Форум болельщиков ФК Металлист Харьков

Несмотря на внезапность и стремительность того, что происходит сегодня в Киеве, сразу отмечу: всё это – быть может, не в столь густых дымно-багровых тонах, было запрограммировано уже давно.

В тот самый момент, когда лидеры украинской оппозиции, возглавив стихийное восстание киевлян и сказав революционное «А», так и не решились произнести заветное «Б». А именно, не объявили правительство Виктора Януковича, как и его самого, низложенным и не назначили немедленные досрочные выборы. То есть, грубо говоря, не перехватили инициативу, чем поставили себя в заведомо уязвимое положение «обороняющихся самозванцев». Так началось великое стояние на Майдане, которое обречено было кончится попыткой «зачистки», ибо на одной стороне была легитимность Майдана, а на другой – легитимность законных выборов и мощной финансово-дипломатической поддержки со стороны Москвы.

Почему лидеры Майдана не решились на захват власти тогда, когда это было технически возможно (то есть, на пике первых дней Евромайдана, когда на улицы выходили сотни тысяч, а то и более миллиона киевлян), почему, заняв киевскую мэрию, так и не решились захватить Кабмин, – ясно. В Киеве евромайдановцы чувствовали себя хозяевами положения. А вот в Украине в целом – нет. Брать Кабмин и свергать Януковича в этих условиях можно было только в одном-единственном случае – если в регионах это свержение будет признано. Хотя бы посредством молчаливого согласия. В противном случае Украина автоматически раскалывалась на «территорию законно избранного президента» и «территорию европовстанцев».

Но для полноценного консенсуса «бело-голубых» регионов с «оранжевыми» по вопросу о свержении власти Януковича необходимо было бы, помимо досрочных выборов президента и парламента, провести также референдум о будущем государственном устройстве Украины, а конкретно – о праве на свободное самоопределение всех украинских областей. Только при этом условии Восток и Крым согласились бы признать тактическую победу Евромайдана.

Но на этот сильный федералистский шаг киевская оппозиция оказалась не готова ни морально, ни идеологически. Ни один из лидеров и активистов Евромайдана не оказался готов к тому, чтобы, позабыв про боевые кличи «Слава Украине!» и «Слава нации!», придумать что-то такое, чем можно было бы заинтересовать жителей не только Львова, Киева и Ивано-Франковска, но также Донецка, Николаева и Симферополя. Например, – «Берите суверенитета, сколько сможете проглотить!».

А ведь именно на базе этого лозунга, как известно, Борис Ельцин в свое время смог сплотить всероссийскую антикремлевскую фронду и в конечном счете одолеть коммунистическое правительство, захватив власть в свои руки. И если бы украинская оппозиция с самого начала была готова предложить своей стране пойти «по пути ЧССР» и попробовать мирно разделиться пополам, – не возникло бы нынешнего политического тупика, когда для половины страны Янукович – всенародно избранный президент, а для второй – «зэк». Причем в этом случае, вполне вероятно, Восток и Юг крепко бы призадумались, что опаснее – дрейфовать в хвосте «западенцев» в сторону Евросоюза – или же кинуться с размаху в медвежьи объятия к Путину с его таможенным диктатом, полицейской вертикалью, кровоточащей Чечней и прочими имперскими «радостями».

Однако Евромайдан же с самого начала жестко встал на платформу украинского государственного патриотизма. И с этого момента стало понятно: для оппозиции «включен обратный отсчет» и что, в конце концов, власть сумеет перетянуть канат противостояния на себя. Пусть с кровью. Пусть с непоправимыми стратегически имиджевыми и политическими потерями. Но – сумеет. И не потому, что Янукович или даже «Беркут» так фатально сильны и технически неодолимы. А потому, что за их спинами маячит мрачный силуэт Кремля – истинного заказчика той музыки, которую «так бесполезно, так зло и ненужно» попытался исполнить нынешний украинский президент.

Путин не может допустить «потери» Украины. Не потому, что он утопает в имперских амбициях и уж тем более не потому, что всерьез думает о выгодах нынешнего российско-украинского экономического партнерства. Просто если взбунтовавшаяся Украина скажет Путину: «До свиданья!» – внутри России это будет прочитано однозначно как – «Акела промахнулся!». Причем промахнулся куда более страшно и позорно, чем в знаменитой истории с рокировкой, после которой случились свист на стадионе и митинги на Болотной.

