Форум болельщиков ФК Металлист Харьков

Хоть с привлечением в полицию ветеранов и пострадавших в АТО додумались,А ЕЩЁ БЫ их в ВОЕНКОМАТЫ назначали - это точно лучше,чем держать там МОРДАТЫХ хмырей с несколькими авто и пр. добром которые ОТМАЗЫВАЮТ "патриотов" за некую сумму.

Мда. Комарицкий похоже головой только ест. Ну да хрен с ним.

Прошлое главы администрации президента Бориса Ложкина заинтересовало правоохранительные органы Австрии.

По моей информации, Австрия направила в Генпрокурату Украины запрос о правовой помощи в расследовании, которое проводится Веной в отношении транзакций, осуществленных Ложкиным.

Его фамилия фигурирует в уголовном производстве по статье "отмывание денег". Сомнительные переводы многомиллионных сумм заметило подразделение Министерства внутренних дел Австрии, которое занимается расследованием отмывания денег и контактирует с банковскими учреждениями страны. Оно и написало в марте 2015 года заявление в специальную прокуратуру о том, что есть подозрение об отмывании денег в отношении трех украинцев.

Кроме Ложкина, в уголовном производстве фигурируют еще двое граждан Украины. Запрос Австрии о предоставлении двусторонней правовой помощи Виктор Шокин получил несколько недель назад и держал в строгом секрете.

Источники в Администрации президента говорят, что дело касается продажи Ложкиным "Украинского медиа-холдинга" в 2013 году структурам Сергея Курченко, когда транзакции проводились с офшорных фирм на офшорные фирмы через счета в австрийских банках.

Сам Ложкин говорит, что к нему "не обращались ни украинские, ни австрийские правоохранительные органы".

http://blogs.pravda.com.ua/authors/lesch...fa5204236/

"Чтобы выжить там, надо стать каменным"

Дмитрий Волчек
25.09.2015 19:35

Рассказ львовского студента, побывавшего в застенках ФСБ


Юрий Яценко в Праге

В Чехии проходит курс реабилитации Юрий Яценко, который провел год в российских тюрьмах.

Двадцатитрехлетний студент-юрист из Львова подрабатывал продажей электротоваров в России. В мае 2014 года Юрия и его товарища Богдана Яричевского задержали в гостинице города Обоянь Курской области. Пустяковая, на первый взгляд, проверка затянулась, а затем Юрием заинтересовалась ФСБ. Его жестоко пытали, узнав, что он был участником Майдана. В марте 2015-го российский суд приговорил его к двум годам колонии-поселения по сфабрикованному обвинению в незаконном хранении взрывчатых веществ. Международная кампания в его защиту оказалась успешной: в мае Юрий Яценко был освобожден и вернулся во Львов. Он окончил университет и сейчас борется за освобождение украинских политзаключенных, находящихся в российских тюрьмах. Юрий Яценко побывал в пражской штаб-квартире Радио Свобода и рассказал о том, что с ним случилось в России, и о своей жизни после освобождения.

– Хотя логики у российских спецслужб нет и искать смысл в их действиях сложно, но примерно можно представить, почему они схватили Надежду Савченко, почему они так обошлись с Сенцовым. Но зачем они вцепились в вас – полная загадка. У вас есть какие-то соображения о подоплеке вашего задержания?

– Расскажу, как меня задержали. Я был в номере отеля, с утра постучались работники уголовного розыска, сказали: пройдемте на проверку документов. Я уточнил, нарушал я что-нибудь или нет, они сказали: нет, это обычная формальность. Я понимал, что отказываться не будет возможности. Допускал, что, возможно, дело в моей львовской прописке, пропагандистская ситуация была такова, что к львовянам настороженно относились. Думал, что проверят, успокоятся, и все будет нормально. Когда прошел в городское управление полиции, они проверили по всем базам данных, отпечатки пальцев сняли, паспорт проверили. Уже собирались отпускать, но через несколько часов пришел работник ФСБ и показал фотографии, где я стою на Майдане.

– А как они их раздобыли? В социальных сетях?

– Меня тогда не было в социальных сетях, но были мои друзья. На Майдане я почти весь период был, еще с самого начала Евромайдана, мирных студенческих протестов, которые вскоре разогнали, и до самой активной фазы, до расстрела. Я тогда медиком был, в медслужбе волонтером работал.

– И ваши друзья выложили эти фотографии в социальные сети?

– Эти фотографии были в социальных сетях моих друзей. У ФСБ достаточно специалистов, чтобы выйти на такую информацию.

– А что чему предшествовало, как вы полагаете? Они обнаружили ваши фотографии в социальных сетях и пришли за вами в гостиницу или сначала вас задержали, а потом стали искать компромат?

– Думаю, сначала задержали. В этом городке всего два отеля. Я думаю, просто им захотелось проверить: парни со Львова приехали, давай проверим их. Это еще перед 9 мая было. Но это мое мнение, я не могу быть уверен.

– Думаете, это была случайность и они заинтересовались только украинской пропиской?

– По моим ощущениям, это случайность. Потом уже из ФСБ пришли с конкретным предложением: ты сотрудничаешь с нами, и тебе ничего не будет. То есть я должен был по телевизору выступать, сказать, что меня Украина направила, а я не хочу преступные приказы Украины исполнять и иду в ФСБ, чтобы эфэсбэшники мне помогли.

– Направила в качестве террориста или шпиона? Какую легенду они придумали?

– Один раз они говорили: скажи, что тебя прислал Ярош; в другом разговоре – что прислал Наливайченко, он тогда СБУ руководил. Третий разговор – что Украина прислала. Уточняющих вопросов, как именно должна звучать легенда, я не задавал, поскольку это бы могло быть воспринято ими как желание сотрудничать.

– Они как-то объясняли, почему вцепились именно в вас?

– Да, были объяснения, поскольку разговоров очень много было. Был такой момент в управлении ФСБ по Курской области. Меня в это управление везли спецназовцы с мешком на голове и хорошенько побили перед разговором, сказали: ты будешь разговаривать с серьезными людьми, должен себя вести хорошо. Я сказал: буду себя вести хорошо. Серьезные люди – это были два мужчины в кабинете. Накрытый стол, поговорили про всю мою жизнь, всю мою биографию, все мои взгляды. Сказали: понимаешь, ты патриот своей страны, ты ее любишь, мы тоже любим вашу страну, Украина – это братский народ. Но пойми, у вас власть захватили американцы, исполняет их указания хунта, ты должен помочь своей стране. Мы помогаем твоей стране, и ты помоги своей стране. Я снова отказался, сказал – это мне неинтересно. После этого они дали мне понять, что они меня заставят. Зашли эфэсбэшники, спецназ, побили немного, подушили. Я сказал, что все равно не могу. Они сказали: уведите, поработайте с ним. Я понимал, что будут пытки применены ко мне, и попросился в туалет. В туалете разбил голову, потому что они старались так бить, чтобы не было следов, я себе голову об угол стены разбил. Но все-таки после этого залепили мне рану, вывезли в лес, подвесили на крюк в позе "ласточка", несколько часов били по гениталиям, в живот, мешком с песком по голове, то есть уже применялись жесткие пытки. Я теперь всегда могу понять людей, которые сознались в чем-либо под пытками. Каждого человека можно сломать, теперь я это знаю.

– Как же им удалось не сломать вас? Вы никогда не были в такой ситуации, не были готовы к ней, вы не политик, не борец, откуда такая стойкость?

– Так получилось, что мне пригодился весь мой жизненный опыт. Мне повезло, что я человек более рациональный, чем эмоциональный, хорошо контролировал себя. Я все анализировал только с позиции разума. У меня юридическое образование, я понимал, что они могут делать со мной. Всегда у меня были планы, как реагировать на их действия. И когда ко мне применялись пытки, я понял, что у меня выхода нет, поскольку никто не знает, где я, я не могу ни у кого попросить помощи, я в изоляции был. Для этого я решил, что мне нужно довести организм до такого состояния, при котором меня пытать нельзя будет, и плюс заявить свой ультиматум. Я себе перерезал вены, разрезал живот, была очень быстрая кровопотеря. Я сказал, что не дам себя зашить, пока мне не дадут телефон позвонить. Поскольку кровь фонтаном била, мне дали телефон позвонить на Украину. Кроме этого, я сидел с самого начала с уголовниками, готовился, я всегда их спрашивал, как надо жить и выживать в этом мире. Через несколько месяцев я очень хорошо ориентировался в жизни в российской тюрьме, и это мне помогало. Конечно, уже с первых дней я понял, что, чтобы выжить там, надо стать каменным. У меня не было иного выхода: либо я вырабатываю в себе такие качества, которые помогут мне там выжить, либо иду на сотрудничество.

– Второй вариант вы исключали для себя абсолютно?

– Знаете, когда мне этот вопрос задают, я вспоминаю такой момент: ты висишь, и тебя бьют в пах. Мужчинам это легко понять. Через 20 минут это невыносимо, потому что, когда мешок на голове, не знаешь, когда следующий удар. Есть понимание, что они не остановятся, если они уже полчаса это делают, то они будут ломать до конца и не на что надеяться. Всегда в мыслях допускаешь, что ты сломаешься, не выдержишь, потому что надежды нет. Я именно об этом случае пыток говорю, потому что это тяжелее всего перенести. Я себе ставил задание не выдержать всё, а выдержать еще один удар, еще один, еще один, и так удар за ударом я думал: столько уже выдержал, еще один выдержку. Мне очень повезло, что они сделали перерыв, перенесли на завтра следующий этап пыток, и я догадался вскрыть себе вены, поскольку после этого меня нельзя было пытать.

– И больше ни разу не пытали?

– Сразу на следующий день, когда меня зашили, привезли назад в спецприемник. Как только заходил надзиратель в камеру, я сразу брал лезвие бритвы, там бритвы разрешены, и прикладывал его к сонной артерии, угрожая, что порежу себя. Конечно, ни о каком суициде речь не идет – это манипуляция с моей стороны была. Они не знали, они боялись, если я уже вскрывался, и так серьезно, что я смогу дальше с собой сделать, на что я пойду. Понимали, что, если я перережу себе сонную артерию, они меня не спасут. Поэтому, когда они заходили, сразу говорили: "Яценко, мы не к тебе, успокойся".

