящее в «Шахтере» – мечты о сборных на втором плане.

Играть за сборную Украины? Неплохая идея, я согласился бы
– Благосостояние семьи важнее, чем футбольные амбиции?

– Так это же взаимосвязанные вещи. У меня есть амбиции, но у родных все должно быть хорошо, чтобы я мог спокойно играть и расти карьерно. И наоборот: чем лучше идет моя карьера, тем лучше для семьи.

– Окей, тогда так. Между топ-клубом Европы, скажем, «Манчестер Юнайтед» с меньшей зарплатой и клубом в Катаре, но с гораздо большими деньгами, вы бы что выбрали?

– Сложный вопрос. Деньги, конечно, помогают в этой жизни, но они не делают тебя счастливым. В мире есть куча людей, у которых денег полно, но они несчастны. Не думаю, что моя семья хотела бы, чтобы я был несчастлив. Я бы выбрал «МЮ».

– Расизм в Украине вас не смущает? Алекс Тейшейра вот недавно столкнулся.


– Это грустно, что в Украине, как и в любой другой стране мира, такое случается. Так не должно быть, чтобы тебя называли обезьяной с трибуны. (Слово «макака» – одинаковое в русском и португальском. – прим. Tribuna.com). К сожалению, единственная реакция, которая у нас была в тот момент – это вот такая агрессия.

– Если бы вы такое услышали в свой адрес, что сделали бы?


– Да то же самое, что Алекс.

«Металлист», Красников-отец, церковь

– Объясните хоть вы: как Маркевичу удавалось так успешно справляться с таким количеством латиноамериканцев в Харькове?

– Это несложно. Когда у тебя хорошие игроки, их нужно просто направить и организовать. Мы с Маркевичем много разговаривали, когда я пришел, он меня многому научил.

– Правда ли, что у бразильцев с аргентинцами были напряженные отношения в «Металлисте»?


– Ни разу такого не было. У меня лучший друг там – это аргентинец Вильягра. Никаких проблем не возникало.

– Это правда, что тренировки при нем были очень расслабленные – бросил мяч, поиграли, пробежались и в душ?


– У каждого тренера свой стиль – кто-то больше нагружает, кто-то меньше и дает им больше расслабиться. Тот, кто хоть раз присутствовал на тренировках Луческу, понимает, что у него все совсем не так.

– А Луческу на каком языке ведет тренировки вообще?


– С нами бразильцами он говорит в основном по-португальски. Но так как он знает очень много языков, то иногда теряется и начинает мешать слова – итальянские, английские проскакивают. Но мы его понимаем.

Красников мне как отец, мы до сих пор каждый день общаемся
– Что сейчас происходит в «Металлисте», вы от Марлоса или Азеведо узнаете?


– Насколько я знаю, у них финансовые проблемы из-за ситуации с президентом клуба. Мне очень жаль, что так происходит, – хоть я уже и не играю в Харькове. Но это жизненные вещи, такое случается.

Почтовый ящик Сергея Курченко


– С Евгением Красниковым вы когда-нибудь пересекались?


– Он мне вообще как отец. Мы до сих пор общаемся каждый день – по sms, в Viber, фотки друг другу шлем. Это человек с большим сердцем, которого видно издалека. Если когда-нибудь мне нужно будет его защитить, я для этого сделаю все возможное. Но вообще о Красникове нужно спрашивать Кучера – он с ним куда больше и ближе общается.

– Как ему удавалось так успешно находить латиноамериканцев для «Металлиста»?


– У Красникова очень наметанный глаз, он видит хороших игроков издалека. И он очень много работает. Когда я пришел в клуб, обнаружил, что он спит не ночью, а днем. Целыми ночами пересматривал матчи, чтобы понять, кто может понадобиться клубу.

– Где он теперь появится, раз ушел из «Металлиста»?


– Мы с ним общаемся о жизни, работу не трогаем. А сейчас я тем более стараюсь его не расстраивать лишний раз расспросами – все же видят, что в клубе ситуация сложная.

– Судя по вашим инстаграму и твиттеру, вы еще и очень набожный человек.


– Каждый должен верить в бога – и не только просить его, но и благодарить за то, что он нам дал, – поэтому я не стесняюсь об этом писать. Вообще я из тех, кто всегда ходит в церковь – но в Украине до сих пор ни одной не знаю, поэтому не хожу.

Фото: Fotobank/Getty Images/Dani Pozo/EuroFootball, Keiny Andrade/LatinContent; instagram.com/taisonfreda7; Fotobank/Getty Images/Genya Savilov/EuroFootball

http://ua.tribuna.com/football/1025425894.html