Тогда, два с лишним года назад, случился конфуз, так сказать, «домашнего розлива». Но победа Евромайдана будет означать для Путина «позор на весь мир».

Что же предпримет Путин, чтобы удержать Украину в своих цепких имперских объятиях любой ценой?

Найдет Януковичу срочную замену (как нашел в свое время Януковича на замену Кучме)? Проблематично, ибо такие кандидатуры не вытаскиваются из рукава, как крапленые карты, их надо готовить загодя. Но никаких кадровых заготовок, насколько можно заметить, своевременно сделано не было. Тем не менее, здесь еще возможны варианты. Вплоть до привлечения Путиным на свою сторону Юлии Тимошенко, у которой – в бытность ее премьер-министром – уже есть опыт взаимовыгодного общения с Кремлем. И все же этот вариант просматривается с трудом.

Но если Янукович окончательно сдуется, а замена ему так и не подыщется, тогда Путину останется одно из двух. Либо в какой-то момент признать победу украинской оппозиции и поздравить Кличко и Луценко с очередной «успешной цветной революцией». Либо просто ввести (открыто либо секретно) в Украину «ограниченный контингент» для оказания братской помощи – как минимум, «братскому народу» Крыма и Донбасса, как максимум – всей Украине. В пользу вероятности такого мрачного сценария говорит не только более чем вялая реакция и Международного олимпийского комитета, и Евросоюза на происходящее в Киеве. Об этом свидетельствуют и некоторые шаги самого российского вождя.

Судя по тому, что происходит сегодня в России, Путин, склонный к бета-самцовому «умному подражанию» (а вовсе не альфа-самцовому рискованному креативу), похоже, собрался повторить исправленные зады своего негласного кумира – шефа КГБ эпохи застоя (а в 1982-1984 гг. – генсека КПСС) Юрия Андропова.

Как и тогда, мы во внешней политике имеем помпезную Олимпиаду, практически наслаивающуюся на «управляемый хаос» в соседнем государстве-сателлите (тогда – в Афганистане, ныне – в Украине). Внутри же страны мы имеем зашкаливающую коррупцию и смертельно надоевшую Кремлю диссиденствующую «оппозицию», которая не столько реально угрожает (хотя впечатлительному бета-самцу и этого мини-страха вполне хватает), сколько «постоянно портит воздух», апеллируя к либеральному Западу.

Думаю, как и тогда Андропов, решивший устроить в Кабуле переворот и под шумок ввести в Афганистан войска, так и Путин сегодня сознательно идет на обострение ситуации в Украине, чреватое кровавыми брызгами и возможностью оказания прямой либо косвенной «братской помощи» украинскому народу.

Лоббируя идею вторжения в Афганистан, Андропов стремился убить «двух зайцев» сразу – хапнуть «плохо лежащую», как ему казалось, соседнюю землю (обсуждался даже проект частичного либо полного присоединения Афганистана к СССР), а заодно ужесточить внутренний режим и спровоцировать охлаждение отношений с Западом. Это должно было позволить без шума и пыли додавить «антисоветскую мразь» внутри страны.

Силовой сценарий разрешения украинского кризиса сегодня, вероятно, также видится Кремлю эдакой «двустволкой». Во-первых, возникает возможность вернуть блудного «малороссийского брата» в родное прокрустово лоно империи. Во-вторых, неизбежное в этом случае резкое охлаждение отношений с Западом (но, как и в начале 1980-х, не до фазы полного разрыва) должно позволить российскому руководству перейти к жёсткому и комплексному подавлению диссидентского флуда и нейтрализации всех недовольных, тяготеющих к перманентному совращению в буйную несогласную ересь.

Судя по всему, Владимир Путин искренне полагает, что Юрий Андропов в начале 1980-х всё делал правильно (ну, или почти правильно), и единственное, в чем он «ошибся» – это в том, что, во-первых, слишком быстро умер, а во-вторых – и это еще фатальней – сделал ставку на Михаила Горбачева, будущего могильщика советской империи.

Владимир Путин, как можно догадаться, обе эти ошибки повторять не собирается. Здоровье у него – «на радость нам, на страх врагам» – в полном порядке. Никаких преемников – тем более с либеральным скетчем в потайном кармане – на горизонте нет. Насколько хватает глазу, – впереди только Путин, Путин и Путин... Только «строгость, строгость и строгость!» Никакой Перестройки, никаких игр в либерализацию.
Но означает ли это, что Кремль в самом деле все верно рассчитал? Неужели «андроповский план» и вправду был так хорош, что в некоторых важных деталях может быть успешно реализован даже сейчас, спустя почти 35 лет?