– Отобрать бритву нельзя было?

– Я допускал, что они могут резко подбежать. Я уже знал, как надо резать шею: надо оттянуть кожу, и потом оттянутая кожа режется, чтобы не повредить артерии. Не было попыток отобрать бритву. Это довольно сложно с их стороны, поскольку туда спецназ так легко не может зайти, нужны причины, там камеры видеонаблюдения в коридорах, обычные надзиратели на это не согласились бы, поскольку это был спецприемник для иностранцев, это еще было не СИЗО, им было не до этих проблем. Они не знали, успеют ли отобрать бритву, пока я себя не порежу, или не успеют, поэтому никто не отбирал.

– Вы говорили, что советовались с уголовниками. А как другие заключенные к вам относились? Понимали они, за что вы сидите?

– Если говорить о спецучреждении для иностранцев, там сидели, как правило, уголовники со всего СНГ, которые отбыли срок наказания на зонах, перемещались в спецприемник для дальнейшей депортации в свою родную страну. Там же сидели мигранты за нарушение миграционного законодательства. Условия содержания в этом спецприемнике были очень плохие, телефон не разрешали, телевизора не было, душ реже чем раз в неделю, камера 30 метров квадратных на 15 человек, антисанитария: я четыре месяца чесоткой проболел, а ей болеют при лечении неделю. Из-за этого мы организовывали протесты путем голодовки. Весь спецприемник, все иностранцы голодали. Когда администрация на второй-третий день голодовки начинала беспокоиться, они не шли на переговоры. Поскольку у меня юридическое образование, я мог лучше всех обосновать наши права, и так получилось, что все время я выступал защитником прав этих иностранцев. Они говорили: мы так хорошо, как ты, не скажем, так что давай ты будешь вести переговоры с администрацией. Как голодовка – сразу администрация ко мне. Поэтому у меня очень большая поддержка была. Когда меня вывозили оттуда эфэсбэшники на возбуждение уголовного дела, я не знал, куда меня вывозят и кричал: "Помогите, мне нужен адвокат!" Спецприемник поднял бунт, разбили окна. Меня тащат с заломленными руками эфэсбэшники, а иностранцы бросали всем, чем попало, по этим эфэсбэшникам с окон из-за решеток. Приятно было такую поддержку ощущать. Зато мне потом администрация спецприемника написала такую характеристику, что я "пронационалистически настроен к русскоговорящему населению и к территориям, которые оно занимает, все время подстрекаю к бунтам между администрацией и содержащимися гражданами". Формулировка – это цитата из официального документа.

– Были еще подобные случаи в этом спецприемнике, то есть украинцы, которых задержали с политической подоплекой?

Анархист Дмитрий Резанович был задержан в России. В июле 2014 года депортирован в Беларусь

– Был Дмитрий Резанович, белорусский анархист, который поехал из Белоруссии на Майдан. Когда он пересекал белорусскую границу, его тоже задержали за нарушение миграционного законодательства, он мне сам говорили, что эфэсбэшники к нему применяли силу из-за того, что он был на Майдане. Был случай, что поймали молдаванина на границе, он тоже со мной сидел. Он рассказывал, что действительно незаконно пересекал границу. Когда его поймали, его раздели, у него была наколка "Железный воин" на английском на спине, с детства наколка у него. Эфэсбэшники всячески старались его убедить, что он "железный воин" из "Правого сектора". Не знаю, как дальше его судьба сложилась, я не могу выйти с ним на связь, беспокоюсь, что у него.

– Вообще эта паранойя вокруг "Правого сектора" захватила в России всех…

– Когда меня освобождали из СИЗО, надо у начальника подписать справку об освобождении. Мне начальник говорит: ты знаешь, вчера Яценюк дал тебе орден героя Украины. Я говорю: за какие такие заслуги? Он говорит: за то, что ты лучший шпион в Российской Федерации. Эфэсбэшники сказали сизошным руководителям, что я действительно шпион с Украины, ко мне так и относились. Я сидел в спецблоке, там самые опасные преступники в СИЗО содержатся, у которых предполагаемые сроки от 15 лет, и злостные нарушители режима. У меня в Белгороде суточное видеонаблюдение было, круглосуточная прослушка. Было три-четыре обыска полных в день. Даже сами надзиратели из-за такой моей репутации боялись, поскольку эфэсбэшники сказали, что я шпион с Украины.

– Бритвы тогда уже не было?

– Бритва – это когда я был в спецприемнике для иностранцев, тогда на меня фальсифицировали административное дело. Потом через три месяца на меня возбудили уголовное дело и перевели в СИЗО. Появился свидетель, который сказал, что в 2013 году я ему оставил сумку на хранение. Что в этой сумке находится, он не знает, и делает добровольную выдачу этих вещей. С точки зрения юриспруденции невозможно за такое возбудить дело. Это 30-е годы сталинские. Он делает добровольную выдачу, говорит, что сумка была моя, на меня возбуждают дело за контрабанду взрывчатки за 2013 год. Потом это дело закрыли. Что интересно, в суде этот свидетель сказал, что он впервые меня видит.


Юрий Яценко в штаб-квартире Радио Свобода

– Вы сейчас пытаетесь получить полную реабилитацию. Вас же выпустили не потому, что признали невиновным…

– Интересный момент: они возбудили дело, фальсифицировали, но сфальсифицировали неправильно. Меня обвинили в хранении взрывчатого вещества – охотничьего пороха. А в уголовном кодексе РФ хранение охотничьего пороха уже давным-давно декриминализованное действие, то есть там прямо указано: хранение оружия, взрывчатых веществ, кроме охотничьего оружия, боеприпасов к нему и составных частей боеприпасов. 222-я статья: за охотничий порох возбудить дело нельзя. Кроме этого, там достаточно решений судов, Верховного суда, разъяснений, что это не является преступлением. Это то же самое, что возбудить дело за сахар.

– И как вы сейчас пытаетесь добиться справедливости?

– Для того чтобы мне жаловаться в Европейский суд по правам человека, нужно пройти внутрироссийские инстанции, то есть кассация, апелляция у меня уже была, потом Верховный суд, и только после Верховного суда, если меня все же будут дальше признавать виновным, я уже буду подавать в Европейский суд по правам человека.

– Не лень вам этим заниматься, ведь ясно, что российский суд все равно будет подтверждать прежние решения?

– Все-таки я надеюсь, что российский суд изменит свое решение. Но даже если он будет подтверждать, то Европейский суд, думаю, объективно отнесется к этому делу.

– Сейчас вы проходите реабилитацию в Чехии по приглашению чешской организации…

– Это организация "Человек в беде", она занималась моей поддержкой, поддерживали меня, когда я в СИЗО сидел, давали деньги на адвоката. Украинское государство не давало денег на юридическую помощь ни мне, ни теперь нашим политзаключенным, которые сейчас находятся в России, государство денег не дает. Помогла чешская организация "Человек в беде". Теперь они меня еще пригласили на реабилитацию и конференцию. Психологически и физически я себя чувствую хорошо, единственное, порезы на руке, но они уже более-менее зажили, нет нужды в лечении, я думаю. В первые дни, конечно, очень тяжело было, поскольку я писал даже кровью после этих пыток, ходить сложно было, в паху болело. Но год прошел, я уже отошел от этого.

– И сейчас вы помогаете тоже украинским политзаключенным, находящимся в России, участвуете в кампании?

– Да, я участвую в кампании гражданской организации "Евромайдан SOS", благодаря деятельности которой я вышел. Они очень хорошо меня поддерживали, стучали во все двери, искали денег на адвоката, искали международной поддержки, поддержки со стороны российских гражданских организаций, у украинской власти. Сейчас у меня моральная обязанность заниматься тем же, стараться подключаться к работе по освобождению украинских политзаключенных.

– Все знают имена Сенцова, Савченко, Кольченко, Афанасьева, но ведь есть и другие, о которых гораздо меньше известно.

– И в этом проблема. Думаю, наше государство ведет недостаточную информационную политику в освещении менее известных дел украинских политзаключенных. Нужно об этом говорить больше. Нет согласованных действий разных структур, Министерства иностранных дел, Службы безопасности, Генеральной прокуратуры, Администрации президента по освобождению политзаключенных. Нет ответственного человека, который бы сказал, что конкретно делается. Как правило, все заканчивается общими заявлениями в СМИ и, как я сказал, нет даже денег на адвокатов для украинских политзаключенных. Эту ситуацию надо исправлять. Меня очень печалит ситуация с людьми, к которым нет доступа украинского консула и адвоката. Например, история Николая Карпюка. Он уже год сидит, а к нему не было доступа ни адвоката, ни украинского консула. Что там с человеком происходит, можно себе представить.

– Когда вас задержали, вы далеко не в первый раз приезжали в Россию, у вас там был бизнес. Как эта история изменила ваше отношение к России, к российской власти, к русским вообще?

– Очень многие мне часто говорят: ты теперь, наверное, русских сильно не любишь. Я говорю: да нет. Дело в том, что не имеет значения, какой национальности преступник. Если преступление сделала российская правоохранительная система, притом с самого верху, потому что по моему делу указания давала Москва, а потом эфэсбэшники на местах исполняли это, то это преступление надо наказывать. И тут дело не в личностном моем отношении, у меня нет ненависти к этим людям, но я знаю, что преступник, который ненаказуем, будет совершать еще больше преступлений. Чтобы такого не повторялось, нужно таких людей наказывать.

– А почему вы уверены, что Москва давала указания?

– Был такой случай в прошлом году как раз перед моим днем рождения: сказали украинской стороне, что меня будут отпускать эфэсбэшники, не делали продления срока содержания по стражей. Меня везут в последний день срока содержания в СИЗО в управление ФСБ. Следователь говорит: ты знаешь, я думаю, мы тебя сегодня отпустим, так что будет всё у тебя хорошо. Единственное, начальство сейчас говорит с Москвой. Начальство – это начальник следственного отдела территориального управления ФСБ. Ведет переговоры с Москвой, сейчас посмотрим, как Москва решит. Москва в последний момент говорит: нет, держать дальше. Мне следователь говорит: извини, ничего личного, меня самого ставят в позу, будешь дальше сидеть.

– Думаете, что они готовили крупный процесс по образу процесса Сенцова?

– Я думаю, у них было несколько вариантов. Больше всего они надеялись, что я все-таки пойду на сотрудничество. Они надеялись после пыток мня сломать более "законными" методами. Я сидел в одиночных камерах – это очень тяжело, три месяца в одиночке, с психически больными людьми, с провокаторами. Пытались сломать карцерами – это помещение строгого наказания для зэков, где нет кроватей, не проветриваемое, слабая лампочка, не пропускают литературу, все время надо ходить, поскольку если приляжешь, то простудишь внутренние органы. Старались меня сломать несколько месяцев. Но поскольку увидели, что я не поддаюсь и скандал уже назревает, – наверное, из-за этого они меня отпустили.

– Согласитесь, что 90% людей, оказавшихся в вашей ситуации, наверное, сломались бы и пошли на сотрудничество. Поразительно, что вы все это выдержали.

– Знаете, я сам удивляюсь, что я это выдержал. Я сейчас воспринимаю мир как обычный человек, и для меня большое удивление, что у меня получилось. Там настолько много было разных подстав, провокаций – это очень опасная среда. Там все время шестеро оперативников ФСБ думают над тем, как бы тебе хуже сделать, как тебя сломать. Я себя считаю очень счастливым человеком, поскольку мне десятки раз сильно везло, удавалось выходить из самых разных ситуаций.

– Надеюсь, что никто из наших слушателей не окажется в тюрьме в такой ситуации, но вдруг… Какой бы вы главный совет дали?

– Воспринимать мир только рационально, ни в коем случае не эмоционально, контролировать свои мысли. Самая большая опасность там после пыток – это психологическое давление. Я видел людей, которые сходили с ума после карцеров: они впадали в депрессию, у них были нервные срывы, а потом они сходили с ума. Надо работать над собой каждый день, вырабатывать характер. Мне очень сильно помогла молитва и поддержка родственников извне. Я составил план и всегда его придерживался, всегда наперед старался прогнозировать всевозможные варианты действий со стороны эфэсбэшников. Как правило, они уже не могли удивить, все их действия я планировал наперед.



– Какие у вас планы? Понятно, что уже торговать электроникой с Россией вряд ли получится. Есть какие-то идеи?

– В этом году после освобождения я защитил магистерскую работу, окончил университет. Я в прошлом году сел как раз перед защитой. Кстати, мне то, что я юрист, тоже очень помогло выживать в этой среде. На данный момент у меня есть моральная обязанность рассказывать, что происходило, дабы это не происходило с другими людьми, и всячески привлекать внимание к проблеме украинских политзаключенных в России, стараться помочь им. В дальнейшем мне интересно было бы работать в сфере защиты прав человека или в сфере контроля за деятельностью и злоупотреблениями в украинских правоохранительных органах – это мне по душе. Так что я хотел бы правозащитной деятельностью заниматься.

– Спрошу вас как участника Майдана. Многие в Украине говорят, что они разочарованы, реформы не идут, преступники не наказаны. Есть ли у вас такое уныние, или считаете, что всё, пусть и медленно, идет в правильную сторону?

– Я считаю, что какая бы ситуация ни была, сначала надо вопрос себе задать, не что государство для меня делает, а что я делаю для того, чтобы изменить и улучшить это государство. В Украине сейчас такой период, когда есть возможность реально формировать гражданское общество, которое могло бы влиять на власть, контролировать ее. Сейчас страна стала более свободной. Очень многое будет зависеть от людей, насколько они будут активными, насколько каждый на своем месте, в своем городе, в своей области будет включаться в контроль за деятельностью власти. Недоработки нашей власти всем известны. Но я такой человек, что хотел бы сам что-то делать, а не разочаровываться в ком-то.

– Во Львове многое изменилось за год, который прошел после революции?

Сергей Яценко много сделал для того, чтобы вызволить сына из тюрьмы

– Я когда сидел в тюрьме, целый год слушал русское радио, там больше радио не было, и информационная политика русского радио на меня подействовала. Как только меня задержали, меня спрашивали: почему у вас во Львове запрещают на русском говорить? Почему у вас со стариков георгиевские ленточки срывают? Я говорил: да нет никаких проблем, у меня соседи на первом этаже все по-русски говорят, много русских знакомых, туристов русскоязычных. Стариков с георгиевскими ленточками я вообще никогда во Львове не видел. Через год, когда меня судебный пристав спрашивал: скажите, почему вы, львовяне, нас так русских не любите, обижаете во Львове наших стариков, освободителей? Правда, что у вас во Львове нельзя на русском говорить? Как у вас к русскоязычным относятся? Я уже год русское радио слушал и говорю: до войны никаких проблем с этим не было, но сейчас война, накалились страсти, не знаю, как население реагирует на русский язык во Львове, но всякое возможно. Вернулся во Львов, а во Львове по-русски стали в три раза больше говорить, поскольку, во-первых, политика демонстративной лояльности к русскоговорящим, во-вторых, беженцев очень много с востока, реально Львов намного более русскоязычным стал. Я даже хотел провести урок патриотического воспитания в своей школе на русском языке. По сути, что изменилось: у нас хорошо развивается город, больше сделанных дорог, больше новых зданий, новая полиция, действительно полностью независимые, не заангажированные полицейские, люди высоких моральных качеств. Это я сужу по тому, что я знаю, как туда отбор проводился, какие люди туда попали, я лично этих людей знаю – выпускники нашего университета. Львовский юридический считается одним из лучших в Украине, там очень качественный отбор.

– Можно представить ситуацию в Украине, похожую на вашу, что спецслужбы будут пытать в тюрьме кого-нибудь?

– Я думаю, что можно, но я об этом не слышал. Во-первых, в зоне боевых действий возможно что угодно, даже это не спецслужбы, а полностью неконтролируемо это можно сделать. Если говорить о пенитенциарной системе Украины после Майдана, раньше было ужасно, сейчас я знаю, что людей, которых задерживают, даже преступников, не бьют в райотделах. Они сами удивлены, говорят: ты знаешь, сейчас полицейские извиняются и никто никого не бьет, очень редко, если кого-то побьют, сразу скандал на целую область. Поэтому демократические изменения в пенитенциарных заведениях произошли, но очень много что нужно менять. Украина далеко еще не демократическое государство. Например, с той же полицией: если на низовом уровне полицейский, задерживая преступника, не берет взятки, а дальше дело продвигается в вышестоящую полицию, прокуратуру, суд, там спокойно люди замазывают эти дела взятками, решают дальше все по-старому. Так что есть и позитивные изменения, есть и много оставшихся негативных следствий.

– Как вас встретили в Украине власти? Вам сказали в российской тюрьме, что вам орден Героя Украины дали… Встречался с вами кто-нибудь, выслушал?

– Я надеялся, что хотя бы украинское СБУ придет и проведет со мной беседу, не шпион ли я. Даже этого не произошло. Что приятно было, на самой границе готовились. Пограничник посмотрел мой паспорт и говорит: "Человек, которого мы ждали, прибыл. Поздравляю вас, Юрий Сергеевич". Пришел сразу начальник погранотряда, сказал: мне дали указание помочь вам во всем, что нужно. Приятно встретил. Активисты встретили дальше, и на этом участие украинской власти закончилось.

– То есть ни депутаты, ни тем более президент не интересовались вашей судьбой?

– Два раза я выступал в Верховной Раде, и то это была инициатива не самих депутатов, а организации "Евромайдан SOS", которая старалась поднимать вопрос об украинских политзаключенных. Познакомили меня с министром иностранных дел, коротенький разговор у нас был. Познакомился с губернатором, также коротенький разговор. Вот и вся история.

Русская служба Радио Свобода

Хто чи що загрожує українській ідентичності?

Олег Романчук, публіцист, шеф-редактор журналу «Універсум»
23.09.2015

В Україні непомітно й лагідно нівелюється статус української мови як державної



«Проекти нової країни завжди повинні спиратися на мову, на історію, на культуру як базис відмінностей від інших, який формує масову ментальність»
Георгій Почепцов, «Контроль над розумом»

«Національна ідея – це для свідомої людини ціла культурна програма. Коли я кажу – я Чех, мушу мати культурну програму». Це засадниче твердження Томаша Масарика, першого президента Чеської Республіки, – яскравий приклад для наслідування: чехи геть-чисто відкинули теорію поглинання чеської культури німецькою.

Майже сто літ минуло, а вислів президента-державника досі актуальний. Чи має зараз Україна культурну програму, про яку згадував Масарик? Цю істину керівники Української держави, на жаль, ігнорують. Причина банальна: маємо неукраїнську державу. Вона лише за формою українська, за змістом – російська. А зміст, як відомо, важливіший за форму.

Після Революції гідності, коли, здавалося б, з’явилась унікальна можливість переродитися заново, українська культура не отримала належної державної підтримки. Приміром, на 15 листопада призначена «реорганізація» ДТРК «Культура» – насправді ліквідація чудового просвітницького телеканалу. Хоча нині протистояти агресору в інформаційному просторі може й повинна саме культура і духовність.

Реальна незалежність вимагає створення власного національного інформаційного простору. А що у нас? В Україні концепцію інформаційної безпеки обіцяно ухвалити лише наприкінці року...

Донеччанин Олександр Боргард, доктор фізико-математичних наук, у 1994 році дійшов висновку: «Російська культура є продуктом одвічного тоталітарного устрою. Тому вона є постійним природним середовищем для ідей тоталітаризму й расизму. Вона є соціально небезпечною для будь-якого демократичного суспільства… Звідси – конче треба звільнити остаточно від впливу цієї культури нашу європейську українську культуру, частину загальнолюдської культури; очистити українську мову, пильно, ретельно та радикально, від усього того, що було за колоніальних часів привнесене до неї мовою російською».

На жаль, архіважлива для утвердження Української державності проблема – цілковитий відрив від екс-метрополії – досі не розв’язана. Після Революції гідності українська мова відчутно здає позиції у владних структурах, у ЗМІ, прикриваючись підступно-фальшивим гаслом «Єдина країна – Единая страна». Насправді, це політична спекуляція, котра, по суті, забороняє порушувати питання дискримінації українців, які розмовляють українською мовою. Бо, мовляв, тим самим порушуються права російськомовних громадян України.