Думаю, нет. И вот почему.

Отличие Путина и от Ленина, Сталина, Мао, Хомейни и от вообще всех более или менее успешных единоличных правителей недавнего прошлого – в том, что он пытается плыть к тирании против ветра времени. А это – путь к заведомому кораблекрушению.

Идеологический ветер в начале XXI века, в эпоху сытых и образованных (сравнительно с маргиналами 50-100-летней давности) потомственных горожан, отдельных квартир и личных авто, смартфонов и массовой свободы передвижения – совершено не тот, которым пытается надуть опадающие паруса российской державной шхуны ее нынешний кормчий.

По сути, Путин пытается бросить вызов «всем демонам сразу», к тому же предварительно всех их как следует растормошив. В итоге число «врагов» нарастает так же стремительно и фантасмагорично, как на наших глазах нарастал искусственный снег на олимпийских трассах Сочи...

Сперва «либерасты», потом и собственно геи, затем богохульники и сквернословы, исламисты и сепаратисты, платные агенты Госдепа с еврейскими фамилиями и прочие предатели родины, а равно подлые разжигатели ненависти к дорогим социальным группам и любви к дешевым кружевным трусам...

Весь этот постмодернистский бурлеск отчасти напоминает недавнюю подлинно «античную трагедию». А именно, историю Германии, которая дважды в XX столетии принималась воевать, по сути, «в одиночку против всех». И хотя воевала оба раза отменно – всякий раз неизбежно проигрывала...

Ту же фатальную ошибку, как представляется, совершает сегодня и Путин. С той только разницей, что Германия заносилась от избытка уверенности в своём превосходстве над всеми, а Путин, насколько можно понять, – от острейшего приступа неуверенности в завтрашнем дне...

Начав борьбу с инакомыслием и «инакодействием» в эпоху торжествующего индивидуализма и постмодернистского группо-сетевого анархизма – Путин, в конечном счёте, сам подталкивает себя к краю пропасти – то есть, к моменту «стихийного восстания масс против тирана».

И вот почему.

Дело в том, что он сам, своими руками замыкает на себя – если заглянуть в недалёкое будущее – всю ту агрессию, которую, как ему, вероятно, кажется, он так умело нынче «переводит из вертикали в горизонталь». Выпущенные им ядовитые ресентиментные (агрессивно-завистливые) змеи, исполненные самых разных фобий и в то же время лишенные ориентации на «единую мелодию вертикальной флейты» – какое-то время и впрямь будут метаться на радость «дрессировщику» и хаотично жалить друг друга.

Однако в отсутствие «тоталитарного ветра времени» они так и не обретут в итоге двух важнейших массовых чувств, на которых покоится любая устойчивая жёсткая власть – чувства «единого и неделимого Большого Брата», а равно чувства «единого и неделимого Большого Врага».

Но агрессивная социальная лава, не втиснутая в железобетонное русло популярной, а это значит, обязательно свежей и манящей идеологии, – довольно быстро начнёт подмывать устои авторитарного здания. Ни истерически возогнанная память о далекой войне, ни еще более двоякопрошедшая «православность», ни срочно реанимированный антиамериканизм брежневского разлива и тех же времен «игры в разведчиков», ни поросший вековой плесенью «боян» о «самой великой в мире территории», – ничто из этого мертвечинного списка предстать в молодом и свежем обличье не сможет по определению.

А никакой по-настоящему свежей идеологии – и это уже ясно даже самим людям в Кремле – у них нынче нет и не предвидится. В их арсенале – всё те же извлеченные из зловонных склепов прошлого и многократно скомпрометировавшие себя жестоковыйные национал-патриотические мифы и заклинания, которые если и зажигают, то далеко не всех и очень ненадолго – ровно до тех пор, пока не перестанет вещать «зомбоящик» и не настанет унылая пора отправиться в супермаркет за покупками, нервно пересчитывая тающую, как всё тот же сочинский снег, и никогда не вызывавшую доверия национальную валюту...