Ще у 19-му столітті знаменитий англійський філософ Джон Стюарт Мілль відзначив, що мова визначає світогляд та громадянську позицію людини. Яким є світогляд і громадська позиція міністра внутрішніх справ Арсена Авакова, який не розмовляє державною мовою? Перший міністр оборони України Костянтин Морозов блискуче опанував українську за три місяці. Бо чудово усвідомлював і ствердужвав, що русифікація є загрозою державності.

2005 року секретар РНБО Петро Порошенко після представлення його апарату Ради пообіцяв зупинити процес закриття російських шкіл, відновити у вищих навчальних закладах групи з російською мовою навчання, а також створити телевізійний канал і радіостанції для російськомовного населення. «Національні інтереси якої держави має намір захищати Петро Порошенко?» – дивувався тодішній заступник голови «Народного руху» Василь Куйбіда. Помовчимо?

Російською розмовляє «рашист» Володимир Путін, якого у світі ототожнюють з новітнім Адольфом Гітлером. Вже цього, здавалося б, достатнього, щоб в Україні всі заговорили українською. Але ж ні…

Навіщо євреям знадобився іврит? Могли б і на ідиш спілкуватися. Але ж ні. Знайшли силу й наснагу реанімувати, здавалося б, назавжди втрачену мову. Бо усвідомлювали, що слово має інформаційну енергетику, впливає на психіку, формує ментальність, консолідує суспільство.

Силовому протистоянню традиційно передує психологічна війна. Російська культура є могутнім чинником колоніальної експансії: спершу маргіналізація автохтонної культури, нав’язування російської мови, затим воєнна агресія – прихід «зелених чоловічків».

У нашому випадку російська окупація починається з телевізора. Загрозу національній безпеці створюють усі без винятку фільми московського розливу. Мовляв, «смотрите, мы почти такие же, как вы, у нас общая история».

Ілюзій з приводу того, що, приміром, телеканал «Інтер» стане проукраїнським, немає. Телеканал продовжує справно виконувати місію «культурного інтегратора», «культуртрегера» (цивілізатора – ред.), поширюючи міфи про «щасливе й радісне» радянське минуле, пропагуючи фальшиву радянську героїку тощо. ICTV, «1+1», ТРК «Україна» та інші телеканали (це стосується і так званого українського сегменту інтернету, де править бал російська мова, а українська часто-густо представлена неоковирними комп’ютерними перекладами) також щедро підгодовують тих, кому байдужа Українська держава, хто пречудово почувається в культурному та інформаційному полоні Московії.

Ну невже не можна прожити без «Международного союза КВН»? Відповідь знаходимо у Єфима Островського, російського політтехнолога, спеціаліста з електорального менеджменту: «У сучасному світі ресурси мови і культури є більш важливими, ніж ресурси території». У сучасному світі перемагають смисли. Культура творить і транслює смисли, сприяє їхньому ефективному засвоєнню. На прикладі Росії це добре видно – через підконтрольне телебачення Путін зумів нав’язати й прищепити російському суспільству смисли і вподобання «найкращого друга фізкультурників».

Якщо не матимемо власної культурної стратегії – житимемо за чужинецькою, продовжуватимемо існувати в системі чужих смислів. Імперських. Російських. Радянських.

На жаль, світоглядної революції в головах правлячої української еліти не сталося. Тож нові смисли вона не несе. Чимало українців (читай: хохлів) продовжують жити у світі російсько-радянських телевізійних і книжково-газетно-журнальних наративів – символічних сюжетів, за якими на догоду «рашистам» впорядковують, інтерпретують, структурують дійсність...

Вітчизняні ЗМІ впевнено і бадьоро запевняли, що восени на ICTV стартують детективні серіали українського виробництва. І що ж? Всі вони російськомовні. «Совпаденіє?» Не думаю. Хто «замовив музику»? Кремль? Луб’янка? Ясенєво (район у Москві – ред.)? Чи рідні хруні-угодовці?...

Твердження, що російськомовні громадяни люблять Україну не менше, ніж україномовні, справедливе. Але, як не парадоксально, при цьому непомітно й лагідно нівелюється статус української мови як державної. Тож найближчим часом «Єдина країна» може перетворитись на «Единую страну». Не Україну.

Прислухаймося до застереження Євгена Рибчинського, народного депутата України: «Росія не на Донбасі і не в Криму. Росія вже давно на вулицях Києва і Львова, Одеси і Дніпропетровська. Допоки українці думають російською, Росія скрізь».

Про автора:
Олег Романчук – кандидат філологічних наук, доцент кафедри української преси ЛНУ імені Івана Франка, член Національної спілки письменників і Національної спілки журналістів. За першим фахом – радіофізик. Від 1993 року – шеф-редактор (засновник) журналу політології, футурології, економіки, науки та культури «Універсум». Лауреат премії імені Івана Багряного 2008 року «за визначний внесок у розбудову державної незалежності України та консолідацію суспільства». Лауреат міжнародної літературної премії 2009 року імені Дмитра Нитченка. Лауреат конкурсу українського фонду Воляників-Швабінських за навчальний посібник «Системний аналіз у журналістиці». Лауреат обласної премії імені В’ячеслава Чорновола 2012 року за публіцистичну збірку «У пошуках універсуму». Автор книги публіцистики «Перезаснування України» (2013).

Радіо Свобода

Посла Росії викликали до МЗС Польщі - казав, що поляки винні у Другій світовій

26.09.2015

Міністр закордонних справ Польщі Гжегож Схетина

МЗС Польщі викликає у понеділок 28 вересня посла Росії у Польщі Сергія Андрєєва для дачі пояснень, - заявив у суботу міністр закордонних справ Гжегож Схетина.

За його словами, російський дипломат має пояснити свої заяви, що пролунали в п’ятницю 25 вересня в інтерв'ю польському новинному каналу TVN24. Тоді Андрєєв заявив, що Польща частково винна у розв’язанні Другої світової війни, і що польсько-російські відносини перебувають на найгіршому рівні за останні 70 років (з часів закінченні Другої Світової війни).

Російський дипломат також поклав відповідальність за вторгнення Німеччини на польську територію на саму Польщу, мовляв через те, що поляки неодноразово блокували створення антинацистської коаліції.

«Російський посол буде викликаний до МЗС у понеділок, щоб це питання було йому пояснене представником нашого закордонного відомства», заявив журналістам головний польський дипломат Гжегож Схетина.

Голос Америки

Жертва века…



Почтовая открытка, отправленная польским евреем Бернардом Финкельштейном (Bernard Finkelstein), перемещённым в г.Джамбул (Казахстан) после оккупации Восточной Польши советскими войсками в 1939 году. Письмо, автор которого просит своего дальнего родственника в Нью-Йорке помочь с получением визы для выезда в «США, британский доминион, или в Палестину», датировано декабрём 1941 года. Как следует из штемпеля, послание было в дороге почти полгода и прибыло в Нью Йорк в мае 1942 года. Тем не менее, оно дошло до адресата, что само по себе удивительно и может быть объяснено лишь смягчением отношения советских властей к перемещённым полякам после нападения Германии на Советский союз в 1941 году. Оригинал, состояние хорошее.
* * *

Почтовая карточка из коллекции «Маленьких историй»

Своё письмо Бернард Финкельштейн адресовал своей дальней родственнице Лоле Урбах (Lola Urbach). Текст открытки составлен фиолетовыми чернилами на польском языке, адрес указан на двух языках – английском и русском. Нам доподлинно не известно, дождался ли Финкельштейн ожидаемой помощи и смог ли покинуть пределы Советского Союза. Зато с высокой долей вероятности можно предположить, каким образом он оказался в казахстанском городе Джамбул. По иронии судьбы, его открытка с просьбой о помощи украшена почтовыми марками, посвященными 20-летию РККА – рабоче-крестьянской красной армии. Эта серия марок была выпущена в 1938 году, ровно за год до оккупации части Польши советскими войсками (см.заметку «Синоним большой войны»). Именно после вступления армейских частей СССР на польскую землю началось массовое насильственное перемещение поляков, евреев, немцев и представителей других народностей с территории Польши в различные области Советского союза. И, конечно, уроженец Польши Финкельштейн тоже не по своей воле переехал на казахстанскую землю, в далекий Джамбул…

Началось всё 23 августа 1939 года с подписания печально известного пакта Молотова-Риббентропа — договора о ненападении между нацистской Германией и СССР. К основному договору, в котором стороны уславливались воздерживаться от военных действий в отношении друг друга и держать нейтралитет в войнах с третьими сторонами, прилагался еще один секретный договор о разграничении сфер обоюдных интересов в Восточной Европе. Согласно нему, часть территорий Латвии, Польши, Эстонии и Финляндии отходила к СССР. Часть этих территорий была присоединена к Украинской и Белорусской ССР, как это указано на картах того времени (оккупированные области выделены жёлтым цветом).





Освоение новых территорий сопровождалось массовым «перемещением ненадёжных элементов», каковыми признавались поляки, евреи и этнические немцы. Официальной целью депортаций было удаление с новых советских приграничных территорий «контрреволюционных и социально чуждых» элементов. До сих пор не существует единой версии того, сколько именно людей из оккупированных земель попали в советские лагеря. Сам СССР официально признавал от 350 до 475 тысяч человек, польские власти в разное время называли цифру от 1 до 2 млн человек. Однако доподлинно известно, что переселение поляков, проводившееся под личным наблюдением министра внутренних дел СССР Меркулова, началось с осадников и лесников. Осадниками называли крестьян, которым польские власти выделяли участки земли на приграничных землях для их заселения. Советские власти считали эту категорию крестьянства лояльной к польским властям, поэтому именно с нее и началась депортация. Первая массовая акция по выселению состоялась 10 февраля 1940 года, всего было выслано более 140 000 человек, более 80% из них по национальности были поляками.

Личный состав НКВД получил четкие инструкции: «Перед выходом оперативных групп на операцию с рядовым составом провести политическую беседу о значении проводимых мероприятий партии и правительства по выселению осадников, подчеркивая враждебность выселяемого контингента, о возможных сопротивлениях и разных инсценировках, направленных к вызову паники и сожаления у личного состава, проводящих операцию… Особое внимание обратить на подготовку конвоирования выселяемых и недопущения случаев побега… Оружие использовать на поражение по убегающим».


Расстрельная команда НКВД

2 марта 1940 года началась вторая волна депортации, в которую попали родственники польских пленных и репрессированных офицеров, помещиков, полицейских. Расправившись с главами семейства (они по большей части были расстреляны), советское руководство принялось за их вдов и детей. Эту часть ссыльных отправили в Казахстан, предварительно определив им срок ссылки в 10 лет. Вот характерный отрывок из книги «Казахский триптих: Воспоминания о ссылке» (Варшава, 1992 г.) Люцины Дзюжинской-Сухонь:
«Никогда не забуду один из самых драматических эпизодов нашей жизни. Мы несколько дней ничего не ели, в прямом смысле ничего. Суровая зима. Лачуга, доверху заваленная снегом. Кто-то прорыл туннель снаружи, чтобы выбраться… Мама не может выйти на работу. Она голодна, как и мы. Улегшись на убогом ложе и, прижавшись друг к дружке, стараемся согреться. В глазах мерцает. Нет сил встать. В лачуге очень холодно… Мы всё спим и спим. Время от времени братишка просыпается и кричит: «хочу есть!» — он не может больше ничего сказать, разве что: «мама, я умираю». Мама плачет. Потом идет по соседним домикам, там живут наши друзья, она просит помочь. Напрасно. Мы начинаем молиться: «Отче наш…» И, кажется, происходит чудо. На пороге появляется подружка из соседней лачуги с пригоршней зерна»…

Третья волна депортации прокатилась по Польше уже 10 апреля 1940 года. Она была организована, чтобы выселить лиц, ранее не проживавших на польской территории, то есть беженцев из нацистской Германии, пробиравшихся с той части Польши, что была оккупирована немцами. Из них 90% составляли евреи, спасавшиеся от кровавых расправ, учиненных «зверями в погонах» из СД и Гестапо. Согласно статистическим данным, в начале 1940 года в Белоруссии было зарегистрировано более 65 тысяч беженцев из Польши. Всего за сентябрь 1939 года на территорию СССР бежало около 300 тысяч польских евреев. Весь поток беженцев распределялся по различным областям СССР.

Верный принципу интернационализма, СССР сначала не препятствовал потоку беженцев на свои территории, но потом перекрыл границу, возвращая людей обратно — Сталин не хотел раздражать Германию и давать своему могущественному союзнику хоть какой-то повод для недовольства. В результате беженцам стали давать от ворот поворот, а немецкие пограничники нередко открывали огонь по группам беженцев, заворачиваемых советскими пограничниками. Так гибли десятки людей, в том числе женщины и дети.

Последняя волна перемещения стартовала буквально перед началом Великой Отечественной Войны, официальная цель четвертой депортации — «выселение из пограничной зоны и прибалтийских республик членов семей участников повстанческих организаций и формирований». Эта часть ссыльных была автоматом приговорена к ссылке в Казахстан на 20 лет.
Можно предположить, что отправитель открытки из нашей коллекции Бернард Финкельштейн был перемещен на казахстанские земли в первую волну депортации — как польский еврей. Не исключено, что сам он происходил из г.Львова — по крайней мере, в телефонном справочнике Галиции за 1939 года нам удалось найти инженера Бернарда Финкельштейна из Львова, проживавшего на улице Sobieskiego, 15 (ныне улица Братів Рогатинців, дом тот же). Своей другой стороной дом Финкельшейна выходит на Староеврейскую улицу.


Дом 15 по улице ул. Братьев Рогатинцев в наши дни

Нет нужды напоминать о том, что депортация проводилась с большим количеством нарушений. Арест и высылка должны были быть произведены за один день, все имущество переселенцев, в том числе скот и инвентарь подвергалось конфискации. На сбор каждой семье отводилось не более двух часов (а в реальности чаще всего не более 30 минут). Вагоны, в которых людей перевозили по несколько дней, были без отопления, в антисанитарном состоянии. Ссыльные умирали от холода, голода и болезней, были случаи самоубийств. Старики и дети умирали в принципе массово. Их трупы выбрасывали прямо на обочину, если поезд находился на длинном перегоне между станциями. Лаврентий Берия в служебной записке 1944 года на имя Сталина отмечал, что в ходе довоенного переселения из восточных районов погибло в пути более 11 000 человек.

Оставшихся в живых селили в Архангельской области, Республике Коми и Свердловской области либо отправляли в Среднюю Азию – различные области Казахстана и Узбекистана. В северных районах с суровым холодным климатом людей в лютые морозы размещали в нежилых помещениях колхозов и совхозов. Хотя советское руководство по нормативным документам должно было дать переселенцам кров и работу, на деле это были лишь пустые слова. Не было налажено ни снабжение продуктами питания, ни оказание медицинской помощи. Мало того, что ссыльным не организовали хоть сколько-нибудь сносные условия для проживания, так еще и условия их работы мало отличались от лагерных. Невзирая на истощение, холод, болезни все переселенцы с 16 до 60 лет отправлялись работать на лесоповал. Дети-сироты направлялись в приюты, их тяжелая судьба усугублялась тем, что они не знали русского языка и не могли ничего попросить у своих надзирателей. Не лучше жилось спецпереселенцам в южных районах. Например, в Казахстане, где летом жара до 45°, а зимой – морозы до минус 50°, люди очень страдали от недостатка воды и антисанитарных условий. Они жили в самодельных землянках, тысячами умирали от голода и болезней. Официальным свидетельством положения поляков в Казахстане может служить письмо Уполномоченному Управления по снабжению эвакуированных поляков в СССР в Самарканд от 15 декабря 1943 г., где сказано:
«…В Джамбульской области очень серьезное дело с поляками. Здесь проживает приблизительно 25.000 поляков, и материальное их состояние катастрофическое».

Впрочем, Бернарду Финкельштейну ещё повезло, что он попал в Джамбул – довольно крупный казахский город, а не на какой-либо полустанок, которого нет на карте. В противном случае он вряд ли смог бы вообще отправить своё послание. Впрочем, и при наличии почтового отделения вероятность того, чтобы письмо заключёного попало в США, была ничтожно малой. Скорее всего, Филькенштейну попросту повезло: после нападения гитлеровцев на СССР между советским правительством и правительством Польши в изгнании (в Лондоне) были восстановлены дипломатические отношения. Произошло это не сразу, и СССР даже пришлось официально признать и объявить недействительными положения пакта Молотова-Риббентроппа применительно к польским территориям. В подписанном двумя странами соглашении от 30 июля 1941 года прямо так и говорилось: «Правительство СССР признает советско-германские договоры 1939 года касательно территориальных перемен в Польше утратившими силу». В обмен на это польское правительство в изгнании согласилось создать польскую армию на территории СССР. Для председателя польского правительства в изгнании Владислава Сикорского наличие такой армии было важно: это ставило оккупированную и поделённую Польшу в один ряд со странами-победителями фашизма — а в том, что Германия будет разбита, Сикорский не сомневался. В результате подписпния соглашения с правительством Польши в изгнании СССР предоставил амнистию всем гражданам Польши, находившимся в заключении. Возможно, благодаря этому открытка Финкельштейна и нашла своего адресата в США. Примечательно, что послание было отправлено на открытом бланке, а не в письме – вся корреспонденция переселенцев доставлялась в НКВД, поэтому особого смысла скрывать текст послания не было.


Польские «спецпереселенцы» в Казахстане

Заметим попутно, что Бернарду Финкельштейну не повезло — если в его ситуации вообще уместно говорить о везении. Он оказался на территории СССР уже после введения ограничений на эмиграцию для евреев, введенного в 1939 году. До этого года советскую территорию покинуло более 300 000 лиц еврейской национальности, и вплоть до 1936 года им вполне легально можно было выехать в Палестину. Так, семья будущего выдающегося израильского историка Шмуэля Эттингера в 1935 г. была выкуплена у Советской власти мексиканскими родственниками. «До 1936 года – писал Михаил Хейфец, известный израильский писатель – за еврея можно было заплатить в советскую казну долларами, и его немедленно отпускали в Палестину… Тогда нашими земляками успешно торговали!».
После 1939 года о «выкупе» спецпереселенцев уже не могло идти и речи. Правда, в 1941 году, после подписания соглашения с польским правительством Сикорского, для польских евреев появилась ещё одна возможность, связанная с созданием уже упоминавшейся нами польской армии, которую возглавил генерал Владислав Андерс. Армия эта создавалась со скрипом и взаимными претензиями. Так, советское командование ограничивало её численность 30 тыс.человек, в то время как поляки требовали не менее 150 тыс. С другой стороны, при формировании списков подразделений поляки не могли обнаружить тысячи бывших офицеров польской армии, которые числились в советском плену. Это много позже станет известно о массовом расстреле польских офицеров в Катынском лесу — а тогда, в 1941 году, поляки подозревали, что СССР сознательно «прячет» пленных кадровых польских офицеров от их привлечения во вновь создаваемую армию. Но главное проблемой для поляков стали депортированные в СССР польские евреи, которые массовым порядком хлынули в ряды армии Андерса. Сам генерал Андерс с неудовольствием утверждал, что евреи составляют до 60 процентов личного состава его войска — и вслух обвинял советские власти в искусственной «засылке» этого контингента с целью не допустить создания боеспособной армии. Об этом говорилось и в письме польского посланника в СССР С.Кота министру иностранных дел Польши в Лондоне от 8 ноября 1941 года: «Разными способами они задерживали освобождение из лагерей польского элемента, более здорового физически и морально, зато выпускали инвалидов и евреев».