По-настоящему свежей идеологии у Кремля нет не потому, что путинские идеологи – бездари и дармоеды. А просто потому, что время тоталитарных концепций – кануло в Лету. Как кануло в неё некогда время алхимии и астрологии. Или – если брать более близкие примеры – время граммофонных пластинок и автомобилей «Жигули-копейка».

И как только социальное раздражение, вызванное растревоженной и разновекторной массовой агрессивностью, не находящей единого объекта ненависти, равно как и единого объекта обожания, – достигнет пика, все эти змеиные течения на какое-то время сплетутся в единый мега-клубок и вонзят все свои ядовитые зубы в возбудившего их, но так и не сумевшего по-настоящему удовлетворить «факира».

Когда именно это случится и что именно станет финальным триггером, – сказать не берусь. Очень многое будет зависеть от той стремительности, с которой сам Путин нагнетает смертельно жаркий социальный пар под крышку своего газо-нефтеплавильного котла.

Ясно только одно. Чем дальше Кремль пойдет по той дорожке, по которой он нынче двинулся, тем меньше шансов у него попасть «в ЗАГС» и тем больше шансов очень скоро угодить «к прокурору». И, скорее всего, к международному.

Характерной особенностью украинского протестного движения – что сейчас, что десять лет назад, да и в период распада СССР – является ее ярко выраженная националистическая составляющая. И оранжевая революция, и нынешняя «революция достоинства» были синтезом усилий сторонников евроинтеграции, либералов и украинских националистов (ну и, конечно, правящего режима, который всех заколебал). Именно националисты были тем стальным клювом, которым либеральная курица разбивала кощеевы яйца правительства Януковича.

Схема, надо сказать, типичная. Такое было не только нв Украине, но и в Латвии, Грузии, Венгрии, Польше и т.д.
Но не в России. Почему?
Во-первых, политическая структура РСФСР и УССР, из которых во время оно вылупились современные Украина и РФ, были качественно различны. УССР изначально замышлялась как национально-украинская советская республика, со своей национальной компартией и номенклатурой. Что же касается РСФСР, то РСФСР никогда не была русской республикой, пусть даже и в рамках СССР. Русские не имели своей государственности даже в виде советского обрубка, не имели своей национальной компартии, своих национальных академий наук и т.п. – всего того, что у украинцев было.

Понятно, что все эти советские институты, «национальные по форме и социалистические по содержанию», были уродливым огрызком аналогичных институтов, имеющихся в нормальном государстве. Но у украинцев они все-таки были, вместе с признанием их национальной субъектности. В отличие от русских, которым и по сей день не полагается даже огрызков.

Во-вторых, у украинского национализма имеется, как выразился один мой друг и коллега, своя «священная земля»: Галичина. В силу ряда исторических обстоятельств, она стала территорией украинского национализма и (это, быть может, даже важнее) – территорией, которая под советской оккупацией пребывала на 23 года меньше, чем большинство иных советских регионов. Это имело огромное значение: в 1991 г., когда коммунистическая система слиняла, там еще было живо дееспособное старшее поколение, которое знало, как можно и нужно жить вне социализма. А именно, знало, как открывать свое предприятие без Госплана, как работать на земле без колхоза и как строить партию без КПСС. Связь времен не порвалась: люди, жившие до Совка, дожили до того момента, когда смогли передать эстафету людям, коим предстояло жить после Совка. И это для украинского национального становления имело колоссальное позитивное значение.

Можно представить, какой была бы Россия, если б социализм здесь начал рушиться не в 1991-м, а в 1968-м году. Когда еще была жива сильная белая (в том числе и монархическая) эмиграция, когда живы – и работоспособны! – были многие из тех, кто прошел через раскулачивание, когда в питерских ВУЗах еще встречались преподаватели, получившие дореволюционное воспитание и даже образование… Но этого не случилось ни в России в целом, ни в каком-либо отдельном ее регионе.

Третий пункт вытекает из двух предыдущих: с 1991 г. Украина официально берет курс на построение национального украинского государства, в отличие от РФ, которая, как и СССР, остается многонационалочкой «для всех хороших людей» (кроме русских). Если на Украине и элиты, и власть, и интеллигенция так или иначе, но все же позиционировали себя как национальные элиты, власть и интеллигенцию, то в РФ было ровно наоборот. Никаких русских партий. Никакого русского бизнеса. Никакой русской культуры. Что же до русского национализма, то именно он и был объявлен врагом №1, и именно с ним шла борьба и в 90-е, и в «нулевые».