Поляки и евреи — заключенные лагерей записываются в «Армию Андерса»

Впрочем, существует версия, согласно которой всё, что происходило вокруг армии Андерса было частью тщательно разработанного плана по выводу оставшихся в живых польских офицеров и рядовых граждан из советского плена. А для тысяч депортированных польских евреев это стало единственным шансом на спасение.
Как бы то ни было, но к осени 1941 года отношения между советским командованием и руководством армии Андерса обострились. СССР считал вполне нормальным, чтобы первые же созданные подразделения армии Андерса вступали в бой с наступавшим на Москву противником. Однако поляки не собирались отправляться в бой мелкими группами и требовали времени для подготовки солдат и для окончательного формирования армии. Когда СССР выделил полякам для подготовки временные лагеря на средней Волге, те стали жаловаться на суровый климат и попросили перебросить их в более тёплое место — например, в Узбекистан. Оказавшись в Средней Азии, польские военные стали жаловаться на антисанитарию, жару и эпидемии. Советские военачальники изначально придерживались крайне низкого мнения о создаваемой польской армии и не доверяли ей. В свою очередь, поляки явно не собирались сражаться за страну, которая вместе с немцами напала на Польшу, а их самих отправила в лагеря. Геополитические замыслы Сталина и Сикорского разбились о суровую реальность.

Вскоре обе стороны заговорили об «эвакуации» польской армии из СССР. Правительство Сикорского планировало добиться того, чтобы вновь созданное польское войско сражалось сразу на оба фронта — и за СССР, и — когда наступит время — за войска союзников. Сам же Андерс хотел как можно быстрее покинуть СССР, поскольку в преддверии гитлеровского наступления на Москву считал, что дни Советского союза сочтены. Ну а Сталин, по одной из версий, устал от споров с армией Андерса и планировал, после её выхода из СССР, сформировать более лояльную польскую армию, уже полностью подконтрольную ему.

В результате весной-летом 1942 года в три этапа польская армия Андерса, к тому моменту насчитывавшая примерно 70 000 человек, была эвакуирована из СССР в Иран и далее в Палестину. Впоследствии, повоевав в Италии, армия Андерса влилась в ряды Британских вооруженных сил.


Генерал Андерс и его армия в униформе Британских ВС

По разным подсчетам, вместе с армией СССР покинули состоявшие в её рядах от 4000 до 7000 евреев, в числе которых был и будущий премьер-министр Израиля Менахем Бегин. Достигнув Палестины (или, как они её называли, Страны Израиль), большинство евреев дезертировали из рядов армии Андерса. Многие из них, как и сам Менахем Бегин, остались там, чтобы сражаться за независимость Израиля против британского мандата.
Повезло ли Бернарду Финкельштейну оказаться в числе эмигрировавших из СССР участников армии Андерса? Видимо, нет, раз в декабре 1941 года он ещё находится в Джамбуле (сегодня этот города называется Тараз). Следующий шанс для Бернарда мог появиться только в июле 1945 года, когда между Временным правительством национального единства Польской республики и правительством СССР было заключено Соглашение о праве на выход из советского гражданства лиц польской и еврейской национальности, проживающих в СССР, и на их выезд в Польшу. В течение года с небольшим на территорию Польши из СССР переселилось более миллиона человек -преимущественно из Западной Украины, Белоруссии, Литвы. Еще одно заметное переселение произошло в период хрущевской оттепели – в 1954 -1967 годах более 7000 советских евреев прибыли в Израиль на ПМЖ, около 25000 выехало в Польшу. Получить разрешение на выезд за пределы страны можно было лишь при наличии родственников за рубежом.

Затем эмиграцию ненадолго остановила шестидневная война 1967 года, возможность покинуть СССР у евреев снова появилась лишь в 1969 году. В 70-е годы эмиграция была тяжелым испытанием. В 1971 году было принято решение о том, что для выезда нужно получить согласие всех близких родственников. А их за сам факт данного согласия увольняли с работы. Кроме этого, каждый выезжавший должен был оплатить госпошлину и документ человека без гражданства (с 1967 года всех выезжающих заранее лишали советского гражданства), а также компенсировать государству полученное высшее образование. Оплата выезда была равна нескольким окладам инженера или врача, то есть была довольно солидной суммой. Тогда же появился термин «отказник» — тот, кому государство отказало в выезде. Таких граждан увольняли с работы, их дети порой исключались из ВУЗов. Они вынуждены были вновь и вновь подавать заявления на выезд и ждать разрешения по 10-15 лет. Естественно, многие граждане еврейской национальности просто боялись подавать заявление на выезд, опасаясь оказаться на месте «отказников».


Отказники на пикете в СССР

Впрочем, дальнейшие перипетии «отказников» и просто желающих выехать из СССР едва ли касались героя нашей истории. Дальнейшая судьба Бернарда Финкельштейна нам неизвестна — несмотря на то, что его письмо смогло пересечь океан, вряд ли он повторил путь своего послания. Скорее всего, его могила находится где-то на территории Джамбула, переименованного в 1997 году в Тараз. На старом городском кладбище остался нетронутым еврейский квадрат, на котором и хоронили спецпереселенцев, высекая на надгробных камнях их имена на русском и идише, чтобы сохранить их для потомков.

А вот упоминание о его американской родственнице Лоле Урбах нам с помощью читателей «Маленьких историй» удалось отыскать на страницах американской газеты The Brooklyn Daily Eagle от 7 апреля того же 1941 года: в заметке говорится, что польская певица сопрано Лола Урбах выступит в одном из концертов еврейской культуры под аккомпанемент Эрмы Фенхель (фортепиано).



А квартира в доме 15 по улице Братьев Рогатинцев, где некогда жил инженер Бернард Финкельштейн в г.Львове, в наши дни сдаётся риелторами за 400 гривен в сутки.

Маленькие истории

Холодная война за Крым. Беспринципность власти достойна уголовных дел


—
Богдан Буткевич, опубликовано в издании Тиждень.UA

Украинцам нужно научиться доверять

Сергей Кошман, общественный деятель, один из координаторов движения "Мы - европейцы"
27.09.2015
Это долгий и сложный процесс. Но другого пути у страны нет

Все чаще приходится слышать о нехватке доверия в обществе. Без этого слова не обходится ни одна дискуссия. Но понимаем ли мы суть этого сложного явления? Зачем обществу доверие? Почему развитый социум нуждается в высоком уровне доверия?

По многим причинам постсоветские страны страдают хронически низким уровнем доверия. Его не хватает не только в межличностном и межгрупповом взаимодействии, но и во взаимоотношениях гражданина и государства. Хотя при этом часто у нас любят рассуждать как раз о доверии к власти. Точнее — о недоверии. Подразумевая, что в личных отношениях все более или менее хорошо. Но это не так. Вот пример. Многие в моем доме не здороваются друг с другом. На приветствие в лифте в ответ — гробовая тишина, все делают вид, что меня нет. Как мы можем доверять друг другу в таких условиях? А правительству?

Доверие является одной из форм социального капитала, высокий уровень которого помогает решать проблемы коллективного действия, создавая, таким образом, новое качество общества.

О каких проблемах идет речь? Независимый агент стремится получить личную выгоду, не участвуя в коллективных издержках. Если доверие низкое — вероятность уклонения от общепринятых норм и коллективных интересов выше. Таких независимых агентов, действующих исключительно в своих интересах, у нас называют халявщиками. Многие постсоветские бизнесмены стали успешны именно в режиме такого халявщика-безбилетника. Более жесткие и системные безбилетники стали олигархами. В любом обществе есть безбилетники и халявщики, но чем выше социальный капитал и доверие, тем их меньше.

При определенных условиях уклоняться от общепринятых правил становится просто невыгодно. Например, существование механизма общественных санкций против потенциальных уклонистов очень часто отбивает охоту вести себя вне коллективных интересов. Общество с такими эффективными инструментами заставляет агента с нечистыми помыслами действовать по‑другому, создавая репутацию честного человека, которому можно и нужно доверять.

Другой вопрос, что перед тем, как соблюдать общие правила, их нужно сформулировать и принять внутри общества. Это занимает немало времени. В результате последних событий в Украине многие советские и постсоветские институты, правила, нормы и традиции рухнули. Так как нет ориентиров, любое действие сейчас можно считать антиобщественным. При этом каждый будет полагать, что он прав, поскольку у всех своя правда. Это фундаментальная проблема.

Выработка новых норм и правил займет годы. Общественные нормы нельзя спустить сверху в виде закона. Если закон не соответствует общепринятым практикам и нормам, велика вероятность, что он попросту не будет соблюдаться. Доверие не всегда рационально. Если появляются сомнение, подозрение или проблемы с репутацией у отдельных участников, многие независимые агенты постараются “уклониться”. На всякий случай. Чтобы не оказаться потом лохом. Кстати, создавать атмосферу тотального недоверия — одна из ключевых целей информационной войны. “Не верь никому! Везде зрада!” Но чем выше доверие, тем эффективнее общество: социальные конфликты разрешаются быстрее и дешевле, издержки и затраты на исполнение государственных функций меньше, стабильность и прогнозируемость выше.

Нюанс в том, что между личным доверием и социальным — большая разница. Доверять тем, кого ты знаешь,— это хорошо, но новое качество общества предполагает доверие к тем, кого ты не знаешь, к сообществам и институтам. Хороший пример — разница укладов в северной и средиземноморской Европе. На юге больше личного доверия, внутри семьи и ближайшего круга. На севере — больше социального доверия, что позволяет странам этого региона быть более конкурентоспособными и успешными.

В Украине — культ личного доверия. Его еще называют плотным или партикулярным. Доверие лишь к ближнему кругу: друзьям, родственникам. Отсюда кумовство, “любі друзі” и прочие явления. Высокий уровень подразумевает наличие большого количества горизонтальных сетей общественного взаимодействия, сообществ, профессиональных ассоциаций, гражданских объединений и т. д. И другой культуры. Когда вы должны обществу и друг другу. Всегда и везде. Классический пример — Япония.

Выстраивать доверие — сложный и длительный процесс. Но другого пути нет. Поиск сильной руки и быстрых решений приведет лишь к очередному циклу хождения по граблям, к новым конфликтам и дестабилизации. Поэтому впереди нас ждет долгий путь выстраивания социального доверия. Первый шаг — чуть глубже понимать, о чем, собственно, идет речь.