В итоге мы видим на Украине мощный националистический драйв протестного движения, которые вытекает из самой логики политической системы Украины, который воспринимается как должное и который питают несколько украинских регионов, где власть давно в руках националистов. А в РФ – слабое и раздробленное, полулегальное и маргинализированное национальное движение, кое в рамках единого протестного лагеря всякая либеральная и левая шпана еле-еле терпела. В итоге, националистического ударного отряда гражданский протест в России лишился. Либеральная курица осталась без стального клюва. Результат предсказуем: ее тупую куриную голову отрезали.

Если бы РФ имела статус национально-русского государства, если бы в России было пять-семь регионов, которые возглавляли бы губернаторы националисты, где Заксобрания контролировали бы русские партии, и где совокупное число приходов РИПЦ, РПАЦ и РПЦЗ было бы большим, чем число приходов РПЦ МП – тогда состояние националистических дел в России и на Украине можно было бы сравнивать. Но этого нет и близко.

Другое важное отличие Украины от РФ – это наличие тяни-толкая в среде украинской элиты по линии Восток – Запад (что, кстати, дает дополнительные бонусы местным националистам). Раскол элит в Украине не просто иногда случается, он присутствует всегда. И хотя мы знаем, что все современные революции делаются в Твиттере и исключительно в Твиттере, но, на самом деле, успешная революция без раскола в правящей элите – это уникальная вещь.

Несложно заметить, что и последний Майдан раскачивать начали именно сверху. И лишь когда там, наверху, противоречия стали действительно серьезными, конфликт начал выплескиваться на улицы.

Что же касается РФ, то здесь, напротив, правящая элита не просто едина, но практически монолитна (особенно, в сравнении с украинской). Последний существенный раскол во власти был преодолен в 1993 г., посредством танковых залпов по вполне себе легитимному Верховному Совету. В путинскую эпоху все нестабильные элементы в элите были зачищены еще в начале нулевых, и никаким тяни-толкаем здесь и не пахнет.

Кстати сказать, гражданский протест 2011-2013 гг. сопровождался слухами о грядущем расколе в элите РФ (автор этих строк тогда довольно активно крутился в разном партийном строительстве, был в питерском Гражданском комитете и пишет о том, что видел и слышал сам). Как оказалось, это были именно слухи, и были они сильно преувеличены. Важнейшего элемента революции, который де-факто всегда присутствовал в Украине, в РФ не было.

У РФ есть нефтяная труба и газовая труба, а у Украины – нет. И это делает позиции РФийского режима существенно более выигрышными. Ибо и нефть, и газ – это очень и очень хорошие деньги, которые у правительства образуются, можно сказать, сами собой. Та самая волшебная правительственная тумбочка, из которой всегда можно извлечь долларовой массы столько, сколько нужно.

Благодаря этой волшебной тумбочке Путин смог реанимировать и развить мощнейший карательный аппарат, доставшийся от советских времен, но сильно поизносившийся в 90-е. На протяжении всего путинского правления росла численность внутренних войск (собственно, карательные силы, если называть вещи своими именами). Финансирование МВД и особенно ФСБ улучшилось весьма сильно, личное благосостояние офицеров ФСБ выросло, по сравнению с 90-ми гг., в разы. В Москве и Петербурге это незаметно, но в российской провинции ФСБшник, на фоне всяких там учителей-врачей, выглядит настоящим богачом.

В рамках МВД действует специальная структура, занимающаяся политическим сыском – «Главное управление по противодействию экстремизму Министерства внутренних дел Российской Федерации», печально знаменитый Центр «Э». И она тоже, кстати сказать, не голодает.

В общем, у Путина есть мощный карательный аппарат, сотрудники которого хорошо мотивированы финансово (хотя там есть и другие мотивации). И противостоять этой Орде очень и очень сложно.

Наверное, Януковичу бы тоже хотелось иметь такой аппарат. И очень возможно, что он бы его и завел, да вот беда: для того, чтобы содержать всех этих заплечных дел мастеров, да так, чтоб они жрали в три горла, нужны большие деньги.

А у Януковича их просто не было. И именно поэтому давить Майдан вышел голодный и злой на того же Януковича «Беркут», а не стотысячная армия откормленных ландскнехтов, которые готовы убивать и которым, в отличие «беркутов», действительно есть, что терять в материальном плане.