Колонка опубликована в журнале "Новое Время" от 18 сентября 2014 года

НВ

Кремль открывает новый фронт информационной войны

Адриан Боненбергер, американский журналист, бывший военный, служивший в Афганистане
26.09.2015

Чтобы выиграть, Киеву нужно перейти в наступление, сообщая обо всем честно и откровенно

Военный конфликт на востоке Украины зашел в тупик. Сепаратистам недостает человеческих ресурсов и мотивации, чтобы захватывать новые территории. Россия же надеется получить влияние на украинскую власть без отправки в страну новых солдат.

Для этого Кремль делает ставку на дипломатию, пытаясь убедить США и Европу в том, что Украина неправа и ее силой нужно усадить за стол переговоров. Противостояние ведется как на политическом фронте, так и в СМИ. И тут стоит признать: Россия побеждает.

Когда я служил в американской армии, большую часть времени США занимались восстановлением инфраструктуры в Афганистане. Мы строили дороги, больницы, школы. Мы отдавали мечетям одеяла, коврики и Кораны. Мы с уважением относились к культуре Афганистана и пытались дать афганцам доступ к тому, что на Западе воспринималось как нечто само собой разумеющееся.

Но армия не умела общаться с медиа, поэтому история Афганистана стала историей войны и коррупции. Профессиональных обозревателей в Афганистане тогда было немного. На каждого хорошего репортера, которого я там встретил, приходились два или три готовых уцепиться за первую попавшуюся историю. Именно эти журналисты писали о том, что Америка не справляется. Хотя они не тратили время на то, чтобы ходить с нами в патрули, не встречались с местными старейшинами, не слышали слова благодарности и не видели маленьких мальчиков и девочек, махавших нашим патрулям, когда те входили в деревню.

Хуже того, оказалось, что Талибан как раз умел отлично общаться с прессой. Как только происходила стычка, представители движения тут же сообщали о нападении на американский конвой и убийстве солдат. На деле же им удавалось это редко, но неудивительно, что люди, читавшие газеты, например, в Китае, об этом не знали: из правды (что на самом деле ничего не случилось) не вышло бы сделать красивые заголовки, а вот ложь Талибана проскальзывала без проблем. Так со временем и сложился образ американцев, охотившихся за афганцами. Более далекой от истины вещи нельзя было представить, но мы сами виноваты в том, что позволили Талибану распространять свою версию событий.

В Украине работа с информацией тоже далека от идеала. Например, каждый украинец осведомлен об ужасных событиях, происходивших в стране в ХХ веке, но на Западе об этом почти никто не знает. Украинские политики и граждане понимают, что СССР провел первый осознанный геноцид собственного народа — голодомор. Но большинство украинцев и представить себе не могут, что многие американцы о голодоморе никогда не слышали. По сути, если американцы и вспоминают о связи украинцев с событиями Второй мировой, то в контексте коллаборационизма некоторых украинцев с нацистами и участии их в холокосте.

До того как я приехал в Украину, чтобы писать о войне, я никогда не слышал о голодоморе. Когда говорю о нем с друзьями, для них это чаще всего оказывается новостью. Казалось бы, общество должно знать о пяти миллионах смертей, но не знает. Почему Украина не предает огласке катастрофу, из‑за которой ее гражданам приходилось заниматься каннибализмом?

Как я понимаю, причины две. С одной стороны — активно пропагандируемая российская интерпретация истории, которая уже 80 лет подает Украину в наихудшем свете. С другой — неготовность части украинских политиков и военных подпустить западных журналистов ближе.

Украина не в состоянии контролировать фальшивки, запускаемые Россией. Но украинские военные и политики могут открыться западным журналистам, придерживающимся в своей работе научных методов, принципов гуманизма и опирающимся на факты. Украина должна верить, что факты на ее стороне и что честная публикация этих фактов создаст на Западе необходимое сочувствие для долгосрочного политического успеха Украины (не только для выживания — выжить она в состоянии и самостоятельно).

Недавно моему коллеге Нолану Петерсону на восемь дней предоставили доступ к отряду Нацгвардии — первому из западных журналистов. Репортажи Петерсона привлекли жизненно важное внимание к передовой, страданиям и героизму рядовых украинских солдат и задокументировали, как россияне и сепаратисты неоднократно нарушают режим прекращения огня. Хорошее начало, но этого недостаточно: ручеек правды должен превратиться в бурлящий поток.

У Украины проблемы с пиаром, ее образ заслоняет личина, созданная Россией. Поэтому Киеву пора убедить весь мир в том, что страна достойна помощи и сочувствия. А ради победы в информационной войне с РФ, Украине лучше перейти в наступление. Такой шаг реален, не требует лишних затрат, и это то, что нужно было сделать еще вчера.

Колонка опубликована в журнале "Новое Время" от 18 сентября 2015 года

НВ

Не засуджений злочин повертається

Роман Мельник
21.09.2015

Мирослав Маринович про гріхи комунізму, помилку дисидентів і Європи, а також про те, чи хоче він бачити більшовиків за ґратами


Мирослав Маринович. Фото: Львівська бізнес школа УКУ

Сім років таборів і п’ять років заслання – стільки Мирослав Маринович отримав від радянської влади за те, що був одним із засновників Української Гельсінської групи. Він говорить, що жив за ґратами духовно багатшим, насиченішим життям, аніж зараз. Дисидент і правозахисник, учасник ініціативи "Першого грудня", віце-ректор Українського католицького університету нещодавно увійшов до трійки головних моральних авторитетів країни за версією журналу "Новое время". Під час дискусії "Уроки історії" у Львові пан Маринович говорив про головну дилему радянських часів, що стає актуальною знов.

– Це боротьба між інстинктом самозбереження ("не висовуйся, бо зріжуть") і голосом сумління, природним прагненням людини робити добро, що дається їй від народження. За радянських часів ця боротьба породжувала два типи особистості. Перший тип – люди, що повністю підкорювались інстинктові самозбереження – це так звані homo soveticus. Люди, готові сховатись у шпаринку, щоб уберегтися від зла. Другий тип – люди, в яких перемагав голос сумління, і які ставали дисидентами та долучались до руху опору.

Помилка дисидентів

Ця дилема повертається. Вона, наче комета Галлея, що, обертаючись довкола Сонця, раз у раз наближається до Землі. Тільки кожне нове покоління, кожна епоха додає цій дилемі нових параметрів. Сьогодні вона актуальна і для України, і для світу. З одного боку – питання безпеки: як не допустити Третьої світової війни? Як не роздражнити Путіна, щоб він не знищив Україну? А з іншого, як оберегти ті цінності, на яких базується людська цивілізація, за які вже двічі виходив Майдан? Знов боротьба між інстинктом самозбереження та покликом моральності.

Основна причина того, що ця дилема повертається, полягає в тому, що ми не засудили злочини комуністичного режиму, не спокутували його гріх. Часткова відповідальність за це лежить і на дисидентах.

На початку 90-х ми не захотіли проводити новий Нюрнберзький процес. Нам важливіше було не покарати минуле, а укласти новий суспільний договір. Злочин комуністичного режиму, як мені видавалося, настільки очевидний, що комуністи самі усвідомлять його і захочуть жити новим життям. Я порівнював злочин комунізму зі злочином Каїна, що, як відомо з Біблії, підлягає лише суду Божому. Вважав, що, якщо нам удасться духовно подолати комунізм, ми зможемо обійтись без формального юридичного суду. Це було помилкою.

Злочини комуністичні обернулися злочинами кучмівського періоду, символом яких є Георгій Ґонґадзе. Злочини кучмівського періоду не були, попри гасло "бандитам – тюрми!", засуджені після Помаранчевої революції. Політичні злочинці невдовзі стали політичними опонентами, і переслідувати їх було вже неможливо. Отже, злочини кучмівського періоду обернулися злочинами Януковича, які також поки що залишаються не покараними й не засудженими. Все ще є недоторканні, ті люди, що з причин політичної доцільності залишаються поза правосуддям.

Помилка Європи

1939 року війну розпочали два світові монстри – нацистський режим Німеччини й комуністичний режим Радянського Союзу. Вони започаткували це смертельне танго удвох, а потім один із них розвернув зброю проти іншого, й вони зійшлись у герці.

Радянський солдат, що напав на Фінляндію, – це однозначно злочинець. Та той самий солдат, розвернувши зброю проти нациста, став героєм-переможцем. Оця подвійна роль Радянського Союзу у Другій світовій – роль сили, що розпочала війну й сама її переможно завершила, – спричиняє тепер велику плутанину.

На думку Заходу, страждання й героїзм, виявлені під час війни «радянським народом», дають моральне право не зазирати у злочини ГУЛАГу, не згадувати про сталінські чистки. Отже, ми маємо подвійні стандарти у трактуванні злочинів тих часів. Світ почув зойки людей, яких катували в підвалах гестапо, але не почув зойку катованих НКВД.

Тімоті Снайдер писав, що існує різниця в історичній пам’яті Західної та Східної Європи. Східна пережила у ХХ столітті два жахливі тоталітарні режими, й Зхід повинен усвідомити та переосмислити це. Перемога над нацизмом не повинна закривати очі на іншу сторону радянського режиму – злочинну. "Чи має в’язень, що вмирав у Воркуті, бути щасливим, що загинув не в Дахау?", – писав польський філософ Лєшек Колаковський.

Після падіння Третього Райху в Німеччині відбувся судовий процес. Після падіння Польської народної республіки Войцех Ярузельський також постав перед судом, хоч перед тим йому було обіцяно недоторканність. Проте на початку 90-х німці переконували мене: "не робіть Нюрнберг-2, це не потрібно!". Ба, більше, одного разу на німецько-українських читаннях, – а це був час, коли Віктор Ющенко нарешті підняв на загальнонаціональний рівень питання Голодомору, – ціла німецька делегація напала на українців: "Для чого ви це робите? Для чого піднімаєте цю тему? Хіба не розумієте, що це дражнить Росію, що ви матимете нові проблеми?".

Отже, у Європі спрацював принцип верховенства права, але вона намагалась блокувати чи, принаймні, відтермінувати аналогічний процес на пострадянському просторі. Ці зволікання призвели до того, що вже сучасні покоління повинні платити ціну за комуністичні злочини. Мені здається, що і Небесна сотня, і воїни, загиблі на фронті, – жертви того, що комунізм не був вчасно засуджений. І частина відповідальності за те, що відбувається сьогодні в Україні, лежить на Європі.

iPress.ua

Этот матч - сплошное разочарование!!! Нет, не игрой, не результатом, не самоотдачей игроков, главное разочарование - поведение нашей ультры!

И дело уже даже не в фаерах, которых было больше, чем обычно и которые теперь не только дымили, но и жгли искусственное покрытие на дорожках; не в петардах, от которых подскакивали многие барышни вокруг; и даже не в привычных речевках с использованием ненорматива (что интересно снова без речевки о ВВХ - почему вдруг?), больше всего меня повергла в шок перекличка нашей и днепропетровской ультры фашистским приветствием!!!

Как такое возможно на нашем стадионе?! Кто это организовывает?! Кто это контролирует?! Кто это покрывает?!

А ведь это действо было именно - ОРГАНИЗОВАНО!!! Согласовано между секторами и хорошо подготовлено!!!

А главное, ты сидишь среди этого всего и тебе кажется, раз ты не протестуешь и не возражаешь - ТЫ ЭТО ПОДДЕРЖИВАЕШЬ!!! Многие радовались объединению Севера и Юга, теперь для меня это абсолютно не "плюс", это подтверждение того, что обе ветки нашей ультры настолько радикальны, что это уже не просто стыдно и позорно, но и преступно!!!

И тут ступор полнейший: сколько наших ультрас сейчас в АТО?! Как разобраться, кто из них по зову сердца воюет за суверенитет державы, а кто зигует, не скрывая своих убеждений, татуировок и другой символики?!

П.С. Начал писать в теме о матче, но к футболу это не имеет никакого отношения...

П.С. П.С. Интересно, будет ли на это какая-то реакция ФФУ? УЕФА? МВД?

28.09.2015, 10:31

Блокада доказала, что ее требования — это вопрос не коммерческого торга с кем-либо, а принципа.



Об этом пишет в «Фейсбуке» российский журналист Айдер Муждабаев.

«Первая неделя товарной блокады Крыма крымскими татарами и гражданами Украины, которые посчитали нужным к ним присоединиться, выявила несколько важных моментов, которые, на мой взгляд, следует зафиксировать.

1. Блокада доказала, что она мирная, а ее требования — это вопрос не коммерческого торга с кем-либо, а принципа: Украина после Майдана, по крайней мере, в лице ее настоящих патриотов, не продается.

2. Водители фур и их (фур) хозяева убедились, что это не разовая и не пиар-акция.

3. Украинцы в целом понимают причины, по которым протестующие перекрыли прохождение коммерческих грузов: нарушения прав человека, репрессии в отношении крымских татар и других украинских граждан в Крыму. А также неприятие двойной морали у власти и бизнеса: аннексию де-юре не признаём, но де-факто извлекаем из неё выгоду.

4. Противодействия блокаде, если и стоит ожидать, то не от гражданского общества, а от олигархов, афиллированных с ними госчиновников и криминалитета, связанного с оборванными блокадой коммерческими потоками.

5. Любое возможное обострение ситуации на границе с Крымом, либо политические потуги по дискредитации блокады останутся на их совести и могут быть организованы силами нанятых ими людей и никем больше. Протестующие ведут себя сдержанно и спокойно, хоть сколько-нибудь серьезных конфликтов нет.

Я как журналист, проведший на блокаде всю эту неделю от начала и до конца, многократно бывавший на всех трёх пунктах пропуска — Чонгар, Чаплынка и Каланчак, — могу засвидетельствовать вышеизложенное лично и отвечаю за свои слова.

Что касается следующей недели, то протестующие, приехавшие сюда со всей Украины, ждут внятной реакции на их требования от президента, правительства и Верховной рады.

Посмотрим, что будет дальше», - написал журналист.

Лиза Богуцкая: сейчас - самое идеальное время для блокады Крыма

24 сентября 2015



Ну, во-первых, слово БЛОКАДА меня как-то коробит. Мы так стали называть для скорости понимания ситуации. Хотя на самом деле- это не блокада, а борьба с контрабандой.

Итак, почему сейчас, а не год назад?

Тогда на восточном фронте так складывались события, что путин бряцал железными мускулами везде, где мог. Армия наша оставляла желать лучшего и армия соседа имела явный наступательный перевес. Я помню, как год назад давала интервью и сказала, что путину дешевле прорубить коридор через Мариуполь, чем возить еду паромами. Ему легче положить на поле брани 10-20 тысяч ненужных ему жизней своих солдат, чем тратиться на какой-то мост или туннель.

1. Сейчас все изменилось. Пробить коридор в Крым- это самоубийство для России на первых же километрах этого коридора.

2. Путин пробил коридор в Сирию и вязнет там все глубже и глубже с каждым днем.

3. Китайцы осваивают Восточную Сибирь и совсем не напрасно провели в Пекине военный парад. Сравнить его с парадом в Москве, все-равно, что сравнить путина с пальцем.

4. Генассамблея ООН. По словам Пескова, график работы российского президента на Генассамблее ООН "чрезвычайно динамичен и перегружен". Из согласившихся поговорить с Пу- пока что только Пан Ги Мун. Остальные- морозятся. Не ко двору...

5. Итоговый доклад о крушении Боинга ждем в октябре.

6. Владимвладимыч объявил о контр- мерах в отношении европейских санкций и стал безжалостно уничтожать продукты, показав всему миру, что россиянам есть не обязательно.

7. Российская таможня дала добро и запретила к ввозу в Крым САЛО. Это не шутка. Кто ехал в Крым с салом-знают. Но так как одинокое сало мы не едим, то к ввозу были запрещены сопутствующие салу- цыбуля, помидоры, перець и чеснок, чтобы не спугнуть женщину- вамп, мечтающую умереть в России. Упаси, Господи, изменит желание.

8. Объездные пути в Крым закрыты. Кроме официальных- все заминированы самой Россией еще во время начала оккупации.

9. Социальная картинка с обилием российских продуктов на полках совсем не означает, что он съедобен, или его столько же в воинских частях. Солдат надо кормить хорошо. Российских особенно. Они Родину любят за корочку хлеба. За украинскую корочку.

10. Грузовое ж/д сообщение остановлено. Ибо нефиг. Летайте самолетами аэрофлота и пароплавами в шторма через пролив.

10. Ну и главное. Осень. До следующего лета, когда огороды плодят- еще ОЧЕНЬ далеко.

Съестные запасы сделаны. Самое время запастись дровами и одеялами.

Лиза Богуцкая

(2015-09-28 08:08)valera_vvv писал(а): [ -> ]

Скрытый текст

Этот матч - сплошное разочарование!!! Нет, не игрой, не результатом, не самоотдачей игроков, главное разочарование - поведение нашей ультры!

И дело уже даже не в фаерах, которых было больше, чем обычно и которые теперь не только дымили, но и жгли искусственное покрытие на дорожках; не в петардах, от которых подскакивали многие барышни вокруг; и даже не в привычных речевках с использованием ненорматива (что интересно снова без речевки о ВВХ - почему вдруг?), больше всего меня повергла в шок перекличка нашей и днепропетровской ультры фашистским приветствием!!!

Как такое возможно на нашем стадионе?! Кто это организовывает?! Кто это контролирует?! Кто это покрывает?!

А ведь это действо было именно - ОРГАНИЗОВАНО!!! Согласовано между секторами и хорошо подготовлено!!!

А главное, ты сидишь среди этого всего и тебе кажется, раз ты не протестуешь и не возражаешь - ТЫ ЭТО ПОДДЕРЖИВАЕШЬ!!! Многие радовались объединению Севера и Юга, теперь для меня это абсолютно не "плюс", это подтверждение того, что обе ветки нашей ультры настолько радикальны, что это уже не просто стыдно и позорно, но и преступно!!!

И тут ступор полнейший: сколько наших ультрас сейчас в АТО?! Как разобраться, кто из них по зову сердца воюет за суверенитет державы, а кто зигует, не скрывая своих убеждений, татуировок и другой символики?!

П.С. Начал писать в теме о матче, но к футболу это не имеет никакого отношения...

П.С. П.С. Интересно, будет ли на это какая-то реакция ФФУ? УЕФА? МВД?

Скорее всего будет дисквалификация стадиона, возможно длительная.

Но я бы не была столь категорична насчет людей, защищающих Украину - в зоне АТО (читай в зоне боевых действий) работают другие законы и другие правила. Зиги в тепле и уюте бросаются. А ТАМ "позе" не место.

Кстати по этому ролику видно, что именно дымовуху кидали не с сектора! Заставляет задуматься.

Главное его отличие - это стремление к халяве, любым путем. В этом деле он весьма предприимчив. Знает все тонкости и хитрости в достижении этой халявы. В тот момент, когда страна испытывает трудности во всех сферах жизни, ватник пытается извлечь выгоду из этих трудностей. Сегодня я, случайно узнала, что моя соседка по подъезду ( из Славянска), зять, которой воюет где-то на просторах Новороссии за эту самую Новороссию, оформила себе статус "переселенки" и получает 900 грн ежемесячно, как бонус. При этом она проживает в своей квартире, в мирном Славянске, никуда не "переселялась" и продолжает ждать путина, с еще большим бонусом. У меня возник вопрос. Почему нормальные граждане Украины, которые действительно нуждаются в помощи, стесняются об этом даже заикаться, а ватные твари, которые должны быть лишены гражданства, пользуют это государство во все места?

(2015-09-28 18:04)Han писал(а): [ -> ]В тот момент, когда страна испытывает трудности во всех сферах жизни, ватник пытается извлечь выгоду из этих трудностей.

Это порода людей, искуственно выведенная коллективизацией, индустриализацией и прочей советской ситуацией. Те, кто честнее, ответственнее, подыхали с голоду, а хитрожопые засранцы выживали. В последние годы жизни Союза такого контингента стало дохрена, достаточно было посмотреть кто с чем идёт со второй смены с производства. Не тырить считалось дурным тоном. Совок не мог не развалиться.

В Нью-Йорке ждут выступления Порошенко на Генассамблее ООН. Онлайн-трансляция
Порошенко выступит примерно в 19:30